Душ и смена одежды немного помогли ей прийти в себя, но Натали все еще чувствовала себя опустошенной от того, что услышала. Опустошенной, но не удивленной. Не имело смысла отрицать, что она щепетильная. Дисциплинированная. Требовательная и к себе, и к другим.

Осмотрев свою скромную квартиру, она признала, что любит порядок.

Но разве это делало ее ужасным человеком?

Пригладив руками темные, волнистые волосы, она подумала о своей чистой машине с гибридным двигателем, о своем аккуратном доме, о спокойной безопасной жизни… но тонкий голосок внутри напомнил – о пустоте. Ей не хотелось пустоты, но она не знала, чем ее заполнить. Сразу после окончания колледжа она создала для себя дом, которого ей не хватало в детстве – такой предсказуемый, простой и аккуратный. Он должен был подходить ей. В нем она должна была чувствовать себя на своем месте. И все же, несмотря на идиллическую атмосферу Сономы, окруженной виноградниками и яблоневыми садами, она чувствовала пустоту и не знала, что с ней делать.

Несмотря на загруженность Натали и ее преданность компании «Пинакл Файн Вайнс», работа не помогала. Большую часть времени ее карьера напоминала нескончаемую рутину. В какой-то момент она даже возненавидела свою профессию. Это в сочетании с угнетающей мыслью об отношениях с Риком вызвало у нее новый приступ тошноты.

«Прекрати», – приказала она себе. Повышение сопровождалось солидной прибавкой к зарплате. Если она будет и дальше идти этой дорогой, то многого добьется в жизни. Когда она росла в книжном магазине, во главе которого была ее взбалмошная мама, ей не хватало ощущения безопасности и равновесия.

Большую часть времени, думала она, пытаясь справиться с тошнотой, это чувство стабильности было достаточно веской причиной для того, чтобы работать в Пинакл.

Она надела укороченные брюки, полосатый свитер и тряпичные кеды. Пытаясь избавиться от тревожного чувства, она проверила телефон. Мама все еще не ответила на сообщение. Рик, по-видимому, тоже все еще где-то летал.

Натали обнаружила эсэмэс от подруги Тэсс, та приглашала ее к себе. Хоть что-то приятное за весь этот паршивый день. Она запрыгнула в свой маленький гибридный хэтчбек и поехала к дому Тэсс. По пути она остановилась, чтобы взять банку меда в лавке Джеми. Джеми Вестфол была пчеловодом, она переехала в этот район несколько лет назад, одинокая и беременная. Но теперь она жила не одна. У нее был маленький сын по имени Олли. Пока Натали выбирала банку меда с наклейкой «Спасите пчел» и опускала пять долларов в коробку, на улицу вышел Олли.

– Привет, мисс Натали, – поздоровался он.

– И тебе привет. Как дела?

Мальчик выразительно пожал плечами. Он был очаровательно застенчив.

– Делаю домашку: читаю маме вслух.

– Ну и как успехи?

Он опять пожал плечами. На крыльцо вышла его мама, худенькая девушка в комбинезоне и расшитом топе.

– Он хорошо читает, но слишком разборчивый. Ему, правда, очень понравилась последняя книга, которую вы нам подарили, «Одна семья».

– Здорово, я рада, что тебе понравилось. Жаль, что этой книги не было, когда я была в твоем возрасте, Олли. В нашей семье только я, мама и дедушка, и я была бы рада тогда прочитать о том, какие разные бывают семьи. Не просто семьи, в которых есть мама, папа, дети, собака, – она загибала пальцы, перечисляя.

Мальчик надул нижнюю губу.

– Я люблю читать про собак.

Натали улыбнулась Джеми.

– Принесу тебе новую книгу в следующий раз. Я когда-нибудь говорила тебе, что у моей мамы есть книжный магазин? Когда-то я там работала, оттуда моя суперспособность – выбрать самую подходящую книгу для самого подходящего ребенка.

– А почему ты больше не работаешь там? – спросил Олли.

– После случившегося сегодня я и сама задаюсь этим вопросом, – призналась Натали. – Я собираюсь навестить Тэсс, еду к ней за чаем и сочувствием.

– Чай я не люблю, – заметил Олли. – А какое на вкус сочувствие?

Натали рассмеялась, взъерошила его волосы и направилась к машине.

