— …южноафриканцы перехватили и идентифицировали 070. Самолет вошел в их воздушное пространство сорок пять секунд назад.

— Установлен ли радиоконтакт? — спросил Питер.

— Нет. — Паркер покачал крупной головой. — Самолет не вступает в связь; мы должны предположить, что он под контролем бойцов, поэтому я останусь за своим столом, пока дело не завершится. — Кингстон Паркер никогда не пользовался эмоциональным словом «террористы» и не любил слышать его из уст подчиненных.

— Никогда не допускайте слепой ненависти к противнику, — сказал он однажды Питеру. — Поймите его мотивы, признайте и уважайте его силу… и вы будете лучше готовы к встрече с ним.

— Какого сотрудничества мы можем ожидать? — спросил Питер.

— Все африканские государства, с которыми мы успели связаться, пообещали полную поддержку, включая разрешение на пролет над своей территорией, посадки и заправку, обещана помощь и со стороны Южной Африки. Я говорил с их министром обороны, и он предложил любое возможное сотрудничество. Разумеется, они откажут в посадке 070, и я полагаю, что самолет направится в одно из черных государств дальше к северу. Вероятно, это и есть цель назначения бойцов. Я думаю, вам известно мое мнение о Южной Африке, но должен сказать, что в данном вопросе они проявили себя очень хорошо.

На экране появилась большая черная трубка из древесины шиповника, и Паркер начал набивать ее табаком. Руки у него большие, как и все остальное тело, но пальцы длинные и тонкие, как у пианиста — впрочем, он и был пианистом. Питер вспомнил аромат табака, который курит Паркер. И хоть сам Питер не курит, запах этот не казался ему отталкивающим. Оба молчали, погрузившись в мысли, Паркер слегка нахмурился, сосредоточенно разглядывая свою трубку. Потом он вздохнул и поднял голову.

— Ну, хорошо, Питер, посмотрим, что вы приготовили.

Питер просмотрел свои записи.

— Я подготовил четыре возможных сценария и наши действия в каждом из них, сэр. Важнее всего определить, в каком стиле нанесен удар: в немецком или итальянском.

Паркер кивнул, слушая: хоть все это обоим хорошо знакомо, нужно пройтись еще раз. Удар в итальянском стиле отвратить легче: обычно это простое требование денег. Немецкая традиция требовала освобождения заключенных, социальных и политических уступок, затрагивающих не одно государство.

Они работали около часу, прежде чем их прервали.

— Боже! — Мерилом степени волнения Паркера послужило это крепкое для него выражение. — Есть новости…

Только когда 070 начал спуск и другие стандартные процедуры, предшествующие посадке, не обращаясь за разрешением контрольной башни, командование южно-африканских военно-воздушных сил сообразило, что сейчас произойдет.

Немедленно было приказано на всех волнах сохранять молчание, на приближающийся самолет обрушился град требований покинуть национальное воздушное пространство. Никакого ответа не последовало, и на расстоянии в сто пятьдесят морских миль от международного аэропорта Яна Смита «Боинг» еще больше сбросил скорость и снизился в контролируемое воздушное пространство.

— 070 Британских авиалиний, говорит контроль Яна Смита, вам повторно отказано в посадке. Вы слышите меня, 070?

— 070 Британских авиалиний, говорит командование военно-воздушных сил. Вы предупреждены о нарушении национального воздушного пространства. Вам приказано немедленно подняться на высоту в тридцать тысяч футов и идти курсом на Найроби.

«Боинг» находился уже на удалении в сто морских миль и снизился до пятнадцати тысяч футов.

— Ведущий «Бриллианта», говорит Чита. Попытайтесь заставить цель повернуть.

Длинный стройный самолет в пятнистой коричнево-зеленой маскировочной окраске снижался стрелой, быстро догоняя гиганта с несколькими двигателями, он нырнул сразу за хвостом «боинга» и вынырнул перед его весело раскрашенным в красное, белое и синее носом.

Пилот «миража» искусно подвесил свою проворную машину в ста футах перед «боингом» и покачал крыльями — приказ «следуйте за мной».

