Через день, суббота, 12 июня 1895…

– Меня зовут Герон… Полностью автоматизированное устройство типа Т-301… Меня сконструировал Никола Тесла… Сдан в эксплуатацию 26 марта 1892 года… Патентный номер…

– Спасибо, Герон, наверное, хватит, – Гумбольдт похлопал по корпусу и железный человечек замолчал. – Ну, что я вам обещал?

– Да, слова льются из него ручьем, – Оскар осматривал небольшой черный ящичек, закрепленный на спине робота.

Гумбольдт провел пальцами по прибору:

– Пфефферкорн уступил нам собственный лингафон. Настроить его было нелегко, но несколько часов работы – и робота можно понимать. Только вот сомневаюсь, хорошо ли это. Он тот еще болтун.

– Согласится ли Тесла с такими изменениями? – спросила Шарлотта.

Исследователь пожал плечами.

– Если нет, просто снимем лингафон. Пара минут дела. Но что-то мне подсказывает, что он будет в восторге. Так, больше не хочу вас мучить неведением. Вам же не терпится узнать, что находится в лесу, верно?

У Оскара от предвкушения сердце забилось быстрее. Он схватил руку Шарлотты и крепко ее стиснул.

– Конечно! – воскликнул он. – Когда идем?

– Как только будете готовы. Пфефферкорн присоединится к нам чуть позже и займется последними приготовлениями. Думаю, пойдем пешком. Это будет немного дольше, но зато не придется снова грузить Герона на повозку.

– Подождите меня, я только переобуюсь в более прочные ботинки, – Шарлотта развернулась и бросилась в направлении дома.

Элиза стояла в стороне и задумчиво смотрела на Герона. До сих пор спутница исследователя вела себя необычайно тихо. Не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять, что механический человечек ей не нравится. И не понравился с того самого мгновения, когда она впервые его увидела.

Пока отец настраивал лингафон, Оскар воспользовался случаем, чтобы с ней поговорить.

– Привет, Элиза! С тобой все в порядке?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты в последнее время очень задумчивая. Кажется, ты единственная, кому не понравилось прибавление в нашем семействе.

Женщина слабо улыбнулась:

– Это так заметно? Меня не сложно разгадать. С этим нужно что-то делать…

– Чем тебе не нравится Герон? По-моему, он совершенно безвредный. Как ты думаешь?

– Не могу даже объяснить, – тихо ответила Элиза, – но от него исходит какое-то непонятное ощущение опасности. Не от него самого, заметь, а от того, что он может сделать.

– Непонятно…

Элиза улыбнулась.

– Мне тоже, если тебя это утешит. Но ты не волнуйся. Все это будет в далеком будущем.

Оскар нахмурился. Элиза часто испытывала подобные ощущения, и почти всегда они подтверждались. Она обладала способностью видеть то, что находится далеко в прошлом или будущем.

– Нужно сообщить об этом отцу?

Женщина покачала головой:

– Нет, нет. Я могу ошибаться.

Она поцеловала его в щеку и удалилась в направлении кухни. Из дома уже бежала Шарлотта. Она переобулась, и глаза ее сияли от предвкушения.

– Я готова, – крикнула девушка. – Можем начинать?

Вилма бежала рядом с Героном. Оба не отличались особой скоростью и представляли собой странную пару. Оскар шел прямо за ними и слышал, о чем они говорят.

– Странная конструкция с тремя пальцами на ногах… Какое у тебя наименование?

– Наименование? Я… Вилма.

– Самодвижущаяся наземная единица Вилма, кто твой конструктор? – …Никакого конструктора. Вылупилась… Из яйца… Птица.

– Ты умеешь летать?

– Нет.

– Тогда… никакая ты не птица.

Вилма возмущенно расправила свои куцые крылышки и забила ими по воздуху.

– Клюв, перья, крылья… Птица!

– Никакая не птица.

– Нет, птица, – сердито запрыгала Вилма.

Оскар улыбнулся. Вилма не на шутку разволновалась. Она изо всех сил пыталась убедить робота, что является птицей, но Герон стоял на своем. Из его механического нутра доносился гул неодобрения.

– Недостаточно обоснований… Птица = летать… Определение однозначное.

– Он еще не знает, что существуют птицы, которые не умеют летать, – шепнул Оскар Шарлотте. – Похоже, нам придется пополнить его краткий справочник. Бедняжка Вилма! Она сама не своя. Мне казалось, они станут друзьями, но если так пойдет и дальше, то до этого еще очень далеко.

Герон повернул к ним голову. Глаза у него сузились.

– Не так громко, – посоветовала ему Шарлотта. – Думаю, у него очень хороший слух. Если будешь и дальше так говорить, можешь задеть его чувства.

– Чувства? – ухмыльнулся Оскар. – Хочу тебе напомнить, что он состоит из шестеренок, листового железа и сложных схем. Для настоящих чувств нужно сердце.

– Как будто чувства возникают в сердце, – фыркнула Шарлотта. – Хочешь, я сошью маленькое сердце из бархата и вложу ему в грудь? Тогда он точно станет самым чувствительным роботом на Земле.

Они переглянулись и рассмеялись. Герон отвернулся и зашагал дальше по неровной лесной тропинке.

Перед хижиной их уже поджидал Юлий Пфефферкорн. Он прибыл на дымящем автомобиле и привез тяжеленный сундук. Мотор машины тихо работал на холостом ходу.

– Опять! – пробурчал Пфефферкорн. – Мы договаривались на пять часов. Я жду вас здесь уже битых двадцать минут!

Гумбольдт кивнул на Герона:

– К сожалению, наш маленький друг не слишком быстроходен. Похоже, придется снабдить его еще и гусеницами.

– Лучше не надо, – возразил изобретатель. – Тесла не будет в восторге, если мы начнем что-то менять в его машине. Кроме того, такие вещи лучше обсуждать без робота. Мы же не знаем, что он потом расскажет своему создателю. Как думаешь, Герон, ты можешь молчать?

– Полностью автоматизированное производственное устройство Т-301 запрограммировано записывать и сообщать… Сокрытие информации может привести к серьезным сбоям в системе.

На секунду показалось, что Пфефферкорн вот-вот лопнет от злости, но он совершенно неожиданно рассмеялся.

– Вот тебе, Фриц! Болтлив, как сорока. Лучше будем обсуждать важные вещи с глазу на глаз.

Пфефферкорн, Вилли, Берт и Мышонок сняли черный ящик и осторожно опустили его на землю.

– Что там такое? – пропыхтел Мышонок. – У вас там целый сундук золота?

– Нечто гораздо более ценное, – ответил Гумбольдт.

– Того, что находится внутри, ни в коем случае нельзя касаться голыми руками, – сказал Пфефферкорн. – А то можно легко превратиться в пыль. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я замерял, там все десять гигаватт. Не обманывайтесь его внешним видом.

– Именно для этого тебе нужен Герон? – поинтересовался Оскар. – Груз не причинит ему никакого вреда?

– Да, это одна из причин, – ответил Гумбольдт. – Другую назову чуть позже. Оскар, поможешь открыть?

Юноша подошел с другой стороны и взялся за крышку.

– На счет три. Раз, два, три.

Все зажмурились от красного света. Когда пришли в себя, затаив дыхание, заглянули внутрь ящика.

– Это рубин? – в удивленных глазах Лены отразился свет кристалла.

– Нет, это не рубин, – ответил Гумбольдт. – Это камень из Атлантиды. По крайней мере, его кусок. Шарлотта и Оскар помнят, что нам его подарил Александр Ливанос. Ему показалось,