– Вы можете провести меня через расположение немецкой армии? – переспросила она. – Вы должны иметь для этого на немцев большое влияние.
Орас Голмкрофт улыбнулся.
– Я обладаю влиянием, которому никто не может сопротивляться, – ответил он, – влиянием печати. Я служу здесь военным корреспондентом для одной из наших влиятельных английских газет. Если я попрошу, ответственный немецкий офицер даст нам пропуск. Он недалеко отсюда. Что вы на это скажете?
Она мобилизовала всю свою решимость не без затруднения даже теперь и ухватилась за его слова.
– Я с признательностью принимаю ваше предложение, сэр.
Он сделал шаг к кухне и остановился.
– Может быть, лучше сделать это тайно, – сказал он. – Если я пройду через эту комнату, меня станут расспрашивать. Нет ли другой дороги из этого домика?
Мерси показала ему дверь, которая вела на двор. Он поклонился и оставил ее.
Мерси украдкой посмотрела на немецкого доктора. Игнациус Вецель опять стоял у постели, наклонившись над телом Грэс, по-видимому, погрузился в изучение раны, сделанной осколками гранаты. Инстинктивное отвращение Мерси к старику увеличилось в десять раз теперь, когда она осталась с ним одна. Она тревожно отошла к окну и стала смотреть на лунный свет.
Компрометировала ли она уже себя обманом? Пока еще нет. Она компрометировала себя только необходимостью вернуться в Англию – не более. Пока еще не было никакой необходимости явиться в Мэбльторнский дом вместо Грэс.
Еще было время обдумать свое намерение, еще было время написать о несчастье, как она предполагала, и послать эти письма с бумажником к леди Джэнет Рой. Что если она, окончательно решится на это, что будет с нею, когда она опять очутится в Англии? Тогда не останется другого выбора, как опять обратиться к своему другу смотрительнице. Для нее ничего более не останется, как вернуться в приют.
В приют! К смотрительнице! Какие прошлые воспоминания, соединенные с этими двумя именами, явились теперь непрошеные и заняли главное место в ее мыслях? О ком думала она теперь, в этом чужом месте и в этом кризисе своей жизни? О человеке, слова которого нашли путь к ее сердцу, влияние которого укрепило и утешило ее в капелле приюта. Одно из прекраснейших мест проповеди было посвящено Джулианом Грэем предостережению прихожанок, к которым он обращался, против унизительного влияния лжи и обмана. Выражения, в которых он обращался к жалким женщинам, окружавшим его, выражения сочувствия и поощрения, в каких никто не говорил с ними прежде, вспомнились Мерси Мерик, как будто она слышала их только час тому назад. Она смертельно побледнела, когда они теперь опять представились ей.
О! Шепнула она себе, думая о том, на что она решилась, что я сделала? Что я сделала?
Она отошла от окна с неясным намерением сейчас же пойти за Голмкрофтом и вернуть его. Когда она повернулась к постели, то очутилась лицом к лицу с Игнациусом Вецелем. Он подходил к ней с белым носовым платком, тем носовым платком, который она дала Грэс – и который теперь он держал в руках.
– Я нашел это в ее кармане, – сказал он, – тут написано ее имя. Она, должно быть, ваша соотечественница.
Доктор с некоторым затруднением прочитал метку на платке.
– Ее имя – Мерси Мерик.
Его губы сказали это – не ее! Он дал ей это имя.
– Мерси Мерик, английское имя, – продолжал Игнациус Вецель, пристально глядя на нее. – Не так ли?
Влияние на ее мысли прошлых воспоминаний о Джулиане Грэе начали ослабевать. Один настоящий настоятельный вопрос теперь занял главное место в ее мыслях. Поправит ли она ошибку немца? Настало время – говорить и объявить свою личность или молчать и совершить обман.
Орас Голмкрофт опять вошел в комнату в ту минуту, когда пристальные глаза доктора Вецеля все еще были устремлены на нее в ожидании ее ответа.
– Я не преувеличил моего влияния, – сказал Голмкрофт, указывая на маленькую бумажку, которую он держал в руке. – Вот пропуск. Есть у вас перо и чернила? Я должен заполнить бланки.
Мерси указала на письменные принадлежности на столе. Орас сел и обмакнул перо в чернила.
– Пожалуйста, не думайте, чтобы я хотел вмешаться в ваши дела, – сказал он. – Я вынужден задать вам два простых вопроса. Как ваше имя?
Внезапный трепет овладел ею. Она прислонилась к спинке постели. Вся ее будущая жизнь зависела от этого ответа. Она была неспособна произнести слово.
Игнациус Вецель опять оказал ей услугу. Его ворчливый голос нарушил молчание именно в надлежащее время. Он упорно держал носовой платок перед глазами Мерси. Он упрямо повторил:
– Мерси Мерик английское имя, не так ли?
Орас Голмкрофт поднял глаза от стола.
– Мерси Мерик? – спросил он. – Кто это Мерси Мерик?
Доктор Вецель указал на труп, лежавший на постели.
– Я нашел это имя на носовом платке, – сказал он. – Эта дама не проявила даже любопытства взглянуть на имя своей соотечественницы.
Он сделал этот насмешливый намек на Мерси тоном полным подозрительности и одарил взглядом, который выражал явное презрение. Ее запальчивый характер тотчас заставил рассердиться на невежливость, предметом которой она была. Минутное раздражение – так часто самые безобидные причины толкают на самые серьезные человеческие поступки – заставило ее выбрать путь, по которому она должна идти. Мерси презрительно повернулась спиной к грубому старику и оставила его в той обманчивой уверенности в том, что он узнал имя покойницы.
Орас вернулся к своему занятию заполнять бланки.
– Извините меня, что я настаиваю на вопросе, – сказал он. – Вы знаете, какова немецкая аккуратность. Как ваше имя?
Она отвечала ему беззаботно, доверчиво, почти не сознавая, что она делает.
– Грэс Розбери, – назвалась она.
Только что слова эти сорвались с ее губ, как она отдала бы все на свете, чтобы вернуть их.
– Мисс? – спросил Орас, улыбаясь.
Она могла ответить ему только наклонением головы.
Он написал: «Мисс Грэс Розбери», подумал с минуту, а потом прибавил вопросительно: "Возвращающаяся к своим друзьям в Англию? ".
К ее друзьям в Англию! Сердце Мерси замерло, она молча опять ответила наклоном головы. Он написал эти слова после имени и опрокинул песочницу на еще не просохшие чернила.
– Этого довольно, – сказал он, вставая и подавая пропуск Мерси, – я проведу вас сам через боевые порядки и устрою, чтобы вас отправили по железной дороге. Где ваши вещи?
Мерси указала на дверь дома.
– В сарае, на дворе, – ответила она. – У меня вещей немного, я могу все сделать сама, если часовой пропустит меня через кухню.
Орас указал на бумагу, которую держал в руке.
– Вы можете идти теперь куда хотите, – сказал он. – Где мне вас подождать, здесь или на дворе?
Мерси недоверчиво взглянула на Игнациуса Вецеля. Он продолжал свой нескончаемый осмотр трупа на постели. Если она оставит его одного с