– Похоже, они решили там и остаться, – заметила Кива.
Она взяла красную летающую тарелку и пошла к воде. Рори поправил очки и с беспокойством посмотрел на море.
– Сейчас ноябрь, а черепахи откладывают яйца с ноября по май, – сказал он. – Но они вымирают.
Рори взглянул на сестру, которая подбрасывала и ловила летающую тарелку, стоя у самой воды, так что едва заметные волны лизали ей ноги.
– Головастых черепах нет уже пятнадцать лет, – пробормотал он как бы про себя. – Все остальные виды тоже под угрозой. Может, они вообще уже вымерли.
Тесс дотронулась до его спины.
– Когда-нибудь мы обязательно их увидим. Попробуем прийти в другой день, хорошо?
Рори кивнул и направился к сестре. Господин Ботен глянул на часы, словно черепахи обещали ему быть именно в это время и в этом месте.
Дети играли с летающей тарелкой, пока Кива не устала и не вернулась к нам, жалуясь, что хочет есть. Рори тоже подошел, и мы съели то, что принесли с собой – пад-тай из «Почти всемирно известного гриль-бара». Смеркалось, и мы как раз решили возвращаться домой, когда увидели черепаху.
Она уже вылезла из воды и теперь волочила свое тело по гладкому белому песку, словно самое усталое существо на планете. Ее голова казалась древней, тысячелетней, из бездонных черных глаз струились слезы.
– Папа, – потрясенно проговорила Кива, – она плачет.
– Нет, – покачал головой господин Ботен.
– У нее в глазах солевые железы, – объяснил Рори, дрожа от возбуждения. – Они помогают ей поддерживать нормальный водный баланс, когда она на суше. Не волнуйся, Кива.
Господин Ботен кивнул.
– Не грустная, не плачет.
Его лицо расплылось в улыбке.
– Очень счастливый день, – объявил он. Господин Ботен искренне обрадовался появлению черепахи – причем скорее за себя, чем за нас. – Она приносит удачу. Приносит удачу народу таи.
Он с поучительным видом указал пальцем на черепаху:
– Это вселенная. Верх панциря – небо. Низ панциря – земля.
Какое-то время мы наблюдали за черепахой, а потом заметили лодку – грубо сделанную пирогу без мотора, в которой виднелись три темные фигуры, плохо различимые в меркнущем свете. Лодка приближалась к тому месту, где черепаха выбралась на берег.
Господин Ботен подозрительно покосился на нее.
– Это не тайцы, – заметил он. – Это чао-лей. В сезон дождей они держатся рядом с берегом.
– Рыбаки? – спросила Тесс.
Господин Ботен коротко рассмеялся:
– Они рыбачат немного, но они не рыбаки. Чао-лей собирают на пляжах все, что можно съесть, продать или использовать. – Он сплюнул на песок. – Посмотрите на их лодку!
Когда она причалила к берегу, мы увидели, что пирога выдолблена из ствола какого-то старого дерева.
– Даже мотора нет! – фыркнул господин Ботен.
На всех длиннохвостых лодках стояли двухтактные дизельные двигатели, и выдолбленная пирога казалась ему достоянием каменного века.
– Они живут на Пхукете? – спросила Тесс.
– Некоторые, – ответил господин Ботен. – На юге. Далеко на юге. На пляже Равай. Продают туристам разное барахло. Еще встречаются на островах Сурин и Бот. Живут в кабанг – плавучих домах. Или в хижинах. Кочуют по морю.
– Цыгане, – сказал я. – Морские цыгане.
– Воры, – сказал господин Ботен. – Попрошайки. Бродяги. Некоторые чао-лей неплохие – почти как тайцы. Почти. Они получают гражданство. Мы зовем их «май тай» – новые тайцы. Но это не май тай. Это мокен. Похоже на «окен» – морская вода. Мокен не хотят становиться тайцами.
Он явно воспринимал это как личное оскорбление.
