— Эй, Габриэлла, — Ронни Лэнсинг улыбается, будто он знает шутку, а Гейб — суть прикола, — всё так плохо, что тебе приходится просить у призрака замутить с тобой?
— Прошлой ночью это просила твоя девушка.
— Не смей говорить о моей…
Кулак Эллиота запихивает остаток слов Ронни обратно в рот.
— Следующий для Гейба.
— Невменяемый, — Ронни сплёвывает кровь на бортинок Эллиота, — прямо как твой папаша.
Эллиот бросается к Ронни, но Чарли его удерживает.
— Вали, — говорит Ронни, — если ты не хочешь, чтобы я был тем, кто тебя убьёт.
— Ты мог бы, — говорит Чарли. — Но не могу пообещать, что останусь мёртвым. Не говоря о том, что ты был бы неумелым убийцей или типа того. Просто я планирую умереть в другом месте.
— Действуй в своё удовольствие, — Ронни поворачивается к Гейбу, с зубами как лезвия и брызгами крови с языка. — Дай знать, когда найдёшь свою Y-хромосому.
И он уходит.
Эллиот вырывается из хватки Чарли.
— Я бы справился.
Гейб обнимает меня, кладя руку на плечо, и притягивает к себе.
— Ронни так завидует моей красивой внешности и истинной мужественности, не так ли?
Это чёрная магия, способная превратить гнев человека во что-то достаточно мощное, чтобы отравить жизни. Я просто благодарна за то, что Ронни выбрал того, у кого достаточно эго, чтобы не ощущать её последствий.
— Так завидует, — говорю я, приближаясь к дереву желаний. Два доллара дают мне своего собственного волка. Я выбираю более высокую ветку, ещё не покрытую искусственными волками. Я закрываю глаза, очень сильно сжимая веки. Я желаю, чтобы Сэйди была жива.
Мальчики застают меня в таком состоянии, слишком боящейся узнать, что моё глупое желание не сбылось.
— Ну, что ты загадала? — говорит Эллиот, когда мы оставили позади дерево и наши надежды. — Найти сокровище?
Сначала я не говорю ничего, а затем шепчу:
— Я пожелала вернуть сестру.
Он кивает.
— Я трачу все свои желания на то, чтобы вернуть брата, — он говорит о Тоби, которого так захватила мысль о сокровище, что в 10 лет он решил пройти прямо через океан к Острову Серых Волков. — Думаю, однажды это сработает?
— Думаю, если горе и надежда могли бы воскрешать людей, Сэйди бы возглавила охоту за сокровищем.
Мальчики затихают, позволяя карнавалу проглотить нас целиком. Карусель играет оптимистичную песню, а воздух становится смесью жжёного сахара и соли. Если бы возле меня не отсутствовал человек, этот момент был бы совершенным.
Я лгунья, поэтому говорю себе, что всё и так идеально.
Мы находим Анну у колеса обозрения, его мигающие огни делают её рубашку то зелёной, то синей, затем фиолетовой и вновь по кругу. Она — полная противоположность Ронни — мягкие контуры, широкие глаза и мечтательная улыбка, но она, несомненно, его сестра.
Анна вытягивает шею, чтобы взглянуть на Чарли. Её корона из цветов съезжает в сторону.
— Я как раз думала о конфетах.
Она выхватывает леденец из пальцев Чарли и с хрустом откусывает кусок. Мягкий ветерок заставляет её волосы длиной до подбородка прилипнуть к радужной поверхности.
— Не беспокойся, — говорит она, возвращая леденец Чарли, — волосы чистые.
Чарли пожимает плечами и слизывает.
— Им нужна твоя помощь, Анна.
Она наклоняет голову в сторону.
— Мои услуги дешевле всего летом, но оплата всё же зависит от интереса. У меня может быть больше часов в сутках, чем у всех вас, но я не люблю проводить их, скучая.
Гейб поворачивается к Эллиоту.
— О чём это она?
Маленький нос Анны морщится.
— О покупке часов.
Все знают, что Анна Лэнсинг не спит. Она не нуждалась в этом с тех пор, так как её родители ушли в ту жаркую летнюю ночь. С тех пор, как её тётя и дядя, оба важных человека со слишком малым количеством временем, молились о большем количестве часов в сутках Анны.
Но вездесущая мельница сплетен Уайлдвелла никогда не нашёптывала о бизнесе по продаже часов.
— Моё свободное время, — говорит она, склоняя голову, чтобы увидеть, как колесо обозрения совершает свой медленный круг. — Купите часы, и я потрачу их на то, что вам нужно.
— Мы не покупаем твоё время.
— Эллиот имеет в виду, — говорит Гейб с такой улыбкой, которую надо запатентовать, — что мы приглашаем тебя в путешествие.
— Как друга? — большие глаза Анны расширяются. Она выглядит такой маленькой рядом с возвышающейся каруселью, рядом с этими возвышающимися над ней мальчиками и мной, возвышающейся девушкой.
— Ну, как капитана нашего парусника, — Эллиот хрипит, когда локоть Гейба ударяет его в живот, — но и как друга тоже.
Если это возможно, её глаза становятся ещё больше.
— У меня нет друзей.
Наверное, это правда. Сэйди считала, что Анна слишком много живёт внутри своей головы. Я никогда не говорила этого, но мне это всегда нравилось. Я почувствовала, что если мы когда-нибудь подружимся, это будет потому, что она мне нравится, а не потому, что моё лицо такое же, как у Сэйди.
— Мы ищем сокровище Острова Серых Волков, — говорит Эллиот. — Твоя прабабушка уже сказала, что прикроет тебя перед тётей и дядей. Поэтому ты идёшь с нами.
— Это так здорово! — кричит Анна, и это было бы пронзительно громко, если бы не эта карнавальная музыка, заглушающая всё остальное. Она подпрыгивает, сталкивая свою цветочную корону. — Ну и когда мы отправимся?
ГЛАВА 9: РУБИ
Моя мать не может сдержать своё волнение. Она подгибает под себя босые ноги, устраиваясь на огромном кресле. Растрёпанные каштановые волосы и красные улыбающиеся губы делают её моложе, чем она есть, хотя, может быть, на её коже побывали измельчённые лепестки нарциссов, которые, как она заверяет, могут отменить старение.
— Очень здорово с их стороны, что они пригласили тебя.
— Я пригласила их.
Божья коровка садится на мое голое колено. Маленькие ножки щекочут мою кожу. Когда мы были детьми, Сэйди и я загадывали желания на насекомых, три раза поглаживая им спинку на удачу. Этим летом дом был настолько переполнен божьими коровками, что моя мать начала выбрасывать их из окон и занавесок с помощью пылесоса. С таким количеством их вокруг это кажется мне менее похожим на случайные знаки удачи, а скорее на нашествие насекомых.
— В том, что позже может оказаться проклятием отвратительного родительского воспитания, я собираюсь закрыть глаза на все нарушения частной собственности. Но лишь потому, что Бишоп Роллинс мёртв, и никто не контролирует остров.
Она говорит об охоте за сокровищем. Я думала о том, чтобы солгать — я лгунья, в конце концов, но я знала, что мне это не понадобится.
— Я знаю, как сильно она хотела этого для тебя. Я тоже хочу этого для тебя.
Я не могу смотреть на неё со всей этой любовью, просто выливающейся из неё, всё, чего я не заслуживаю, заполняет пространство между нами. В такие моменты я бы хотела, чтобы она понимала это, что глаза Сэйди не были налиты кровью от болезни, и что я