Наконец в долину пришло утро.

Оно зажглось узкой полоской и долго дрожало над горизонтом, не решаясь подняться выше.

Занимался тихий погожий день.

Только волны взбудораженно накатывали на новые, впервые увидевшие море берега. Огнедышащая гора, главная виновница разбушевавшейся стихии, успокоилась. Она устало вздыхала и время от времени плевалась в небо небольшими облачками пепла.

В семь зазвонил будильник.

Все проснулись и кинулись к окну. Малышку Мю усадили на подоконник — дочь Мюмлы придерживала её за платье, чтобы не свалилась. Мир было не узнать.

Исчезли жасмин и сирень, исчезли мост и река.

Из бурлящей воды торчала лишь верхушка дровяного сарая. Там, вцепившись в конёк, ютилась дрожащая компания — судя по всему, лесные жители.

Деревья теперь росли прямо из воды, а горные хребты, окружавшие долину, превратились в цепочки островов.

— Мне больше нравилось, как раньше, — сказала Муми-мама.

Щурясь, она глядела на солнце, которое медленно выкатывалось из всего этого безобразия, громадное и красное, как луна в конце лета.

— И никакого утреннего кофе, — посетовал папа.

Муми-мама бросила взгляд на беспокойные волны, затопившие лестницу. Что-то сталось с её кухней? Мысленно мама добралась до полочки над плитой, где стояла банка с кофе, и попыталась вспомнить, закрутила ли крышку. И вздохнула.

— Хочешь, я за ней сплаваю? — спросил Муми-тролль, который подумал о том же.

— Дитя моё, ты не сможешь так надолго задержать дыхание, — грустно сказала мама.

Муми-папа посмотрел на них.

— Я не раз думал, — сказал он, — что неплохо бы как-нибудь взглянуть на собственное жилище с потолка, сверху вниз.

— Ты что, хочешь сказать… — восторженно начал Муми-тролль.

Папа кивнул. Он исчез в своей комнате и вскоре вернулся с дрелью и ножовкой.

Все собрались вокруг и увлечённо наблюдали, как он работает.

Муми-папе было немного не по себе от мысли, что он пилит собственный пол, но в то же время он испытывал глубокое удовлетворение.

Вскоре Муми-мама впервые в жизни увидела свою кухню сверху. Она заворожённо смотрела в глубь зеленоватого, слегка подсвеченного аквариума. На дне угадывались очертания плиты, раковины и помойного ведра. Стулья и столы плавали под потолком.

— Вот смехота! — сказала мама и расхохоталась.

Она так смеялась, что ей пришлось опуститься в кресло-качалку, — уж очень смешной оказалась её кухня.

— Какое счастье, что я вынесла мусор! — сказала мама, вытирая слёзы. — И забыла принести дров!

— Ну всё, я ныряю, — сказал Муми-тролль.

— Пожалуйста, не пускай его! — в ужасе взмолилась Снорочка.

— Отчего же, пусть ныряет, — возразила Муми-мама. — Если ему так хочется.

Муми-тролль постоял неподвижно, выравнивая дыхание. А потом нырнул в кухню.

Он добрался до кладовки и открыл дверь. Вода внутри была молочно-белая, с вкраплениями брусничного варенья. Мимо проплыло несколько буханок хлеба, следом — стайка макарон. Муми-тролль взял маслёнку, ухватил белую булку и свернул к полочке над плитой, где мама держала кофе. Потом всплыл к потолку и шумно отдышался.

— Ах, ну надо же! Крышку-то я всё-таки закрутила! — обрадовалась Муми-мама. — Какое удачное подводное путешествие! Не сплаваешь за кофейником и чашками?

Никогда ещё у них не было такого увлекательного завтрака.

Они нашли стул, который всё равно никому не нравился, и пустили его на дрова для кофе. Сахар, к сожалению, растаял, зато Муми-тролль нашёл баночку патоки. Муми-папа ел джем прямо из банки, а малышка Мю взяла дрель и пробурила в батоне лаз, но никто не обратил на это внимания.

Иногда Муми-тролль нырял в кухню, чтобы спасти что-нибудь ещё, и тогда по задымлённой комнате во все стороны летели брызги.

— Посуду я сегодня мыть не буду! — радостно заявила Муми-мама. — И кто знает, может, мне вообще больше никогда не придётся её мыть! Только прошу вас, давайте выловим мебель из гостиной, пока она цела!

За окном солнце припекало всё жарче, шторм улёгся.

Спасшиеся на крыше дровяного сарая пришли в себя и принялись возмущаться беспорядком в природе.

— Во времена моей матушки такое было просто немыслимо, — сказала почтенная мышь, яростно начёсывая хвост. — Недопустимо! Но что и говорить, нынче времена уже не те, молодёжь совсем распоясалась.

Маленький серьёзный зверёк заинтересованно придвинулся к остальным.

— Не думаю, — сказал он, — что эту гигантскую волну нагнала молодёжь. Мы, жители этой долины, слишком малы. Нам по силам устроить бурю разве что в ведре, в луже или в раковине. Или, скажем, в стакане воды.

— Вы что, изволите надо мной насмехаться? — сказала мышь, подняв брови.

— Никак нет, — ответил маленький серьёзный зверёк. — Но я думал об этом всю ночь. Как такая большая волна могла подняться безо всякого ветра? Это, знаете ли, очень интересно, и мне кажется, что если бы…

— Как вас зовут, позвольте спросить? — перебила мышь.

— Хомса, — миролюбиво ответил зверёк. — Понять бы только, как это произошло, и большая волна сразу покажется нам закономерным явлением.

— Закономерным?! — пропищала маленькая толстая миса. — Да у меня вся жизнь пошла кувырком, вся жизнь! Позавчера кто-то решил надо мной подшутить и подложил мне в башмак шишку, намекая, что у меня слишком большой размер ноги. Вчера некий хемуль прошёл под моим окном и очень двусмысленно засмеялся. А сегодня ещё и это!

— То есть вы хотите сказать, что большую волну устроили специально, чтобы вам досадить? — восхитился какой-то кнютт.

— Я этого не говорила, — ответила Миса сквозь слёзы. — Кто я такая, чтобы что-то устраивать ради меня? И уж тем более большую волну!

— А вдруг эта шишка просто упала с сосны? — попытался утешить Мису Хомса. — Если это, конечно, была сосновая шишка. А если не сосновая, то, должно быть, еловая? В твой ботинок поместится еловая шишка?

— Я и сама знаю, что у меня большие ноги, — горестно пробормотала Миса.

— Я просто пытаюсь объяснить… — сказал Хомса.

— Речь идёт о чувствах, — перебила Миса. — Какие тут могут быть объяснения!

— Конечно, конечно, — сокрушённо согласился Хомса.

Мышь привела в порядок свой хвост и заинтересовалась Муми-домом.

— Они спасают мебель, — доложила она, изо всех сил вытягивая шею. — Так, покрывало на диване драное… Смотрите-ка, они уже позавтракали! Неплохо устроились. Нет слов. Всё себе, всё для себя! Мы тут тонем, а эта Снорочка причёсывается как ни в чём не бывало. Ну просто нет слов. Теперь они затаскивают диван на крышу, просушить хотят! Поднимают флаг! О мой хвост! Да что они о себе возомнили?

Муми-мама перегнулась через балконные перила и крикнула:

— Доброе утро!

— Доброе утро! — радостно