– Не хочешь ли присоединиться ко мне? Я тут малость перестарался с шампунем, не пропадать же добру! Давай совершим совместное омовение!
Лазеры в глазах Дженни вновь засветились, точь-в-точь как у Робокопа.
– Ты дурак и никогда не перестанешь им быть…
Он яростно поскреб голову под сильными струями душа, смыл пену и выскочил из ванны, на ходу заворачивая нижнюю часть тела в купальное полотенце. Вода стекала с него на ковер, но сейчас ему было на все наплевать.
– А ты готова? – агрессивно спросил он.
– С восьми утра я сижу на чемоданах, хотя мне эта поездка пофигу. Это твоя идея, а не моя.
Ему удавалось одновременно одеваться и укладывать вещи в чемодан. И еще увещевать Дженни.
– Ничего не может быть прекраснее, чем целая неделя на Карибах! Днем – загар, купание среди прожорливых акул, по вечерам – ром и танцы при луне.
Его юмор только раздражал Дженни.
– Целая неделя в каюте с людьми, которых я едва знаю. И это первый наш совместный отдых за два года беспрерывной адской работы! Я бы выбрала что-нибудь поприятнее и подешевле.
Он уже собрался закрыть чемодан, когда вдруг вспомнил:
– А где моя бейсболка с эмблемой «Янки»?
– Ты меня об этом спрашиваешь? Если ты сам не помнишь, где у тебя что хранится, как ты берешь на себя смелость обучать детей?
Ее ядовитая стрела прошла мимо цели. Ему было некогда вступать в полемику. Билл распахнул дверцы всех шкафов, начал рыться в каком-то хламе и наконец обнаружил то, что искал.
Полностью одетый, с чемоданом в руке, он обогнул занимавшее чуть ли не четверть их жилища дерево в громадном горшке – гордость его супруги-дизайнера – и заявил, стоя у двери:
– Я готов. А ты?
– Как ты одет? Посмотри на себя в зеркало!
Билл внимательно оглядел свой наряд – простая хлопчатобумажная рубашка навыпуск, рабочие штаны цвета хаки, сандалии на босу ногу.
– Что тебе не нравится?
Он знал, что пока еще его фигура сохранила стройность и подобная одежда подчеркивала вполне развитую мускулатуру. К чему она придирается?
– Ты бы хоть причесался, а то выглядишь как хиппи.
– Ты права, – согласился он, вспомнив, что не взял с собой ни расчески, ни зубной щетки, ни электробритвы. Пока он засовывал все это в чемодан, Дженни громко выругалась.
– Я не могу оставить наш дом на неделю в таком виде.
Тетради с ученическими работами были грудой свалены на столе, какие-то книги, понадобившиеся ему для справок, или те, которые ему приятно было просто подержать в руках, валялись где попало. Конечно, это нарушало тот интерьер, который Дженни считала совершенным.
– В чем ты видишь беспорядок? Это моя обычная рабочая обстановка.
– Это не рабочая обстановка, а обыкновенный бардак!
– Дай мне пять минут, и я приведу все в божеский вид…
– Мы опаздываем.
– Так что же все-таки делать?
– Когда вернемся из этого твоего путешествия, тогда серьезно поговорим. Так дальше жить нельзя.
Билл оставил багаж на ступеньках и помчался на Парк-авеню выуживать из транспортного потока свободное такси. Все его попытки кончились неудачей. Возвращаясь, он увидел, что Дженни уже наняла такси, затормозившее у их дома, и теперь, торжествуя свою очередную победу, ждет, чтобы он погрузил в распахнутый багажник их сиротливо стоящие на тротуаре вещи. Пока он проделывал эту достаточно трудоемкую операцию, Дженни заняла место рядом с водителем. Таксист не соизволил выйти из машины и помочь Биллу. Вновь весь вспотевший, Билл наконец плюхнулся на заднее сиденье. Когда старенькая машина тронулась с места, Дженни ядовито произнесла:
– Если так копаться, мы пропустим не только наш рейс, но и все последующие. В аэропорт Ла-Гардия, пожалуйста. И поторопитесь! – Последние слова были обращены к таксисту, но не произвели на него никакого впечатления.
Дженни достала блокнот и стала проверять все по пунктам.
– Ты не забыл билеты?
– Вроде на месте. – Билл похлопал себя по карману.
– Мелочь для чаевых?
Биллу пришлось проверить содержимое своего бумажника.
– Туристские чеки?
Он снова порылся в бумажнике и обнаружил эти распроклятые чеки.
– Паспорта?
Билл в панике замер. Он забыл, куда положил их паспорта.
– Паспорта! – повторила Дженни с ударением. И, вдоволь насладившись растерянностью мужа, достала из сумки и показала ему конверт из плотной коричневой бумаги. – Вот они! Если б не я, они остались бы дома.
Она продолжала изучение своего, казалось, нескончаемого списка.
– О, черт! Я не сделала и половины своих дел. Не успела вернуть в библиотеку книги! И не подсчитала стоимость заказа от Дрепера!
Билл вспомнил, как мучительно долго и с какими трудностями заключалась эта сделка. Дженни оформляла интерьер адвокатской фирмы «Дрепер и Освальд-младший» – все должно было быть выполнено в нежных тонах, чтобы пришедшие в контору клиенты сразу расчувствовались и охотно расстались со своими денежками.
– Надеюсь, твой дизайн поможет Дреперу с Освальдом преуспеть в делах.
– Ты шутишь. – Дженни соизволила впервые улыбнуться. И вдруг громко вскрикнула.
Таксист, привыкший к таким внезапным эмоциям своих пассажирок, даже не повернулся.
– Я не взяла свои таблетки «Антибеби»!
– Ну и хорошо! Значит, наш будущий ребенок сохранит в своей генетической памяти картины волшебного круиза.
– Боже, как я устала от твоего юмора!
Детская тема была для них камнем преткновения. Неизвестно, кто из них больше жаждал завести настоящую семью с детским щебетом в доме. Все это они каждый раз откладывали на будущее – пока кто-нибудь из них не станет на ноги. Но стать на ноги по-настоящему им никак не удавалось.
Билл понял, что пошутил неудачно.
– На Тортоле таких средств полным-полно в любых киосках. Иначе бы метисы так размножились, что заселили бы весь земной шар.
Дженни проигнорировала его шутку. Она опустила боковое стекло, высунула голову наружу, вдыхая нью-йоркский смог. Вдоволь надышавшись бензиновой гарью, она закрыла окошко и, откинувшись на спинку сиденья, процедила сквозь зубы:
– Вряд ли мы с тобой сможем кого-либо зачать в присутствии парочки твоих друзей, постоянно находящихся в одной с нами каюте.
– Я думаю, что это большое судно и там найдется место, где можно трахнуться.
– Боюсь, они будут заниматься этим все время.
– Мы отправим их на бак. Знаешь, что такое бак? Это носовая часть судна. Там, под ветерком, они смогут заниматься любовью и дать волю своим эмоциям. Ночью, во всяком случае, мы будем свободны от их общества.
– Может быть. Но днем я должна буду выслушивать их похвальбы тем, как они преуспели в жизни. И сравнивать, чего добились они и кто такие мы.
– Они – мои друзья. Это главное, Дженни. Если ты с самого начала была настроена против нашего круиза, почему ты не заикнулась об этом раньше?
— Я намекала, но ты туг на ухо. Ты слышишь только то, что желаешь слышать. И живешь с повязкой на глазах. Ты разве не понимаешь, что мы на мели, Билл? Я кручусь как белка в колесе,