Грохот выстрелов заглушил и стук ее сердца, и жалобное поскуливание. Палец не помог, и Джоди истошно взвизгнула, когда из двери и на пол, и на упаковки с костюмами полетели осколки пластика и деревянная щепа. Затем створка распахнулась настежь, и из-за ровного ряда висевших на вешалках немецких мундиров показался вороненый ствол. Он отодвинул одежду немного в сторону, и Джоди увидела бледное лицо. И лицо это было женским.
Джоди оторвала взгляд от небольшого похожего на автомат оружия и наткнулась на глаза женщины, которые были цвета расплавленного золота. Девушка все еще цеплялась зубами за палец.
Женщина сделала недвусмысленный взмах автоматом, и американка поднялась с пола. Руки ее безвольно упали вдоль бедер, по спине сбегали капельки холодного пота.
Женщина что-то проговорила по-немецки.
— Я… я не понимаю… — выдавила в ответ Джоди.
— Я сказала: подними руки и повернись лицом к стене! — прикрикнула женщина по-английски. Говорила она с сильным акцентом.
Джоди приподняла руки чуть выше плеч, но поворачиваться помедлила. В каком-то учебнике она вычитала, что пленников часто убивают выстрелом в затылок.
— Пожалуйста, — попросила она, — я только стажер. Я приехала на съемки только…
— Повернись! — оборвала ее женщина.
— Пожалуйста, не надо! — взмолилась девушка, все же выполняя то, что ей было приказано.
Уставившись в окно, Джоди услышала звук отодвигаемых вешалок и ощутила в верхней части шеи теплый металл ствола.
— Ну пожалуйста… — всхлипнула она.
Джоди не смела шелохнуться, пока женщина ладонью хлопала по ней сверху вниз сначала справа, потом слева, а затем пробежалась по талии. После этого ее рука развернула девушку, теперь дуло автомата смотрело ей прямо в рот.
— Я ничего не знаю про то, что тут делается, — разрыдавшись, сказала Джоди. — Я ничего никому не скажу…
— Замолкни! — перебила женщина.
Джоди подчинилась. Она поняла, что исполнила бы все, что бы та ей ни приказала. Для нее было пугающим открытием, как оружие и готовый его применить человек могут полностью подавить ее волю.
Фургон неожиданно затормозил, и Джоди качнуло в сторону раковины. Она тут же поспешила выпрямиться. Женщина даже не шевельнулась, казалось, ничто не смогло бы нарушить бесстрастный ход ее мыслей.
Задняя дверь фургона открылась, и к ним подошел молодой человек. Он остановился позади женщины и заглянул в душевую. Юноша был не очень крепкого телосложения, на голове его под коротким ежиком волос виднелась свастика.
Не сводя глаз с Джоди, Карин слегка повернулась в его сторону и приказала:
— Начинай.
Юноша щелкнул каблуками сапог, четко развернулся и принялся складывать весь реквизит в ящики.
Карин продолжала пристально смотреть на Джоди.
— Не люблю убивать женщин, — наконец сказала она. — Но и пленных я брать не могу — из-за них тормозится все дело.
Вот и приехали. Значит, Джоди сейчас умрет. Внутри у нее все онемело, и девушка снова зашмыгала носом. Перед ее мысленным взором замелькали детские воспоминания, как она в первом классе обмочила трусики, когда на нее накричала учительница, как она после этого разревелась и не могла остановиться, как при этом над ней потешались другие дети. Последние крупицы самообладания, уверенности и достоинства окончательно покинули ее.
Джоди пошатнулась и, теряя остатки равновесия, соскользнула на пол. Тупо уставившись перед собой, она ухватила краешком затуманенного взгляда раковину с душем и почти распрощалась с жизнью.
Однако вместо того, чтобы ее пристрелить, женщина приказала еще одному мужчине, который был постарше первого, забрать всю форменную одежду. После того, как он это сделал, она прикрыла дверь в душевую. Удивленная девушка ожидала, что вот-вот раздадутся выстрелы сквозь дверное полотно. Она поднялась с пола и взобралась на раковину в надежде, что так пули не заденут ее.
Но вместо стрельбы Джоди расслышала лишь какие-то царапающие звуки, за которыми последовало громкое глухое “бум-м”.
Дверь чем-то заклинили.
Она на станет меня убивать, подумала Джоди. Она решила меня просто запереть.
От напряженного ожидания ее одежда взмокла от пота. Втроем налетчики быстро управились с вещами и покинули трейлер. Девушка вслушалась. Тишина.
Затем она увидела, как кто-то из налетчиков ходит за окном. Джоди прижалась ухом к стенке фургона. Снаружи отвинчивали что-то металлическое, слышалось негромкое клацание. Затем раздался треск разрываемой ткани, и она почувствовала запах бензина.
Бензобак, они его открыли, с ужасом подумала девушка.
— Нет! — во всю мочь выкрикнула Джоди, спрыгивая с раковины. Она изо всех сил бросилась на дверь. — Вы же сказали, что не стали бы меня убивать! Ну пожалуйста!
Через мгновение потянуло дымом. Послышался топот убегавших от машины ног, а в матовом стекле окошка отразились сполохи оранжевого пламени.
Ее решили сжечь вместе с трейлером!
И тут Джоди сообразила, что женщина ее не убьет, а просто позволит умереть…
Девушка еще раз бросилась всем телом на дверь, но та не подалась. Оранжевое пламя поднималось все выше и выше, и Джоди, встав посереди крохотной комнатушки, зашлась в полном отчаяния и страха крике.
Глава 10
Четверг, 5 часов 47 минут, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Только Лиз Гордон смолола кофейные зерна и прикурила свою первую в этот день сигарету, как раздался звонок телефона.
— Интересно, кто бы это мог быть? — спросила себя вслух тридцатидвухлетняя женщина и сделала очень глубокую затяжку. Пепел с сигареты упал на ее ночную сорочку в стиле “смерть мужчинам”, и Лиз отряхнула его прямо на пол. Она рассеянно потеребила рукой вьющиеся каштановые волосы и прислушалась, пытаясь сообразить, куда же она задевала трубку домашнего радиотелефона.
Поднявшись с постели в пять утра, Лиз собиралась еще раз пробежаться по кое-каким записям — сегодня прямо с утра у нее лекция перед отрядом “Срайкер”. Вот уже ее третьи по счету групповые занятия с личным составом этого элитного подразделения, а молодые солдаты при всей своей суровой подготовке все еще в шоке пребывают, переживая гибель своего командира Чарли Скуайрза. Особенно тяжело переживала новенькая, Сондра Де Бонн, ее переполняла жалость к семье подполковника и отчасти к себе самой. Сквозь слезы она поделилась, что мечтала научиться у него еще очень многому. Теперь средоточия всей этой мудрости и опыта рядом с ними уже не было. Они остались невостребованными.
А воплощение их — мертвым.
— Да где же этот дурацкий телефон?! — Лиз смахнула кипу газет с кухонного стола.
Нельзя сказать, что она боялась, что звонивший повесит трубку, не дождавшись ответа. В такой час ей могла позвонить только Моника, которая находилась сейчас в Италии. А эта ее соседка по квартире и лучшая подруга не успокоится, пока не узнает, кто и что просили ей здесь передать. В конце концов, она отсутствовала дома уже