– Местный рынок недвижимости – один из наиболее быстро развивающихся в мире, – снова заговорил Джесси, понижая голос. – Стоимость жизни на Пхукете невелика, а доходы от аренды высокие. Вы переехали в самую богатую провинцию Таиланда. – Он выдержал эффектную паузу и продолжил: – Когда прочие азиатские тигры жалобно мяукали и просили пощады, Пхукет по-прежнему рычал… У Пхукета стальные мускулы… Пхукет моя любить тебя долго-долго… Пхукет моя любить тебя много… На Пхукете у вас только одна забота – управление финансами… На Пхукете вы будете вечно жить в роскоши, а боги упадут на колени и поклонятся вам как своему господину…
Джесси подмигнул мне.
– Джон, мы готовимся к взлету, так что мне придется выключить свой «блэкберри». Бокал шампанского, пожалуйста. Нет, орехов не нужно. У вас найдется пижама размера XL? Послушайте, я перезвоню вам, когда прилечу. Что? Встретиться и выпить пива в баре отеля «Чеди»? Отличная мысль!
Джесси повесил трубку и встал, поправляя цветастые шорты. Когда мы с ним познакомились, он сказал, что приехал на Пхукет заниматься тайским боксом. На острове полно хороших спортивных лагерей, объяснял Джесси, так что со дня на день он бросит пить пиво и начнет тренироваться всерьез.
Мы вместе пошли к дому.
– И каково это – летать первым классом? – спросил я.
Почему-то я до сих пор верил, что его слова имели какое-то отношение к действительности.
Джесси подтянул шорты и мечтательно уставился в пространство.
– Клево, наверное…
Я кивнул в сторону дома.
– Австралиец, которого я привез из аэропорта. Бэкстер. Похоже, он несколько не в духе.
Джесси только рассмеялся:
– Ничего, Фэррен это исправит.
Мы находились на Бангла-роуд, знаменитой улице ночных развлечений в Патонге. Перед входом в бар сидел гиббон в ковбойской шляпе.
Я прочел название на треснувшей неоновой вывеске: «БЕЗЫМЯННЫЙ БАР». Гиббон проследил за моим взглядом. Я посмотрел на него – на бесконечно длинные руки, темную треугольную морду и глаза, настолько черные, словно они вобрали в себя ночь. Животное с безмерно скучающим видом изучало свои ногти. Кажется, я никогда раньше не видел настоящего гиббона. Но почему-то гиббон в ковбойской шляпе, сидящий перед «Безымянным баром», выглядел совсем не так дико, как можно было бы ожидать.
Бангла-роуд – это шумное скопище баров. В каждом играет своя музыка, и все песни, бары и девушки сливаются воедино, в одно бессмысленное целое. Бары вдоль боковых улочек, бары на верхних этажах, которые видны снаружи, только если задрать голову, огромные заведения размером с супермаркеты, состоящие из бесчисленных маленьких баров, неотличимых друг от друга, где девушки висят на шестах, словно на поручнях в метро, играют с клиентами в «Четыре в ряд» или пялятся, позевывая, в морозно светящиеся телефоны.
От Бангла-роуд веет какой-то распутной невинностью: улица стала местной достопримечательностью, и по ней ходят целые семьи из Европы и Австралии, глазея на хаос и упиваясь разнузданной таиландской ночью. Однако прежде всего Бангла-роуд – место деловых встреч.
– Это то самое заведение? – спросил Бэкстер, заглядывая поверх голов гиббона и девушек в темное, ревущее нутро бара.
Он повернулся к Фэррену, по-отечески обнимавшему его за плечи.
– Как звали тех двух девушек, с которыми я был в прошлый раз?
Фэррен ободряюще похлопал Бэкстера по спине.
– Номер тридцать один и номер шестьдесят три. Чудесные девушки.
Они вошли внутрь. Мы с Джесси остались стоять на улице, наблюдая за гиббоном. У него была мягкая коричневая шерсть, морду обрамляла полоса белого меха. Я снова заглянул в его идеально круглые глаза – черные, влажные, бездонные. Гиббон запрыгнул на табурет между двумя девушками и продолжил изучать свои ногти.
– Тело массаж? – обратилась ко мне одна из девушек. – Руки массаж?
Она дотронулась до моего плеча, и я отступил назад.
– Зачем вообще нужен массаж рук? – спросил я.
Джесси прыснул.
– Простите моего друга, дамы. Его только недавно прибило к нашим берегам – еще не освоился. Ты слегка не в теме, а, Том? Они делают массаж не рук и тела, а руками и телом.
Гиббон захихикал над моим невежеством, и я бросил на него испепеляющий взгляд.
– Доплати им пару батов, так они еще и за ушами у тебя помоют, – добавил Джесси. – Пойдем.
Мы вошли в бар. Фэррен и Бэкстер разговаривали за столиком, и мы подсели к ним. Перед каждым из нас появилось по стакану пива «Сингха». Фэррен подмахнул счет, не спуская глаз с австралийца.
– Я просто хочу, чтобы мне вернули деньги, – объяснял Бэкстер уже гораздо спокойнее. Фэррен слушал и задумчиво кивал. – Моя жена говорит, что иностранцы не могут покупать землю в Таиланде. Говорит, это незаконно.
Фэррен достал из кармана чек и протянул Бэкстеру. Тот надел очки, изучил его и улыбнулся. Оба рассмеялись, и Фэррен похлопал австралийца по спине.
– Джесси… – К нам подошла одна из девушек. Она держала в руке доску для игры «Четыре в ряд» и, несмотря на ковбойскую мини-юбку, больше всего напоминала ребенка, который зовет приятеля поиграть.
– Легенда гласит, что все эти девушки – мастера играть в «Четыре в ряд», – сказал Джесси, вставая с места. – Что же, сейчас проверим.
Другая девушка спрыснула мои голые руки «Скитоленом» – тайским спреем от комаров.
– Зачем вы это сделали? – спросил я, морщась от неприятного запаха.
– Орехов нет, – ответила она, как будто это что-то объясняло.
– Ваша жена совершенно права, – говорил Фэррен Бэкстеру. – Согласно тайскому законодательству иностранцы не могут владеть землей, зато могут арендовать участок на срок до тридцати лет, а также приобрести строение или квартиру в кондоминиуме.
Фэррен откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул, сжимая в руке запотевший стакан. Я именно там, где и должен быть, говорила вся его поза, и только трус или дурак не захочет ко мне присоединиться.
– Иностранцы не могут владеть землей, – повторил Фэррен, – зато могут получить лицензию на печать денег. Вы имеете право арендовать участок земли на тридцать лет и дважды продлить договор, что в сумме дает девяносто. Сколько вы планируете прожить, мистер Бэкстер? Шучу, шучу. Или, еще того лучше, создайте тайскую компанию: вы будете полностью ее контролировать, и она сможет покупать землю совершенно легально.
Одна из девушек попыталась присесть к Фэррену на колени, но он с вежливой улыбкой отказался от ее услуг, и она исчезла во мраке «Безымянного бара».
– Впрочем, если ваша жена сомневается, – продолжил Фэррен, – давайте просто получим немного санука, и вы вернетесь домой со своими деньгами. Знаете, что такое санук? Очень важное тайское понятие. Большинство фарангов, то есть иностранцев, думает, будто оно означает «веселье», но санук – нечто гораздо большее. Это значит находить удовольствие во всем, что ты делаешь. Это не гедонизм. Это философия, кредо, образ жизни.
Они чокнулись. Я подошел к стойке, чтобы посмотреть, как Джесси играет в «Четыре в ряд». Напротив него теперь