Я в очередной раз принялась нарезать круги по кварталу. На нашей улице было не просто припарковаться: у большинства домов не было подъездной дорожки. Рисуя в своем воображении идеальное голливудское гнездышко, я забыла предусмотреть место для парковки.
Прежде чем переехать в Лос-Анджелес, я ночи напролет грезила о жилище своей мечты. Небольшая студия с отдельным входом и личным садом. По правде говоря, этот образ настолько отчетливо представал моему внутреннему взору, что я легко могла вообразить, как, прислонившись к кухонной раковине, держу в руках чашку с горячим чаем и разглядываю цветущий рай за окном. Я никогда не задавалась вопросом о том, существует ли он, меня интересовало лишь, как его найти, и спустя несколько недель просмотра онлайн-объявлений и после нескольких неудачных попыток мне все же удалось найти идеальное место. Маленькая студия в районе Силвер-Лейк, приютившаяся на склоне зеленого холма, стала для меня первым добрым предзнаменованием после переезда в Калифорнию.
Желающих снять эту квартиру было немало. Вполне приемлемая арендная плата, удачное расположение и полное уединение. Кроме меня было еще несколько напористых претендентов, твердо убежденных в том, что студия должна достаться им. Особых надежд я не питала, однако решила сделать все от меня зависящее. Я предоставила рекомендации, выслала полное резюме и примеры своих проектов. После тщательного собеседования владелец отправил мне сообщение о том, что, по мнению его парня, я обладала «приятной энергетикой», так что квартира досталась мне.
Открыв багажник, я достала оттуда сиротливый коврик для йоги, который в последнее время обделяла вниманием, и пакет с продуктами. Меня обрадовала мысль о предстоящей прогулке в гору. Я целыми днями по восемь часов сидела за компьютером, уставившись в экран, а когда возвращалась домой, у меня начиналась вторая смена – я занималась собственной продюсерской компанией. От такого объема работы я ходила выжатая как лимон, в каком-то странном, хотя и типичном для современных людей состоянии постоянного изнеможения при одновременной нехватке физической нагрузки. Однако впервые за всю мою сознательную жизнь работа обеспечивала мне финансовую независимость. У меня была машина, квартира, обставленная мебелью из IKEA, а поскольку я вела довольно скромный образ жизни, время от времени я могла баловать себя новой одеждой, обувью и даже развлечениями.
Я оглянулась на свою машину, которая становилась все меньше по мере того, как я поднималась вверх по улице к дому. А я не забыла ее запереть? Черт. Не помню. В последнее время я испытывала такой стресс, что любая информация, попадавшая в мой мозг, стремилась тут же вытеснить любые мелочи, которые все же следовало помнить. Мне казалось, что моя память дала течь, а чей-то действующий на нервы голос, словно звоночек где-то вдалеке, сигнализирует о том, как отчаянно мне необходим отпуск.
Поддавшись лени, я продолжила брести вверх по холму, плюнув на то, закрыта машина или нет. Мой отец-инженер, выпускник Массачусетского технологического института, всегда настаивал на том, чтобы я держалась подальше от любых автомобилей с автоматическими замками и окнами. Его упорство объяснялось просто: он боялся, что, если вдруг я умудрюсь съехать с дороги и упасть в большой водоем (даже когда в озере Силвер-Лейк было относительно много воды, она едва бы достала мне до капота), электронная система даст сбой, а я окажусь запертой внутри автомобиля и утону. К счастью, сегодня этот риск можно было исключить, а вот угнать мою машину могли запросто.
Впереди я увидела девушку, которая жила в студии надо мной, – она открывала калитку, собираясь выходить. Я невольно ускорила шаг. Она была высокой блондинкой и работала ассистенткой у какого-то важного кинопродюсера, имя которого она никогда не называла, что наводило на мысль, будто он (или она) был весьма важной персоной. Одной рукой я достала ключи, переложив сумки в другую руку, и, едва переводя дыхание, подошла к калитке – как раз в тот момент, когда моя соседка закрыла ее буквально перед моим носом. Обернувшись, она взмахнула накрашенными ресницами и улыбнулась. Прежде чем мне в голову пришла какая-нибудь добрососедская фраза, она нырнула в машину. Внезапно я почувствовала себя жутко одинокой. Отстраненность жителей Лос-Анджелеса вызывала во мне чувство глубокой досады. У меня были друзья, но они были разбросаны по разным уголкам города, и требовалось минимум полчаса, чтобы приехать к кому-нибудь в гости. И даже тогда нам редко удавалось собраться больше чем по двое или трое. Как же мне не хватало чувства сплоченности! Если не считать съемочной площадки, мне никогда не доводилось проводить время в шумной дружеской компании, и по какой-то причине в 25 лет я вдруг обнаружила, что это для меня важно. Мне не хватало ощущения причастности и общности.
Пока я шагала по деревянному настилу, уставленному цветами и кактусами в горшках, мне в голову вдруг пришла мысль: ведь я даже не знакома с хозяином квартиры, которую снимаю. Он жил по соседству в опрятном, отделанном дорогой белой штукатуркой главном доме, вместе со своим парнем и двумя декоративными собачками, с которыми я вела каждодневную борьбу, пытаясь не пускать их в квартиру. Насколько я могла судить, он производил впечатление приятного и тихого человека. Порой, выходя из калитки, я видела, как он рисует красивые сюрреалистичные пейзажи, сидя у себя в гараже, переделанном под небольшую мастерскую. Если мы встречались глазами, он улыбался мне и аккуратно прикрывал дверь. Намек был ясен: одним своим взглядом я нарушала его личные границы.
У меня в кармане завибрировал телефон, однако руки, нагруженные продуктами и ковриком для йоги, крепко держали тяжелую ношу. Я прислонилась к двери, пытаясь нащупать в сумочке ключи, как вдруг она распахнулась сама. Пошатнувшись, я перешагнула через порог и оказалась внутри. Мой перетрудившийся мозг забыл, что входную дверь тоже нужно запирать. Что ж, решено. Мне нужно взять паузу, пока я окончательно не растеряла остатки рассудка вместе со всем своим имуществом.
Если не считать диванной подушки и нескольких бумаг, которые раскидали по полу хозяйские собаки, одержавшие победу в сегодняшней битве и оставившие на полу следы грязных лап, в остальном квартира была в порядке. С наслаждением смакуя мысль о том, что впереди меня ждет целый свободный вечер без забот и хлопот, я положила продукты на кухонную тумбу. Распаковывать было особо нечего: консервированный суп, слегка подтаявшее мороженое и практически полностью расплавившаяся плитка шоколада. Повар из меня был так себе. Честно говоря, я вообще ненавидела готовить, зато имела особый талант находить парней, которым это занятие было по нраву.
Рухнув на диван, я достала