Серебряный дракон бесстрашно сверкнул глазами.

– Драконята судьбы придут, хочешь ты того или нет, и только они выберут, кому повелевать песчаными драконами!

– В самом деле? – Отступив назад, Огонь снова повертела яйцо в когтях. Зловеще усмехнулась, поигрывая раздвоенным языком. – Надо ли так понимать, ледяной, что это яйцо – часть вашего жалкого пророчества?

Иней молчал.

Дракониха постучала по скорлупе длинным когтем.

– Эй, любимец судьбы, слышишь? Давай, выходи, покончим наконец с этой гадкой войной!

– Оставь его в покое! – выдавил пленник.

– А скажи-ка мне, – усмехнулась Огонь, – чего будет стоить твоё бесценное пророчество… если один из пяти драконят так и не явится на свет?

– Ты не посмеешь! – Небесно-голубые глаза ледяного дракона, в которых светилось отчаяние, были прикованы к страшным когтям. – Никому не позволено причинять вред драконьему яйцу.

– Трудновато спасти мир без небесных крыльев, – проговорила дракониха, задумчиво перекидывая яйцо из одной лапы в другую, – как это было бы печально. Пожалуй, надо очень, очень осторожно обращаться с этим ужасно важным… ой! – Мокрое от дождя яйцо выскользнуло из когтей, она сделала вид, что хочет подхватить его – и проводила взглядом в тёмную бездну, утыканную острыми пиками.

– Нет! – пронзительно выкрикнул Иней.

Отчаянным усилием он отбросил стражей и кинулся к краю уступа, готовый прыгнуть следом, но дракониха мощной лапой прижала его шею к скале.

– Вот и всё, – с усмешкой произнесла она. – Похоже, судьба не очень-то благосклонна к вашим героическим потугам.

– Ты чудовище! – хрипел пленник, извиваясь в острых когтях. – Мы не сдадимся… Драконята придут… придут и остановят войну!

Наклонившись, она прошипела прямо ему в ухо:

– Даже если так, ты этого уже не увидишь!

Удар когтей, крик невыносимой боли, и серебристые крылья обвисли лохмотьями. Отравленный шип в стремительном выпаде пронзил голову несчастного, и мощный пинок отправил его длинное блестящее тело в пропасть. Горное эхо подхватило оборвавшийся крик, а за ним – глухой звук удара о камни.

– Отлично! – в обсидианово-чёрных глазах песчаной драконихи блеснуло торжество. Она обернулась к слугам, подставляя окровавленные лапы струям дождя. – Это дурацкое пророчество больше не будет нам досаждать. Полетели, убьём ещё кого-нибудь.

Три гигантских тени расправили крылья и взмыли к свирепо клубящимся тучам.

Чуть позже далеко внизу, где распласталось на камнях растерзанное серебристое тело, появилась другая тень, отливавшая красными отблесками заката. Сдвинув в сторону тяжёлый хвост мертвеца, дракониха подняла с земли осколок разбитой скорлупы, затем скользнула назад к входу в лабиринт горных пещер.

Шурша сложенными крыльями о каменные стены, огненно-рыжая дракониха пробиралась во тьме извилистых коридоров, освещая путь выдохами дымного пламени.

– Когти мира с нами! – послышалось шипение впереди. – Кречет, ты?

– Мы ждём крыльев огня! – последовал ответ.

Разглядев сине-зелёную чешую морского дракона, она бросила к его лапам разбитую скорлупу и проворчала:

– Только ждать больше нечего: Иней мёртв.

– А., яйцо небесных?

– Разбито. Всё кончено, Ласт.

– Не может быть, – возразил он. – Завтра трёхлунная ночь! Впервые за столетие все луны достигнут полнолуния одновременно. Драконята судьбы вылупятся завтра, ибо так сказано!

– Один из них – уже никогда! – Янтарные глаза Кречет свирепо блеснули. – Говорила же, что за яйцом надо лететь мне! Небесный дворец мне знаком, как собственные когти, второй раз не поймали бы.

