Парни и девчонки, быстро сообразив, что две строки припева постоянно повторятся, с большим азартом стали их подпевать. И тут в каюту вошла сухонькая женщина с волевым лицом, Мая Ивановна, догадался я. Она очень осторожно, чтобы не вспугнуть хорошую песню присела рядом со Светой.
— Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Захлопали все не жалея ладоней, дружно допев последние слова песни.
— Запиши слова! — первой кинулась на меня, как на танк, толстушка.
— Отличная песня, — высказалась Мая, — кто автор?
Все посмотрели на меня, я же посмотрел на всех.
— Это мы сочинили, когда со своим детским домом ходили в поход, — соврал я, — народная можно сказать песня.
— Всем ребятам раздать слова, — распорядилась женщина, — когда зажжем пионерский костер, будем ее петь.
Вдруг Мая Ивановна принюхалась, — кто пил самогон? Быстро признавайтесь!
Весь народ в каюте напряженно притих.
— Это я, — сказал я, подняв руку, как в школе, — спиртом струны обработал, чтобы они заразу не переносили. Не хватало еще какой-нибудь коклюш завезти в пионерский лагерь.
На слове коклюш, лицо начальницы лагеря нервно дернулось.
— Кстати, а ты кто такой? — опомнилась Мая, — что-то я тебя не припомню.
— Это наш сокурсник, — затараторила Света, — он едет к бабушке в деревню Волково.
Ребята все разом закивали, всем видом давая понять, что это наш парень, с первого класса с ним учимся, знаем его, как облупленного.
— Через десять минут твоя остановка, — сказала женщина и вышла из каюты.
Пять минут я надиктовывал текст песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», мысленно извиняясь перед Олегом Митяевым. Придется ему сочинить что-нибудь другое. Еще пять минут я прощался на палубе со Светой. Дождь к тому времени закончился, и выскочило ласковое летнее солнце.
— Я все три смены проработаю в лагере, — сказала мне девушка, — приезжай в гости.
— А отдыхать, когда собираешься? — спросил уклончиво я.
— Покой нам только снится, — хохотнула она, — зато туфли новые куплю и платье.
— Я бы приехал, да у меня работы много, — почти не соврал я.
Девушка удивленно вскинула свои брови.
— У нас с друзьями ВИА, вокально-инструментальный ансамбль, «Синие гитары», устраиваем в ДК Строителей танцы, — объяснил я свою занятость.
Пароход же причалил к небольшой деревянной пристани. И матросы сбросили трап.
— Прощай музыкант, — грустно улыбнулась Света.
— Может, еще встретимся, — помахал я ей в ответ.
Я сошел на берег и еще раз подмигнул девчонке.
— Как называется твой лагерь? — крикнул я.
— Чайка! — ответил она.
Оригинальное название, наверное, каждый второй лагерь в стране — это «Чайка», улыбнулся я.
— Мы будем в тридцати километрах отсюда! — добавила Света.
Глава 3
— Водку, сигареты привезли? — спросил меня дряхлый дед, сидевший на пенёчке у пристани, — ась?
— Нет, дедуля, пионеров привезли, — усмехнулся я, — сколько штук брать будешь? Каждый второй бесплатно.
— Тьфу! Мне такого добра и даром не нать, — махнул он рукой и заковылял в сторону деревни.
Пароход, отплывая, дал один длинный гудок, Света все также стояла на палубе и смотрела на меня.
И тут я остолбенел. А где мне здесь искать мастера по волшебным оберегам? Наверное, нужно местного знахаря поспрашивать, подумал я и побежал догонять шустрого старичка.
— Дедуля! — крикнул я, — скажи, в вашей деревне невесты есть? — ляпнул я первое, что пришло в голову, чтобы завязать непринужденный разговор.
— Кому и кобыла невеста, — отмахнулся дед.
Либо знает классиков, либо классики активно эксплуатировали народный фольклор, усмехнулся я, припомнив «Двенадцать стульев».
