Ева просидела в оцепенении около получаса. Затем пришло осознание, которое подтолкнуло ее к действиям. Она подскочила и бросилась в ванную. Принялась лихорадочно смывать кровь. До покраснения терла руки под водой. Ее трясло. Не верилось, что она это сделала. Убила его. Своего мужа.
Мысли метались в голове, как загнанный зверек. Страх сжимал горло. Она готова была сесть тюрьму, только понимала, что вряд ли попадет за решетку. Свекор не позволит. Он души не чаял в своем единственном сине. Потакал ему во всем. Если Ронан считал, что ее нужно бить, значит он прав. Единственное он был против их женитьбы. Предлагал сыну другие варианты. Более родословных девушек, с деньгами, с породой, как он часто добавлял, а Еву можно сделать любовницей, уповая на то, что любовница от слова любовь.
Об таком отношение свекра она узнала через пару часов после заключения брака. Ей было больно. Обидно до слез. Лишь погодя она поняла, как сильное жалеет, что он не настоял на своем и принял желание сына. Лучше бы ей никогда не становиться женой Ронана.
Теперь она его убийца, а такое преступление свекор захочет смыть кровью. Она просто не доживет до суда. Больше чем приговора Ева боялась смерти – безжалостной и беспощадной. Он не даст ей быстро умереть. За убийство сына он накажет ее ужасающими пытками, истязает душу и тело, ведь яблоко от яблони не далеко падает и все, что Ронан делал с ней, он перенял у отца.
Нужно бежать. Использовать своей единственный шанс и попробовать выжить. Она не собиралась больше покорно принимать свою судьбу. Ева подняла голову, чтобы с решительностью во взгляде посмотреть на себя.
Она сможет уехать на машине мужа. Откроет ворота с помощью его телефона. Однако автомобиль вскоре придется оставить. Ей необходимо будет пересесть на другой, который не отследят. Для этого нужны деньги, а они есть в сейфе. Пароль она знала. Все просто, если разработать план. Сама вселенная на ее стороне.
Ева несколько раз умылась холодной водой. Руками зачесала волосы назад. Сделала парочку глубоких вдохов, а затем решительно направилась обратно в спальню. Бездыханное тело мужа лежало там, где она его оставила. Девушка старалась не смотреть на него. Подавляла приступ тошноты. Она бросилась к его пиджаку, который он при входе в спальню он снял и в порыве бросил в кресло. В кармане нащупала телефон. Свой брать не было смысла. Да и этот она выбросит, как только выедет за ворота.
Связь ей ни к чему. Не кому звонить. Никто не поможет. Даже брат. Он скорее собственноручно сдаст ее свекру, ради своей выгоды. Поначалу Ева еще верила в его защиту. Пыталась донести, что страдает, мучается в этой золотой клетке. Уолтеру было все равно. Для него она служила разменной монетой, не более того. Живая оплата за поддержку. А что с ней происходило в браке его не волновало. Вот такой у нее заботливый брат.
Ева подошла к шкафу. Достала спортивную сумку темно-синего цвета. Когда-то она использовала ее для походов на тренировки. Ей хотелось хорошо выглядеть для своего мужа, но потом стали заметны синяки на теле, а вскоре и сам Ронан решил, что вместо занятия, она проводит время в компании мужчин, и это несмотря на постоянную слежку. Ева забросила фитнес. Стала тренироваться дома, с частным тренером. Естественно женщиной. Правда только в те дни, когда ее не скручивало от боли. Однако за свои деньги тренер не задавала лишних вопросов.
Теперь сумка пригодилась.
Она быстро перебрала одежду. Дорогие платья, юбки и блузки ей были ни к чему. Только практичные вещи. Пара комплектов белья, джинсы, футболки, один свитер с высокой горловиной. Больше и не влезло. После этого Ева быстро переоделась в стрейчевые черные брюки, рубашку поло, поверх которой накинула кожаную курточку.
Свои белокурые волосы она собрал в хвост. Их цвет – это первое что ей нужно сменить, так как он будет служить опознавательным знаком. Она не сомневалась, что свекор разместит ее фото везде. Предвидела это.
Затем она опустилась на колени и засунула руку под шкаф. Пространство было узким, но все же она отклеила от его стенки маленький тоненький пакет. Со слезами на глазах она прижала их к сердцу. Это была ее гордость. То, что Ронан считал она никогда не сможет достать. Еве пришлось пойти на невероятные ухищрения, чтобы раздобыть их - поддельные документы. Именно они давали ей надежду, вселяли веру и заставляли терпеть. Бывали дни, когда она считала, что никогда уже не сможет воспользоваться им, что однажды просто умрет, сжимая их в руке. И вот момент, когда они пригодились настал.
Закинув документы в сумку, Ева аккуратно вышла из комнаты. К счастью, охрана отключала камеры в доме, когда возвращался хозяин. Это был прямой приказ, потому что Ронан не желал, чтобы хоть одна камера в мире записала его в невменяемом состоянии. У его драгоценной жены не должно было появиться ни малейшего, даже призрачного шанса получить доказательства насилия. Ведь если бы он существовал, то она бы сделала все возможное, чтобы обнародовать их в прессе.
Ронан не доверял никому. Даже своей проверенной охране. Вдруг Ева сможет соблазнить одного из них, и он выдаст ей запись. Нет, он исключал любую возможность для нее вырваться из его лап. Чертов ублюдок! Теперь он будет гореть в аду!
Такая предусмотрительность его же и сгубила.
В доме было тихо, словно сама смерть поселилась в нем. Слуги скрылись в своем отдельно стоящем здании. Охрана занималась патрулированием территории. Все знали, что муж возможно сейчас добивает хозяйку и делали вид, что ничего не происходит. Никто и думать не смел, что она способна дать отпор.
Вы невероятно удивитесь, ублюдки! – самодовольно подумала Ева.
Девушка тихонько спустилась вниз с вещами. Заскочила в кабинет и сразу бросилась к сейфу. Ронан не настолько заботился о его защите, как о сокрытие своего надругательства над женой, поэтому тот находился за рабочим столом, вмонтированный в стену и закрыт картиной. Так банально. А пароль еще банальней. День их свадьбы. Как-будто это настолько значимые цифры.
Дверцы спокойно открылись, после чего Ева взяла столько пачек, сколько влезло в оставшееся место в сумке. Она даже не считала. Главная цель – суметь выжить первое время, а затем залечь на дно. Ей не нужна роскошь. Она вкусила ее сполна.