Мне не нужно было домой.
А значит, прибираться, стирать и тащится к чертовым Андерсонам тоже было не нужно. Теперь я был вообще больше ничего не должен, даже заходить в «Фейсбук», тем более что телефон был конфискован.
Чем дольше эти мысли владели мной, тем светлее становилось на душе, и наконец, мое лицо вдруг посетила широкая улыбка.
Именно в тюремной камере впервые за долгое время я почувствовал себя свободным.
Офицер был прав, сказав: «Ни хрена ты не должен!» И, успокоенный, я проспал семь часов подряд, несмотря на шум, жесткое ложе и яркий свет. Уже где-то утром меня разбудил скрип тяжелой решетчатой двери, и послышался грубый голос:
– 40 центов?
– Да.
– Выметайся!
ЕСТЬ ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
От моей ночной эйфории почти ничего не осталось, когда из свободы тюремной клетки мне вновь пришлось шагнуть в плен моей жалкой жизни.
Я задумчиво щурился на мягком утреннем солнце. Неужели в тесной тюремной камере жизнь может казаться счастливее, чем на просторах родного города? Смятение было столь сильным, что мои ноги невольно перешли на бег.
С каждым шагом возникали все новые вопросы:
1) Должен ли я оставаться с женщиной, которая не захотела привезти сорок центов, чтобы освободить меня?
2) Действительно ли мне необходимо мучиться на тренажере, давиться смузи из капусты и отказываться от мяса?
3) Тащиться на эту работу, которая никому не приносила ни радости, ни пользы?
4) Считать учительниц, коллег жены, клевыми?
5) Красить этот дурацкий забор и прибирать в гараже?
Тут мне вспомнилось, что Конченый Вэйн всегда говорил в таких случаях:
– Знаешь, Шон, это просто жизнь.
– Может быть, – шептал я, ускоряя бег, – но только не моя.
ОНА БЫЛА ПРЕКРАСНА
Я бежал и думал, думал и бежал. Бежал так долго, как, возможно, ни один американец не бегал, – больше четверти часа. Вдруг передо мной возникли огромные чугунные ворота, которые прервали мой кросс. Занесло в какую-то промзону? Но тут на воротах обнаружилась вывеска.
ДОМАШНЯЯ ПИВОВАРНЯ.ОБОРУДОВАНИЕ И СЫРЬЕЗначит, моя глубокая задумчивость привела мои ноги к специализированному магазину для домашних пивоварен.
Движимый любопытством, я вошел во двор. Маленькая женщина с черными короткими волосами провезла мимо меня на тележке мешки с солодом и сгрузила их рядом с витриной. Заметив меня, она коротко улыбнулась. А у меня чуть не остановилось сердце, когда я взглянул на эту витрину. Как маленький мальчик, я стоял и пялился на нее. Никогда в жизни не видел ничего более красивого. Работница заметила это, подошла ко мне, и мы вместе стали смотреть.
– Это хуммель, устройство для пивоварения из Германии.
– Из Германии? Вот это круто! Я… я на одну восьмую… немец. – Меня охватил приступ заикания. – Меня зовут… Шон.
– Очень приятно, – улыбнулась женщина. – Карен. На одну шестнадцатую ирландка.
И ВДРУГ ПОЯВИЛАСЬ ЭТА МАГИЧЕСКАЯ СИЛА
Вечером состоялась неизбежная ссора с женой.
В то время как Вэйн поздравлял меня с отсидкой и гениальным приобретением устройства для пивоварения, Триша подкатила к обеденному столу, где мы сидели, и уперла свои могучие руки в передник. Как всегда, когда она злилась, в ее голосе появились командные нотки:
– Что это за медная штука в гараже, Шон?
Немного испуганно я взглянул на нее снизу вверх. Она учащенно дышала, ее щеки были красные и потные.
– Это пивоварня.
– Пивоварня?
– Она из Германии. Так же как моя прабабушка.
Женушка подвинула к себе один из наших безвкусных стульев и уселась рядом со мной.
– Я не знаю, что такое пивоварня, Шон!
– В ней варят пиво, – ответил я, немного нервничая.
– Что с тобой случилось, Шон? – ледяным тоном спросила она. – Сначала ты за моей спиной позволяешь избить себя, потом арестовать, а теперь покупаешь какую-то дурацкую безделушку. Ты должен сейчас же отнести эту штуку обратно!
На несколько секунд в кухне воцарилась тишина, только холодильник гудел. Но тут в памяти возник круглый офицер и его слова, которые он мне бросил сквозь решетку. В этот момент мне вдруг стало все безразлично.
– Знаешь, что я должен, дорогая? Ни хрена я не должен!
Я ИСПОЛЬЗОВАЛ СИЛУ ОДНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Мои друзья до сих пор не верят, но эта короткая фраза положила конец нашему десятилетнему браку. Не было никакого скандала, никаких препираний. Супруга сказала спокойно и просто: «Поняла». И встала.
В тот же вечер она ушла от меня. Это было непостижимо. Я даже не заметил, как ее вещи исчезли в машине лучшей подруги, настолько быстро все случилось.
Я не понимал, что же это происходит такое, чему нисколько не хочется сопротивляться?
– Ты никогда больше не найдешь такую, как я, – фыркнула моя теперь бывшая, стоя в дверях.
«Надеюсь», – подумал я. Потом запер входную дверь и для надежности еще подвинул к ней сервант.
После чего налил себе пива и сел на деревянный пол. «Ни хрена я не должен!» Какую магическую силу имели эти слова. Едва я их произнес, как все разрешилось само собой.
КАК Я «СВАРИЛ» СЕБЕ НОВУЮ ЖИЗНЬ
Целую неделю я был в легком шоке. Но на седьмой день передо мной открылись возможности, которые давала эта всесильная фраза, и мне стало хорошо. Я позвонил Конченому Вэйну и спросил, нет ли у него настроения сварить самое крепкое пиво в Калифорнии? Конечно, оно у него было. С появлением этого плана и вернулась ко мне радость жизни.
Мы съездили в ту самую Домашнюю пивоварню, приобрели там солод, хмель, а также набрали воды из ручья возле гольф-клуба. (Если вы когда-нибудь пробовали пить американскую водопроводную воду, поймете почему.) Вернувшись в гараж, мы посмотрели видео на YouTube об использовании пивоварни и взволнованно принялись за дело.
Сам процесс пивоварения с помощью установленной программы был почти так же прост, как в бытовой хлебопечке. С той лишь разницей, что через пять часов вместо теплого цельнозернового хлеба получалось вкусное ледяное пиво. По крайней мере, так мы сначала думали. Но, как оказалось, в отличие от хлеба, пиво непременно должно три дня бродить. И шесть недель зреть. Конченый Вэйн бушевал и в панике листал инструкцию.
– Шесть недель! Спятили эти немцы?! Они должны были предупредить об этом с самого начала!
– Ни хрена они не должны, Вэйн! Давай просто пойдем в бар «Молли».
Но, вместо того чтобы идти, он стал копаться в своем смартфоне.
– Только не в «Твиттер», Вэйн.
– Хорошо. Итак, новый хештег: #этосаботаж.
Пока самое крепкое пиво Калифорнии зрело в ящике для овощей, моя «могучая фраза» действовала и в других областях жизни.
В первую очередь я поехал в спортивный клуб и на стойке регистрации сказал моему другу Пухлому Чарли, что отказываюсь от тренировок.
– Ты уверен, Шон? Мне кажется, ты должен все же оставаться в форме, ведь тебе уже почти сорок, к тому же ты снова