Не успел он закончить фразу, как по комнате пронесся порыв ветра. Воздух над цоколем забурлил. Оскар отшатнулся. По лаборатории пронесся вихрь, на стенах заплясали отблески электрических разрядов. Перед ними из ничего снова появилась машина времени. Там, где было пустое место, теперь лежал шар. Но выглядел он теперь по-другому.
Сначала Оскар даже не понял, что это, но потом догадался. Вся машина была покрыта ледяной коркой.
Гумбольдт, похоже, не удивился. Он принес не-сколько ламп и вентилятор и направил на аппарат поток теплого воздуха. Лед мгновенно растаял. На полу образовалась лужица, которая быстро просочилась между каменными плитами. Металл выглядел странно потертым. Поверхность покрывали царапины. В некоторых местах остались темные пятна, похожие на следы от огня. Но, наверное, так и должно было быть.
Оскар не вытерпел. Он хотел быть уверен, что с Вилмой все в порядке.
– Можно открыть? – спросил он.
– Давай, – кивнул исследователь. – Только береги руки. Машина может быть еще холодной.
Оскар открыл шар и заглянул внутрь. На него уставились два широко распахнутых круглых глаза. Перья птицы были покрыты тонким слоем инея. Клюв еле раскрылся:
– Вилме холодно.
Оскар освободил свою маленькую подружку из заточения и поднес к лампе. Она тут же взмахнула куцыми крылышками.
– Ну, моя малышка, все хорошо?
– Вилма вернулась. Награда. Сейчас.
– Обязательно будет. – Оскар оглянулся на отца: – Заспиртованные вишенки, я не забыл. Можно, отец?
– Конечно. Уже идем. Только быстро сравню время, чтобы увидеть… Вот растяпа!
Гумбольдт снял с запястья часы и сравнил с теми, что были на машине. Оскар заметил, что те тоже сильно пострадали.
– Что они показывают?
Гумбольдт был потрясен.
– Боюсь, таймер придется кардинально изменить, – наконец сказал он. – Как такое могло случиться. Не помню, чтобы настройки сбились.
Шарлотта вытянула шею, чтобы рассмотреть циферблат.
– Сколько же дней прошло?
– Дней? – криво улыбнулся Гумбольдт. – Лет. Двадцать лет, если точно.
– Двадцать лет? – Оскар прижал Вилму к груди. – Этого не может быть!
– Как ни печально, но может, – возразил Гумбольдт. – Посмотрите на машину времени. Какая коррозия металла! Не представляю, чтобы это могло произойти естественным путем. На машину что-то подействовало – какая-то жидкость или кислота. А может быть, сильный жар.
Действительно, в некоторых местах металл сильно поржавел.
– Путешествие в будущее дольше, чем на несколько дней, может быть очень опасным, – заметил он. – Если отправиться в прошлое, можно догадаться, что тебя ожидает. Для этого достаточно заглянуть в учебник истории. Но, отправляясь в будущее, никогда нельзя быть уверенным, что произойдет в нужный день. Будет ли вообще существовать этот мир. Мы с Пфефферкорном сошлись на том, что на путешествия в будущее нужно наложить табу. Контролировать риск можно только при путешествии в прошлое. – Он провел рукой по металлу. – Странно, – пробормотал он. – Очень странно. Есть только один способ все узнать. Нужно прослушать записи Вилмы. Будем надеяться, что они окажутся полезными.
4
Вторник, 8 июня 1895…
Остаток дня Гумбольдта не было видно. Однако дом начали осаждать репортеры, прочитавшие отчет Фрица Фердинанда Берихта и желающие знать, что происходит. Оскару и всем остальным пришлось приложить немало усилий, чтобы от них отбиться. Несколько писак оказались достаточно дерзкими, чтобы влезть на стену или пробраться через сад. Вилма тоже помогала, разгоняя назойливых посетителей громкими криками.
На следующее утро к завтраку Гумбольдт тоже не вышел. Домочадцы увидели, как он вышел из дому и умчался. Вернулся он только во второй половине дня. Под пальто на нем оказался грязный халат. Лицо у него было серьезным.