«Боинг» продолжал спокойное движение, словно ничего не видел и не понял. Пилот «миража» слегка подтолкнул дроссель, и щель между самолетами сузилась до пятидесяти футов. Снова он покачал крыльями и начал поворот на север по криказу Читы.

«Боинг» продолжал невозмутимо приближаться к Йоханнесбургу, заставив пилота «миража» отказаться от попыток увести его.

«Мираж» вернулся, держась чуть выше выхлопов левых двигателей «боинга», поравнялся с рубкой, и пилот смог заглянуть через пространство в пятьдесят футов.

— Чита, говорит «Бриллиант Один». Мне хорошо видна их рубка. В ней четвертый человек. Женщина. Она как будто вооружена автоматическим пистолетом.

Видны были лица двух пилотов, белые, как кость, они смотрели на перехватчик. Женщина наклонилась над левым сидением и иронически подняла свое черное оружие. Она улыбнулась, и пилот «миража» был так близко, что разглядел ее белые зубы.

— …молодая женщина, светлые волосы, mooi, baie mooi, — доложил пилот и тут же перевел: — Хорошенькая, очень хорошенькая.

— «Бриллиант Один», говорит Чита. Попробуйте лобовую атаку.

«Мираж» с громом унесся, быстро набрал высоту, остальные четыре истребителя повторили маневр, заняв позицию «пятерни»; теперь все они висели перед «боингом».

— Чита. Мы заняли позицию для лобовой атаки.

— «Бриллианты». Имитация. Атакуйте в линию. Интервал пять секунд. Минимальное разделение. Повторяю, не открывать огонь. Это имитация атаки. Повторяю: это имитация атаки.

— «Бриллиант Один». Понял. Имитация атаки.

«Мираж Ф-1» качнул крыльями и опустил нос, скорость его мгновенно возросла, он преодолел с громом звуковой барьер, приближаясь с явно агрессивынми намерениями.

Сирил Уоткинс увидел его с расстояния в семь миль.

— Боже! — закричал он. — Это на самом деле! — Он качнулся вперед, собираясь взять на себя управление «боингом», прервать приближение, которым руководил автопилот.

— Сохранять прежний курс, — Ингрид впервые за все время возвысила голос. — Прежний курс. — Она направила свой пистолет на бортинженера. — Нам теперь штурман не нужен.

Капитан застыл. «Мираж» стремительно приближался, он заполнил все поле зрения в ветровом стекле. В самое последнее мгновение нос его слегка приподнялся, и он пролетел на несколько футов выше, но воздушная волна подхватила большую машину и закачала ее, как семя чертополоха.

— Второй! — закричал Сирил Уоткинс.

— Я серьезно! — Ингрид прижала ствол к шее бортинженера, так что он лбом ударился о край консоли компьютера, и на его бледной коже высупила алая кровь.

Одна за другой воздушные волны ударяли «боинг»: «миражи» продолжали атаковать. Ингрид свободнй рукой крепко держалась, чтобы не упасть, но пистолет по-прежнему прижимала к шее бортинженера.

— Я серьезно! — кричала она. — Я его убью. — В рубку доносились из салона крики пассажиров.

Последний «мираж» пролетел мимо, автопилот «боинга» быстро пришел в себя и снова направил самолет на маяк аэропорта Яна Смита.

— Больше не будут, — сказала Ингрид. Она отступила от бортинженера, позволила ему поднять голову и рукавом рубашки вытереть кровь. — Больше не смогут. Мы в контролируемом пространстве. — Она указала вперед. — Смотрите!

«Боинг» летел на высоте пяти тысяч футов, горизонт затянуло смогом и дымкой летней жары. Слева поднимались гладкие силуэты градирень Кемптонской электростанции, а еще ближе — ядовито-желтые терриконы, рассевшиеся на лишенном резких черт африканском высоком вельде. Вокруг шахт множество поселков, и сотни оконных стекол уловили утреннее солнце и отразили его, словно огни маяков.

Еще ближе виднелись длинные прямые черные посадочные