– И вообще, – добавил господин Ботен, оглядываясь на черепаху, – они скорее бирманцы, чем тайцы. И вообще. Май пен рай. Все хорошо. Все хорошо.
Морские цыгане вылезли на берег и теперь вытаскивали из воды лодку. Семья состояла из старика и двоих детей – девочки-подростка и мальчика помладше, больше похожего на маленького мужичка, чем на ребенка. Он был невысок, однако широкоплеч, а его движения говорили о лошадиной силе, которая приобретается только годами физического труда.
Я перевел взгляд на Рори и Киву. Они держались на почтительном расстоянии от черепахи, которая уже начала рыть ямку, загребая песок похожими на ласты лапами. Со стороны ее движения выглядели довольно бестолковыми, но мало-помалу ямка начала углубляться. Голову и панцирь черепахи засыпало песком, отчего она стала похожа на беззаботного туриста, резвящегося на побережье.
Морские цыгане медленно направились к черепахе. Они выглядели не так, как привычные мне тайцы: эти были ниже ростом, более крепкими и смуглыми. У каждого в волосах блестела золотистая прядь, словно они вышли не из Андаманского моря, а из дорогой парикмахерской.
Чао-лей остановились немного поодаль и теперь ворошили босыми ногами песок, не глядя в нашу сторону и не обращая на черепаху никакого внимания. Я подумал, что они ищут забытые туристами вещи. На самом деле они просто ждали.
Господин Ботен следил за морскими цыганами с нарастающей злобой. Для нас они были колоритными кочевниками, для него – кучкой вороватых бродяг, которые навязывают туристам разное дешевое барахло.
– Смотрите! – воскликнул Рори.
Черепаха начала откладывать яйца. Мы осторожно приблизились, то же самое сделали чао-лей.
– Морские бродяги следуют за черепахой, – сказал мне господин Ботен. – Они знают, что она собирается откладывать яйца.
– Они ведь ничего ей не сделают, правда? – умоляюще спросил Рори.
Я глянул на чао-лей: что-то не похоже, чтобы они собирались предложить ей блюдечко молока. Все трое – угрюмый мальчик, девочка лет шестнадцати и старик – наблюдали, как появляются яйца.
Черепаха отложила пять яиц и, похоже, выбилась из сил. Кива осталась разочарована.
– И это все? – спросила она. – Больше яиц не будет? Я-то думала, они откладывают… ну, не знаю… миллион.
Зато Рори был как в лихорадке. Я не сомневался, что это лучший день в его жизни.
– На Пхукете черепахи не откладывают помногу яиц, – принялся терпеливо объяснять он, а сам с трудом переводил дыхание, охваченный благодарностью за то, что ему посчастливилось лицезреть это чудо. – Здесь тепло весь год, черепахам не надо беспокоиться из-за погоды. Теперь понимаешь? Но яйца остаются без защиты, а они такие маленькие и мягкие… Их поедают хищники… Крысы… Ящерицы… – Рори покосился на чао-лей. – Люди…
Черепаха устало поползла к воде. Старый морской цыган обошел ее и быстро приблизился к кладке. Он выбрал одно яйцо, бегло его осмотрел и зашагал обратно к пироге.
– Неужели это законно?! – возмутилась Тесс.
Господин Ботен что-то сердито сказал цыгану и пошел было за ним, однако тот поднял руку с яйцом и разразился бранью.
Господин Ботен остановился, качая головой.
– Он говорит, что из уважения к матери берет только одно яйцо, но остальные все равно съедят крысы.
Рори всхлипнул. Жена взглянула на меня, словно ждала, что я как-нибудь спасу положение и не позволю испортить наш пикник. Но я только пожал плечами. Я не собирался ввязываться в драку со старым цыганом из-за черепашьего яйца.
– Звучит довольно разумно, – заметил я.
Рори осторожно приблизился к черепахе, скорбно ссутулив плечи. Мы все