«Неужели здесь такой же, как я? Надо во всем разобраться», — решив так, я прислонился к трещине ухом, сосредоточившись на подслушке.
Кроме скрипа кровати, хлопков и стонов, в уши врезался голос мужчины, который громко кричал:
— А ну, давай, наяривай! Эх, раз-два! Но, залетные! Нас не догонят! Не пищи, родная, ща будет мохнатка, как у свиноматки! Расшорошим тебя по полной…
— Фу, что за бред? — прошептал я, отстранившись от стенки.
Ни один человек в здравом уме не стал бы нести эту чушь во время постельного акта. Хотя, есть придурок, который на такое способен. Но не мог же он попасть и сюда…
Я задумался, сев у стены, времени остановлюсь все меньше. Меня могли казнить в любую секунду, а я думал о том, кто сношается за чертовой стенкой.
Лучше как-то подготовиться к бою: еще покрутить арматуру или же вызвать магию. Вдруг сила уже восстановлена? Хотя, еще слишком рано.
Задумавшись о своем, я провел в забытье минут пять. Потом звуки резко затихли, послышался голос орчанки, которая отчитывала полового партнера за то, что у него не стоит даже с магией.
— Ха, не повезло мужичку, — тихо усмехнулся я.
Хотя, парень не спешил горевать. Он осыпал орчиху градом тупых оскорблений, называя ее опаленным хряком и кощеем, на которого даже солнце не встанет.
— Паршивый человеческий выродок! Тебе недолго осталось! — послышался обрывок фразы за стенкой.
— Иди нахрен отсюда, чунга-чанга помойная! С таким хлебалом только чертей на болоте пугать! — отозвался строптивый мужик.
«Да уж, дает! За такое его точно уроют», — подумал, ожидая самого худшего.
Какое-то время была полная тишина. Казалось, орчанка умертвила парня бесшумно. Лишь спустя минуту томительного ожидания, послышался стук двери. Орчанка просто ушла, не сделав выскочке ничего.
«Нет, это же нереально! Там парня за пару слов закололи. А тут… прям капец», — в шоке подумал я, а потом понял, что таким везучим мог быть лишь один человек на планете. Точнее, козел, но не важно.
Я резко развернулся и прислонился лицом к узкой щелке. Звучит, как сцена из порно фильма, но иначе было б не докричаться.
— Эй, ты живой?! — крикнул в эту дыру.
— Ох, нахрен! Ты че?! — заорал хриплый голос.
— Ниче, е-мае! Михалыч, ты что ли?!
— Он самый, сынок. А ты-то откуда знаешь? Хотя стой, погоди… Блин, Сергеич!
Послышались шаги босых ног. И хитрожопый глаз престарелого ушлепка уставился прям на меня.
— Слышь, как ты тут оказался? — сказали мы в один голос.
— Хищных кроликов на болоте ловил, — ответил я, ощутив, что несу ахинею.
— Вечно у тебя все не слава богу, бомжара, — фыркнул Михалыч. — А я вот со своей бабой гулял. Она мне лесок за гаремом показывала. И письку, конечно же, тоже, когда мы в кустики заглянули…
— Стой, давай без подробностей! Какая баба, ты что?
— Что не знаешь, дурила?! Я теперь муж той самой Лавэнды. Старшой, понимаешь!
То есть Михалыч все-таки ее уболтал. Вот же падла… Так она его страшим сделала, вместо чертова Даймона. Конечно, я не любил эту крысу, но, несмотря на все, Даймон был юным и свежим. А этот чертов урюк…
Не знаю почему, но я испытал приступ ревности. Михалыч построил карьеру в гареме быстрее, чем я, имея тело какого-то дворника.
Сейчас было не до интриг и разборок. Несмотря на все, я жутко обрадовался. Хотелось расцеловать облезлого кобеля через стену. Как-никак, живой человек, мужчина, так еще из моего старого мира.
Радость длилась недолго. Нас вместе тупо прикончат, если ничего не придумаем. Причем, думать сейчас очень сложно, я уже перебрал все варианты.
— Слышь, Сергеич! А ты черта с сиськами трахал? — немного помолчав, спросил брат по несчастью.
— Они не черти, а орки, — бросил в ответ.
— Да хоть бобры, мне без разницы. Просто страшные падлы. Дворничиха из моего подъезда и то лучше.
— Погоди… Ей же за семьдесят нахрен. Она горбатая и хромая.
— Херня! Каждая баба прекрасна по своему, кроме этих вот. Фу…
Я чуть не выпал в осадок. Выходит, Михалыч с той дворничихой… вот же черт лысый! Хотя, сейчас не об этом.
— Да, ну ты и трахун! Главное б дырку найти, кролик Роджер, — тихо процедил я, а после добавил погромче. — Слышь, Михалыч, ты знаешь, что с нами сделают? Валить надо короче… Знаешь как выйти отсюда?
— Чего, я не понял? Со мной уже сделали все. Теперь год стоять точно не будет, — пробасил голос за стенкой.
— Стоять говоришь? Это да, без башки вообще мало что встанет.
Михалыч снова не понял, и пришлось объяснять все подробности. Гад еще и не верил, а спорить времени не было. Потому сбегал за парой «йориков» и показал их в щелку наглядно.
Лишь тогда старый пень наконец-то немного вкурил:
— Ох, едрыть-колотить! Они ж нас это… завалят! — крикнул чертов Михалыч. — Вот суки тупые! Я вам в письку порошка-автомата насыплю!
— Заткнись, успокойся! Не привлекай внимание, дятел! — со страхом зашипел я. — Думай лучше как выбраться!
— Может это, в окно!
— Сам ты окно, идиот! Закрыто тут все, думай лучше. Надо что-то еще… Хрень какую-то.
— Ага… — протянул Михалыч. — Хреновину, значит.
Он поднялся на ноги и начал ходить по комнате. Возможно, это полный маразм, но Михалыч обладал уникальным даром. Он мог творить чертову дичь, и при этом быть безнаказанным.
Так было в реальной жизни, а здесь «магия» лишь усилилась. Значит, шанс на спасение есть, хоть и вилами по воде.
Стараясь не поддаваться панике, я стал медленно ковырять стену, применив кусок арматуры. Конечно, это вряд ли поможет, но лучше надыбать пару камней, чтоб использовать в виде оружия.
К тому же такая работа слегка успокаивала и прогоняла сон. Можно было собраться с мыслями, подумать над планом сражения. Кто знает, вдруг, завалю пару орчих, правда, их здесь точно не пара. Как ни крути, а все плохо.
Отдавшись нехитрому делу, я слышал, как Михалыч рвет и мечет в своих покоях. Он вроде что-то перевернул и сломал, потом споткнулся, стал орать, отбив ногу.
— Ой, дебил. И как таких в порталы между мирами пускают, — процедил я, достав увесистый камень, напоминающий тротуарную плитку.
В стене появилась дыра, похожая на бойницу. Это не особо-то помогло, но я испытал удовлетворение, любуясь проделанной работенкой.
В тот момент, за дверью послышались шаги. Я замер, готовясь к самому худшему, да и Михалыч затих. Второй раз могло не свезти. Сейчас откроется дверь, меня врежут магией, пустят стрелу, сонный газ — что угодно!