Избиение младенцев. Питер Пауль Рубенс. 1609−1610 гг.
Избавляться от младенцев воины намерены ударами мечей. Все они вооружены иудейской разновидностью острых, как бритва, pugio и gladius, какими пользуются в римских легионах; сейчас меч висит у каждого на поясе. Впрочем, мечами или кинжалами никакие правила их не ограничивают. Любой воин может, если пожелает, размозжить младенческую головку камнем, сбросить ребенка со скалы или просто придушить голыми руками.
Способ убийства неважен. Важно лишь одно: царь ли он Иудейский или нет – младенец должен умереть.
* * *В Иерусалиме царь Ирод смотрит из окна своего дворца на Вифлеем, нетерпеливо ожидая вестей о свершившемся убийстве. Внизу, среди мощеных городских улиц, перед царем, ставленником Рима, раскинулся многолюдный рынок, где торгуют всем: от воды и фиников до бараньего жаркого и сувениров. Около восьмидесяти тысяч жителей города стиснуты на обнесенном стенами клочке земли площадью менее двух с половиной квадратных километров, на шумном перекрестке торговых путей восточного Средиземноморья. Достаточно скользнуть взглядом по толпе, чтобы различить гостей города – бедно одетых галилейских крестьян, сирийских женщин в ярких одеяниях, чужеземных солдат на службе Ирода: сражаются они отважно, однако ни слова не понимают по-иудейски.
Ирод вздыхает. Прежде, в молодости, ему не случалось вот так стоять у окна и с тревогой думать о будущем. Великий царь и воин, он не стал бы полагаться на солдат – приказал бы оседлать любимого белого скакуна, сам помчался бы в Вифлеем и убил младенца своими руками. Но Ирод уже не тот, что прежде. Ему шестьдесят девять лет. Он безобразно тучен и очень болен – болен так, что уже не выходит из дворца, не говоря уж о том, чтобы садиться в седло. Уродливое раздутое лицо его окаймлено бородой, едва прикрывающей адамово яблоко. Сегодня он одет на римский манер: белая шелковая туника с короткими рукавами, а поверх нее – пурпурная царская мантия. Обычно на ногах у Ирода мягкие кожаные сапожки, но сегодня прикосновение даже мягчайшей материи к воспаленному большому пальцу ноги причиняет ему нестерпимую боль. Так что Ирод, самый могущественный человек в Иудее, ковыляет по своему дворцу босиком.
Ирод Великий. Гравюра
Но подагра – самый меньший из недугов Ирода. Царь иудеев (так любит он себя называть, хотя давно уже не выполняет предписаний иудейской религии) страдает от болезни легких, проблем с почками, болезни сердца, глистов, венерических заболеваний, а также от кошмарной гангрены, из-за которой его гениталии загноились, почернели и кишат паразитами, так что Ирод не может даже сесть в седло, не говоря уж о том, чтобы скакать на коне.
К своим болезням Ирод притерпелся, но слухи о новом царе, родившемся в Вифлееме, его пугают. С тех пор как римляне поставили его царем над Иудеей, – а было это больше тридцати лет назад, – Ирод разоблачил бесчисленное множество заговоров и одержал множество побед, чтобы остаться царем. Он убивал всех, кто пытался сместить его с трона, казнил даже тех, кого только подозревал в заговоре. Над жителями Иудеи он всевластен. Никто здесь не в безопасности. Ирод казнил своих противников мечом, огнем, повешением, приказывал душить, побивать камнями, бросать к зверям или змеям, забивать до смерти, заставлял публично бросаться с крыш высоких зданий. Впрочем, он никогда не применял распятия – длительной казни, самой мучительной и унизительной из смертей, когда человека бичуют, а затем нагим прибивают к деревянному кресту и выставляют на позор перед всем городом. Мастера в этом жестоком искусстве – римляне, и фактически только они одни его практикуют. Ирод не собирается злить своих римских господ, присваивая их любимую казнь.
У Ирода десять жен – точнее, теперь девять, ибо страстную Мариамну он казнил, заподозрив в заговоре против него. Для верности он казнил также ее мать и двоих собственных сыновей, Александра и Аристобула. Не пройдет и года, как от руки Ирода погибнет и третий его наследник. Неудивительно, что римский император Август, услышав об этом, сказал: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном».
Но эта новая угроза, хоть и исходит она от ничтожного младенца, – самая опасная из всех. На протяжении столетий иудейские пророки предсказывали, что придет новый царь и начнет править народом[3]. Они называли пять событий, которые укажут на рождение Мессии.
Первое: на небе вспыхнет яркая звезда.
Второе: ребенок родится в Вифлееме – там же, где тысячу лет назад родился великий царь Давид.
Третье: младенец будет прямым потомком Давида – факт, легко проверяемый по тщательно ведущимся в Храме родословным записям.
Четвертое: великие и знатные люди явятся из дальних стран, чтобы поклониться ему.
Пятое: мать ребенка будет девственницей[4].
Больше всего беспокоит Ирода, что первые два пророчества точно исполнились.
Он бы встревожился еще сильнее, если бы узнал, что верны оказались все пять. Ребенок – из рода Давидова; могущественные люди явились издалека поклониться ему; а его мать, юная Мария, несмотря на беременность, клянется, что не познала мужчины.
Он не знает еще, что ребенка зовут Йешуа бен Иосиф, или Иисус, что означает «Господь – спасение».
Сперва Ирод узнает об Иисусе от путешественников, пришедших поклониться младенцу. Эти люди называют себя волхвами; по пути к Иисусу они останавливаются у него во дворце. Это астрономы, прорицатели, мудрейшие люди, изучившие священные тексты всех великих религий мира. Среди этих текстов – Танах[5], собрание исторических сочинений, поэзии, пророчеств и песен, рассказывающих историю еврейского народа. Богатые и знатные паломники проделали путь почти в полторы тысячи километров по безводной пустыне, следуя за поразительно яркой звездой, вспыхивавшей в небесах каждое утро перед рассветом.
– Где родившийся царь Иудейский? – спросили они, прибыв во дворец Ирода. – Мы видели его звезду на востоке и пришли поклониться ему[6].
Поразительно, но волхвы везли с собой сундуки, полные золота и благовонных смол – смирны и ладана. Это были мудрые, высокоученые священнослужители. Они провели жизнь в наблюдениях и размышлениях. Что оставалось заключить Ироду? Либо эти волхвы безумны, раз решили рискнуть такими сокровищами в путешествии по обширной и беспокойной Парфянской пустыне, либо действительно верят, что это дитя – новый царь.
Взбешенный, Ирод призывает своих религиозных советников. Сам он человек светский и мало смыслит в иудейских пророчествах. Ирод требует, чтобы первосвященники и учителя религиозного закона объяснили ему точно, ясно и подробно, где искать нового царя?
Ответ