Худ вопросительно поднял бровь:

— Очень любопытно. Ладно, давайте все-таки посмотрим, сможем ли мы прийти к соглашению по поводу следующих нескольких дней. Во-первых, мой распорядок.

Прогнав с лица мальчишескую улыбку, Худ деловито посмотрел на экран компьютера. Анна подмигнула заместителю директора, пытаясь вызвать у него улыбку, но тщетно. Сказать по правде, Роджерс улыбался крайне редко, а радовался он искренне только тогда, когда охотился на дикого кабана, на сторонников тоталитарных режимов, а также на всех тех, кто ставил свою карьеру превыше безопасности сотрудников разведывательных ведомств.

— На понедельник у меня запланировано посещение киностудии «Магна», — продолжал Худ. — На вторник — парк развлечений Уоллеса. Ребята хотят искупаться, так что среда — пляжный день. И так далее. Если я вам понадоблюсь, у меня постоянно будет с собой сотовый телефон. Ну а если нужно будет срочно поговорить по закрытой линии, я без проблем подъеду до ближайшего полицейского участка или отделения ФБР.

— Неделя обещает быть спокойной, — сказала Анна. Перед тем как отправиться на совещание, она сбросила на свой переносной компьютер самую свежую информацию, полученную у главы разведывательного отдела центра Боба Герберта. Она подняла экран, раскрывая компьютер. — На границах в Восточной Европе и на Ближнем Востоке относительно спокойно. ЦРУ помогло мексиканским властям ликвидировать базу мятежников в Халапе. После того как в Корее чуть было не началась новая война, в Азии тоже полная тишина. Ну а русские и украинцы опять спорят по поводу того, что кому принадлежит в Крыму.

— Майк, повлияют ли как-нибудь на это результаты президентских выборов в России? — спросил Худ.

— Мы так не думаем, — ответил Роджерс. — Новый российский президент Кирилл Жанин в прошлом уже скрещивал шпаги с украинским лидером Весником, но Жанин профессионал. Он протянет оливковую ветвь. В любом случае, по нашим прогнозам, ситуаций с «красным» кодом на следующей неделе быть не должно.

Худ кивнул. Анна знала, что он не доверяет прогнозам, результатам опроса общественного мнения и психологам; однако сейчас директор центра хотя бы начал делать вид, что прислушивается к ним. Когда же он только возглавил Опцентр, они с Лиз Гордон, штатным психологом, постоянно собачились, словно Кларенс Дарроу и Уильям Дженнингс Брайан.[4]

— Надеюсь, ты прав, — сказал Худ. — Однако если Опцентр столкнется с какой-нибудь проблемной ситуацией, чей уровень выше «синего», я займусь этим лично.

Роджерс перестал покачивать ногой. Его светло-карие глаза, обычно кажущиеся золотистыми, потемнели.

— Поль, я сам со всем справлюсь.

— А я вовсе и не говорю, что не справишься. Ты продемонстрировал всем, на что способен, не позволив взлететь тем ракетам в Северной Корее.

— Так в чем же дело?

— Ни в чем, — ответил Худ. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, Майк. Но отвечаю за все я.

— Я прекрасно это понимаю, — вежливо, но решительно настаивал Роджерс. — Однако устав такое допускает. В отсутствие директора вся полнота власти переходит к его первому заместителю.

— В уставе сказано не в «отсутствие», а в случае "невозможности выполнять свои обязанности", — поправил Худ. — Я буду в состоянии выполнять свои обязанности, а ты сам знаешь, как Конгресс относится ко всем авантюрам за границей. Если что-либо пойдет наперекосяк, отчитываться перед сенатской комиссией придется мне. И я хочу иметь возможность объясняться со знанием дела, а не просто ознакомившись с твоим докладом.

Длинный нос Роджерса, четырежды сломанный на студенческой баскетбольной площадке, заметно сник.

— Понимаю.

— Но по-прежнему не хочешь согласиться, — сказал Худ.