Ласт вздохнул, почёсывая жабры перепончатой лапой.

– Зола тоже погибла.

– Зола? – вскинулась Кречет, фыркнув огнём. – Как?

– Пламень и Ожог столкнулись там неподалёку, и она угодила в самое пекло. Донесла яйцо земляных, но потом умерла от ран.

– Выходит, растить сопляков придётся втроём – нам с тобой и Бархану, – буркнула Кречет, – исполняя пророчество, которое никогда не исполнится. Проклятье! Лучше уж разбить остальные и убраться подальше. Когти мира явятся за драконятами не скоро.

– Ни за что! – прошипел Ласт. – Наш долг – оберегать их первые восемь лет, это самое важное. Если ты больше не с нами…

– Довольно, – оборвала его Кречет. – Так или иначе, у Когтей мира никого нет сильнее меня. Какая разница, что я думаю об этих сопливых червяках. – Она глянула на лежащую скорлупу, потирая лапы со шрамами от давних ожогов. – Эх, была у меня надежда, что хоть один окажется нашим, небесным.

– Я найду пятого! – Морской дракон протиснулся мимо неё к выходу, обдирая чешуёй камень стены.

– Не дури, в Небесный дворец уже не пробраться, и стражей не обойти.

– Ничего, достану где-нибудь ещё, – буркнул он. – Радужные вообще не считают яиц в своём лесу. Стяну одно, никто и не заметит.

Кречет презрительно фыркнула.

– Ничего глупее ты не мог придумать? Это ничтожное племя… то ли дело небесные!

– Надо хоть что-то предпринять, – возразил Ласт, сметая хвостом разбитую скорлупу. – Через восемь лет Когти мира потребуют драконят. В пророчестве сказано о пятерых, столько их и должно быть – чего бы нам это ни стоило!

Часть первая: в недрах горы

Шесть лет спустя

Глава I

Глин сильно сомневался, что достоин героической судьбы.

О нет, не то чтобы ему не хотелось! Он мечтал стать великим спасителем драконьего мира, прославиться своей доблестью и совершить чудесные подвиги, которых от него ждали. Окинуть взглядом мир, понять, что там разладилось, и исправить.

Только вот беда: из яйца дракончик вылупился совсем не героем. Никаких легендарных способностей у него не оказалось. От занятий клонило в сон, а цыплят на учебной охоте в пещерах он то и дело упускал – потому что больше болтал с друзьями, чем высматривал куриные перья.

Драться получалось лучше, но простое «лучше» никак не могло остановить междоусобицы и спасти от гибели драконьи племена. Для этого требовалось стать необыкновенным. Глин был самым крупным из драконят, поэтому от него ждали непревзойдённой мощи и ярости в бою. Воспитатели твердили, что он должен вселять страх и ужас. Однако Глин чувствовал себя не страшнее цветной капусты.

– К бою! – ударил по ушам грозный рык, и дракончик, кувыркаясь, отлетел к стене пещеры, больно врезавшись в скалу.

Он приподнялся, раскрыв свои бурые крылья, чтобы удержать равновесие, – и едва успел уклониться от удара. Когти цвета ржавчины лишь царапнули по голове.

– Нападай, – прорычала огненно-рыжая дракониха, – хватит отлынивать! Ты должен быть безжалостным! Дай выход убийце, который внутри тебя.

– Я ведь стараюсь, – начал оправдываться Глин. – Может, сначала обсудим…

Не дослушав, она снова пошла в атаку.

– Ложный выпад влево! Кувырок вправо! Где твой огонь?

Дракончик хотел поднырнуть ей под крыло и ударить снизу, но кто бы сомневался – откатился он не в ту сторону. Когтистая лапа опрокинула его и прижала к полу, заставив взвизгнуть от боли.

– Это, по-твоему, влево, недотёпа? – рявкнула Кречет прямо ему в ухо. – У вас на болотах все такие