– Как подтаявшее маршмеллоу в шоколадном соусе.

– Может, мы съедим его вечером на десерт, – сказала Джеми. – Они стояли вдвоем на крыльце и махали на прощание.

Глядя на Джеми и ее ребенка, было невозможно не заметить, как они счастливы вместе. Время от времени Натали думала о детях и чувствовала приступы острой тоски. «Всему свое время», – сказала она себе.

Они с Риком говорили о детях. Точнее, Рик говорил. А она слушала. И сомневалась.

По дороге ее стали мучить и другие сомнения. Была ли Тэсс и впрямь ее подругой, или она приютила Натали как бродячую кошку? Ей хотелось верить, что все-таки была. Но после того, что она услышала на работе, девушка больше ни в чем не чувствовала уверенности.

Повернув по указателям к виноградникам Росси и винодельне Энджел Крик, она поехала по длинной гравийной дорожке. Тэсс Делани Росси, как и Натали, воспитывала мать-одиночка, и она жила в Сан-Франциско до переезда в Архангел. У девушек было много общего. Но в отличие от Натали, Тэсс поселилась в маленьком городе для того, чтобы выйти замуж, и последовала за сердцем, а не за карьерой.

Натали припарковалась перед простоватым деревянным домом, где Тэсс жила со своим мужем, родными и приемными детьми и двумя спасенными собаками – стареющей остромордой итальянской борзой и неповоротливой дворнягой, которая, насколько было известно, наполовину акита-ину и наполовину вуки. Собаки лениво развалились между подъездной дорогой и домом.

Тэсс вышла поприветствовать подругу. Ее рыжие волосы были стянуты сзади шарфом, а рабочий фартук, повязанный поверх одежды, был в пятнах от винограда.

– Привет, Нат, Спасибо, что приехала. Подумала, ты захочешь присоединиться к нам за ужином.

– Захочу – не то слово. Спасибо.

– Доминик и дети на заднем дворе. День большого урожая в нашем маленьком винограднике. – Тесс указала на солнечный дворик рядом с большим навесом. Сборщики разгрузили ящики с только что собранным виноградом и вывалили его на сортировочный стол из нержавеющей стали. На одном конце, стол вибрировал и отсеивал неспелые или гнилые ягоды. На другом – отобранный виноград двигался по конвейеру для обрезки стеблей.

Семья собралась вокруг, сортируя виноград вручную, смеясь и разговаривая, а виноградный сок оставлял пятна на всем.

Натали посмотрела на детей и собак, бегающих вокруг, присвистывающего мужа Тэсс, старших ребят, умело и быстро помогающих Доминику. Все казалось таким привычным, семья веселилась просто от того, что они были вместе.

– Всем привет, – сказала Натали.

– Добро пожаловать на пятничную вечеринку в Энджел Крик, – поприветствовал ее в ответ Доминик.

Доминик Росси был одним из тех мужей, благодаря которым само понятие – «муж» – звучит гордо. Он принадлежал к тому типу парней, для которых было придумано выражение «высокий, смуглый и красивый». К тем мужчинам, которые источали юмор, сердечность и дарили всем позитивный настрой. Он был бывшим президентом банка в Архангеле, но его страстью оказалось виноделие.

И дети с очаровательной женой, очевидно. Натали обратила внимание на фартук Тэсс. Глядя сбоку, невозможно было не заметить живот.

– Ты опять беременна? – спросила она тихим голосом.

Тэсс ответила радостной улыбкой, покрывшись классическим румянцем, присущим рыжеволосым людям.

– Она обещала мне сестру, – сказала Трини. Дочь Доминика, которая училась в старшей школе, бросила взгляд на своего брата Антонио, который отошел от стола, чтобы повеселить двух сыновей Тэсс, бегая за ними с испачканными в винограде руками. Маленькие мальчики, которых называли Первый и Второй, визжали от восторга.

– Это замечательно, – обрадовалась Натали. – Поздравляю вас, ребята.

Семья Росси выглядела сплоченной и беззаботной. Но Тэсс уверяла, что это иллюзия. Натали знала, как было тяжело подружить детей Доминика от первого брака и двух маленьких мальчиков, рожденных у них с Тэсс. Но все-таки нельзя было отрицать, что в этот момент они выглядели счастливыми и защищенными. Невозможно было не заметить их привязанности друг к другу.

– Люди говорят, что третий