– Вот и ты! – воскликнула Шарлотта, едва исследователь переступил порог. – Мы думали, что уже больше тебя не увидим. Что случилось?
– Положение в городе хуже, чем я опасался, – ответил ей дядя. – Социалисты построили баррикаду за зоопарком на Лейпцигской площади и сражаются с националистами. В результате уличных боев погибло уже с десяток человек, и, похоже, дальше будет только хуже. Военное правительство вводит строгие меры. Всюду возводятся блокпосты, и жандармы проверяют документы. Чтобы добраться сюда из Ораниенбурга, мне понадобилось более получаса.
– Когда я вчера ходила за покупками, было не лучше, – вставила Лена. – Люди сметают все, что попадется под руку: сухой горох, чечевицу, рис, консервы, солонину. Счастье, что мы пошли пораньше, а то бы нам ничего не досталось. Но если так пойдет и дальше, скоро на прилавках совсем ничего не останется.
– Скупают все подряд, – подтвердил Вилли. – Даже кислая капуста, на которую раньше никто не смотрел, разлетается как пирожки.
– В кислой капусте содержится много ценных веществ, – укоризненно посмотрел на него Гумбольдт. – Минералы, витамины, микроэлементы. Надеюсь, вы ее тоже купили. Обожаю кислую капусту, особенно с картошкой в мундире и жарким.
– Не переживай, – улыбнулась Элиза. – У нас всего хватает. Подвал забит доверху. С тем, что у нас есть, мы без особых трудностей продержимся пару месяцев.
– Отлично, – констатировал исследователь. – Значит, я могу не забивать этим голову и заняться работой. Эксперименты важнее всего.
– Чем ты занимался все это время? – поинтересовалась Шарлотта. – Тебя не было видно и слышно.
– Нужно было разобраться с таймером. Оказалось, проблема в том, что мы с Пфефферкорном установили механическое устройство. Это один из самых современных регуляторов, но так как он механический, то не слишком точный. Мы заменим его на электрический.
– Электрический? – удивился Оскар. – Такой существует?
Гумбольдт кивнул:
– Пока только один. Все узнаете, когда он будет готов. Из-за этой проклятой статьи столько слухов! Эксперименты со временем и так сопряжены с риском, но если о них пронюхают те, кому этого знать не нужно, аппарат может стать опасным оружием.
Словно в подтверждение его слов в дверь постучали. Стук был требовательным и настойчивым.
– Уверен, опять журналюга, – вздохнул Гумбольдт. – Отделайтесь от него, а я спущусь в лабораторию.
С этими словами он развернулся и исчез.
Оскар стиснул зубы и направился в вестибюль. За матовыми стеклами он разглядел силуэты двух мужчин. Юноша открыл дверь и загородил вход.
Парни были высокими, широкоплечими, с резкими чертами лица. Под сшитыми на заказ костюмами, ладно облегающими фигуры, выделялись твердые, как сталь, мышцы. От них исходила ощутимая угроза. Ясно, что это никакие не репортеры.
– Что вам нужно? – спросил Оскар.
– Нужно поговорить с господином фон Гумбольдтом.
– Кто его спрашивает?
– Просто ответь, парнишка, дома он или нет?
– Я…
– Дядя сейчас занят, – пришла на помощь Шарлотта. – Если вы из газеты, то можете уходить. Профессор не желает ни с кем разговаривать.
– Мы не репортеры, – ответил один из гостей, криво улыбнувшись. – Мы из тайной полиции его величества, и этого должно быть достаточно.
– Вы можете подтвердить это?
– Естественно, – мужчины полезли в потайные карманы сюртуков, вытащили два одинаковых документа и передали молодым людям.
Оскар и Шарлотта внимательно их изучили.
– Здесь написано, что вы господа Фогель и Штрибель, – заметила Шарлотта, возвращая бумаги. – Это ваши настоящие имена?
Агенты иронично улыбнулись.
– Ну да, такое не рассказывают. Что ж, во всяком случае, спасибо.