Они молча и нагло смотрели на меня, гадко ухмыляясь. Еще никогда в своей жизни я не сталкивалась с такими откровенно оскорбительными взглядами. От них становилось мерзко, и липкие щупальца паники стягивали затылок. Я хотела пройти вперед, но один из них преградил мне дорогу. Тот самый – в куртке. Я старалась на него не смотреть, чувствуя, как пульс участился. Сделала шаг в сторону, и он тоже. Играя «в петуха».
– Ребят, дайте пройти. Вы чего? – стараясь, чтоб голос звучал спокойно. Они просто шутят. Все хорошо. Сейчас мне дадут пройти.
– А у нас тут КПП. Без обыска не пустим. Откройте сумочку. Вывернете карманы.
Кто-то из них стал позади от меня и тронул за плечо, я повела им, сбрасывая руку.
– Пустите, мальчики. Пошутили – и хватит.
– Мальчики! Аха-ха-ха! Где ты тут мальчиков увидела?
Судорожно глотнула, когда поняла, что они трогают мои волосы.
– Вадим, а ты когда-нибудь лапал динозавров? Вид сзади очень даже. Муа, красотка. А у тебя спереди как?
Они заржали, а у меня вся кровь прилила к щекам. Я толкнула того, что в серой куртке, в грудь.
– Немедленно дайте мне пройти!
– Не то что?
Он выдернул из моих рук сумочку.
– Что ты сделаешь, а? Мужика своего позовешь? Охрану? Так че они тебя одну отпускают?
Склонился ко мне слишком близко, жует жвачку, и глаза поблескивают в полумраке. Взгляд страшный, дикий и откровенно злой. Молодой, жестокий зверь.
– Опопа-попа-попа... я бы вдууул. – хлопнули по ягодицам, и я силой толкнула заднего локтем.
– Да вы совсем охренели? Отпустите меня немедленно!
– Ого! А че так не вежливо, тетя?
Я пнула того, что был в серой куртке, и хотела схватить свою сумочку, но он увернулся, а те, что сзади, схватили за талию, приподнимая. И меня накрыло адской паникой, я начала брыкаться, толкаясь локтями.
– Тише, тише, тетя, мы только потрогаем, да, Никош? Мы нежненько.
– Помогите! – закричала громко, так что стекла зазвенели, и мне тут же закрыли рот, я укусила руку с тошнотворным запахом сигарет.
– Не ори, сучка! Не убудет с тебя! Не целка ведь! Ставь ее раком! Я первый! Кофту на голову натяни!
Они задрали мой свитер и натянули мне на лицо, опрокидывая на ступени. Я попыталась поползти вперед, но меня потянули за волосы вниз. Счесывая колени и ломая ногти, я пыталась вырваться, захлебываясь слезами и зовя на помощь, мыча и брыкаясь. В этот момент зазвонил мой сотовый.
– Бл*дь! Стоп! Остановитесь, мать вашу! Стоп, я сказал!
Послышался звук удара и скулеж.
– Ты охерел! Что такое?! Мать твою! Ты мне губу разбил!
– Успокоился? Всё, отпустили! Уходим!
– Какого хрена, Вадим?!
– Уходим, я сказал! Все, Гуня. Поигрались – и хватит!
Задыхаясь и всхлипывая, я пыталась одернуть юбку и свитер. Тот, что в серой куртке, наклонился ко мне и протянул сумочку.
– Домой идите. Пошутили мы.
– Уб-лю-док! Тварь! – захлёбываясь и пытаясь отдышаться, а еще рассмотреть лицо его.
– В темноте сами не ходите больше. Телефон в сумку положил. Простите их. Не хотели они. Всё, пацаны! Валим отсюда!
Топот ног доносился все ниже и дальше.
– Ты че? Трахнули б, не узнал бы никто! И айфон у нее взять могли, и золото на ней!
– Ниче! Ты что – насильник, Игорь? Тебе телки не дают? Не думал, что ты мразь!
– Та ладно тебе, ты че? Че сразу мразь?
– Одно дело айфоны тырить, а другое – насильно бабу втроем трахать. Все, забыли.
Дверь подъезда громко хлопнула, и в этот момент я разрыдалась, чувствуя, как по телу стекают капли ледяного пота градом. Снова зазвонил сотовый. Достала дрожащими руками, несколько раз уронила. Встала с пола на подгибающихся ногах, прижалась к стене. Выдохнула и ответила дочери снова.
– Мам! Ты чего трубку не берешь? Мам!
– Не могла в темноте телефон найти. Я уже дома.
– Мам, точно все хорошо?
– Да. Все хорошо.
– Ладно. Я спросить хотела... можно я, когда вернусь, в клуб поеду?
– В клуб?
Включился свет в подъезде, и я опустила взгляд на свои счесанные колени с порванными колготками, на заколку, валяющуюся на лестнице.
– Ну можно или нет?
– Когда?
– В среду. Я не одна... я с парнем.
– Хорошо.
– Да?
– Да.
Я подошла к лифту и нажала кнопку вызова. Колени все еще предательски подгибались.
– Ма, пока папа не слышит. Я с мальчиком познакомилась. Его Вадимом зовут. Он такой красивый, мама!
«- Какого хрена, Вадим?!
– Уходим, я сказал! Все. Поигрались – и хватит!»
Мерзкое имя. Почему именно оно?
– Я приеду и все расскажу.
– Где познакомилась?
Зашла в лифт, нажала на семерку. Ноготь сломан до мяса.
– Ну какая разница – где... я влюбилась, мам. Он такоооой. Ой. Все, папа идет. Чмок.
ГЛАВА 2
Все плохое забывается. Так устроены люди – у плохого нет свойства задерживаться внутри нас, потому что мы не любим помнить то, что нарушило наше душевное равновесие. Никто не любит пребывать в когнитивном диссонансе и возвращаться снова и снова в свои кошмары. Если, конечно, они не становятся навязчивыми. Я тоже забыла. Ровно до очередного перебоя электричества и необходимости подниматься домой без лифта. В этот раз я пережидала в машине и вверх на седьмой этаж карабкалась с двумя соседками и сумками с продуктами даже днем. Но плохое, конечно же, забывается. Это, наверное, осторожность – больше не ходить одной по темному подъезду.
Особенно в день рождения любимой и единственной дочери думать о плохом не хотелось совершенно. В воздухе уже не просто пахло весной, а она вовсю бушевала цветущими садами и пением птиц, гремела грозами и даже отдавала вкусом моря на губах. Хотя я его не люблю. Да-да, есть люди, которые не любят море. Они существуют. Я предпочитала зимние горнолыжные курорты, горные озера, тайгу. Мой бывший муж тащил меня в Дубай, где я весь день проводила в отеле и не высовывала нос из-под кондиционеров. На море мне нравилось смотреть только из окна, как и на песок с пальмами. Таська говорила,