— Ты прав. Если честно, я бы с радостью воспользовался возможностью отправиться в Конгресс. Я бы преподал этим любителям просиживать штаны урок, как нужно добиваться цели действием, а не консенсусом.

— Вот почему, Майк, я хочу иметь с ними дело сам, — сказал Худ. — Как-никак, смету на наши расходы по-прежнему утверждают именно они.

— Вот поэтому такие люди, как Олли Норт,[5] и занимаются тем, чем они занимаются, — заметил Роджерс. — Им приходится лавировать между координационными советами различных ведомств. А эти безвольные тряпки берут предложение на рассмотрение, просиживают на нем несколько месяцев и наконец возвращают его, слишком сильно разбавленное и слишком поздно, чтобы от него был какой-то толк.

Казалось, Худ хотел что-то сказать, а Роджерс хотел это выслушать, чтобы тотчас же возразить. Однако в конце концов оба лишь молча переглянулись.

— Итак, — бойко вмешалась Анна, — на нас взваливается контроль за самыми сложными «зелеными» — захват одного заложника — и «синими» — захват нескольких заложников — ситуациями в стране. А все пустяки, «желтые» — захват заложников за границей — и «красные» — угроза войны — ситуации, вы оставляете себе. — Закрыв переносной компьютер, она взглянула на часы и встала. — Поль, вы перешлете свой предполагаемый распорядок нам на компьютеры?

Повернувшись к своему компьютеру, Худ ввел с клавиатуры несколько команд.

— Готово.

— Замечательно. Надеюсь, вы постараетесь отдохнуть и расслабиться?

Худ кивнул. Затем снова посмотрел на Роджерса.

— Благодарю за помощь, — сказал он и, встав, пожал ему руку через стол. — Майк, если бы я знал, как облегчить тебе жизнь, я бы это обязательно сделал.

— Увидимся через неделю, — угрюмо буркнул Роджерс и, развернувшись, прошел мимо Анны.

— До встречи, — сказала Худу Анна. Помахав рукой, она улыбнулась, подбадривая шефа. — Не забывайте писать письма… и отдыхать.

— Я пришлю тебе открытку из «Блуперса», — пообещал Худ.

Закрыв дверь, Анна поспешила следом за Роджерсом. Протискиваясь через толпу коллег мимо открытых дверей рабочих кабинетов и закрытых дверей информационно-разведывательного центра, она наконец его догнала.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросила Анна, поравнявшись с Роджерсом.

Тот молча кивнул.

— А выглядите вы неважно.

— Мне по-прежнему никак не удается попасть с ним в одну тональность.

— Знаю, — сказала Анна. — Иногда вам кажется, что босс действительно имеет в руках рычаги, способные влиять на весь мир. А все остальное время вы чувствуете себя так, словно он постоянно пытается вас приструнить, будто школьный староста.

Роджерс пристально посмотрел на нее.

— Весьма справедливое суждение, Анна. Несомненно, вы много думали над этим… и о своем начальнике.

Она вспыхнула.

— У меня склонность раскладывать все и всех по полочкам. Это дурная привычка.

Чтобы переменить тему разговора, Анна сознательно подчеркнула слово «всех». И тотчас же поняла, что совершила ошибку.

— И что же представляю собой я? — спросил Роджерс.

Анна посмотрела ему в лицо:

— Вы честный, открытый, прямолинейный человек, живущий в мире, который стал чересчур сложным для этих качеств.

Они остановились перед кабинетом Роджерса.

— А это хорошо или плохо? — спросил он.

— Это доставляет много хлопот, — ответила Анна. — Будь вы чуточку гибче, возможно, вы бы добились гораздо большего.

Не отрывая взгляда от лица Анны, Роджерс набрал на клавиатуре на дверном косяке кодовую комбинацию.

— Но если тебе это не нужно, стоит ли это иметь? — спросил он.

— Я всегда считала, что половина лучше, чем совсем ничего, — ответила Анна.

— Понимаю. Просто я с этим не согласен. — Роджерс улыбнулся. — И знаете что, Анна? Когда вам в следующий раз захочется назвать меня упрямым,