— Если такой напряг с невестами, может знахарь в деревне имеется? — я подмигнул старичку, — порча, сглаз, приворот?
— Знахарь, — дед почесал затылок, — а ежели укажу я, знахаря, ентого, то, что мне с тохо?
Я пошарил по карманам, и вынул две пачки «Казбека».
— Во! Контрабандный товар, — я тут же их спрятал в карман, чтобы вредный дедушка немного поволновался.
— Ето Захарыч, — дедуля вмиг оживился, — ехо все так и кличут, знахарь, ун там, на украю деревни живет.
— Спасибо отец, не хворай! — крикнул я и потрусил в нужном направлении.
— Эй! Хлопец! А сигареты? — обиделся дед.
— Вот память молодецкая! — я сделал небольшой крюк, потом секунд двадцать делал вид, что пачки застряли в кармане, и наконец, отдал весь контрабандный «Казбек» старичку, — Минздрав предупреждает курение опасно для вашего здоровья, — рапортнул я в заключении.
— Яйца курицу не учат, — пробубнил старичок.
До дома знахаря я, в прямом смысле слова, бежал, как бегун на средние дистанции. Практически из каждого двора меня с большим удовольствием облаивали местные собаки. Скучно блохастым целый день на цепи, улыбался я. В одном месте пришлось оббежать пятерых толстых гусей, еще в той жизни, в детстве, меня они покусали, поэтому я решил, что десять метров не крюк. Дом же Захарыча оказался довольно зажиточным, новая калитка, крепкий деревянный забор, крыша сарая крыта железом. Во дворе дома, судя по всему, ожидали приема три женщины. Что характерно у каждой с собой была какая-то животина. У одной коза, у другой петух, у третей кошка, или кот. Из сеней высунулся хозяин дома, бородатый крепкого сложения дед.
— Кто первый проходи, — степенно пригласил он страждущих, потом он удивленно посмотрел на меня и добавил, — а тебе паря чего?
— У меня к вам дело секретное, — замялся я, не рассказывать ведь на всю деревню, что нужен оберег от тьмы.
— А-а, — протянул Захарыч, — ну тогда поколи дрова, колун возьми в сарае.
Я пожал плечами и пошел за топором. Пару минут пришлось помаяться с нехитрой работенкой, так как я подзабыл, как правильно бить топором, чтобы с одного удара расколоть деревянный чурбак. Затем работа пошла веселее. Я снял футболку, мое упругое мускулистое потное тело блестело в солнечных лучах. С громким треском напополам разлетались березовые цилиндры.
— Может и мне милок, поколешь? — спросила меня женщина, которая держала на коленях петуха, — у меня и поллитровка найдется.
— Благодарствую, как-нибудь в другой раз, — уклонился я от «заманчивого» предложения.
Из сеней вновь вышел Захарыч, посмотрев на результаты моего труда, он удовлетворительно крякну.
— Пойдем, расскажешь свое секретное дело, — хитро улыбнулся дед.
В горнице знахаря каждый кусочек стены был увешать какими-то травками, на множественных полках пылились банки с непонятными жидкостями.
— Значит так, — стал объяснять мне Захарыч, — эти корешки десять минут нужно кипятить в чайнике, затем в отвар добавишь этих листочков и пей все это утром и вечером в течение недели. И всю хворь, как рукой снимет. Стоять у тебя будет, как каменный, — на последних словах знахарь коротко хохотнул.
— Благодарю, очень познавательно, — я понюхал коренья и громко чихнул, — но с этим делом у меня вроде порядок, и вообще я ничем не болею, даже чихаю редко, — и я вновь громко чихнул.
— Да-а? — дед призадумался, — и на запойного ты не очень-то похож. А что ж ты тогда ко мне пришел?
— Оберег от тьмы нужен, — тихо сказал я.
— Темноты боишься, — вновь не понял меня Захарыч, — купи фонарик, помогает.
— Да, не от темноты,