Когда вышла из машины в лицо подул сильный ветер, и я поежилась от холода, сжала сумочку ледяными пальцами. Таксист выгрузил мой чемодан на дорогу и быстро сдал назад.
Я взялась за ручку чемодана, выдвинула ее вверх, и покатила его за собой, вглядываясь в вереницу машин у высокого забора. Словно на охоте, повсюду виднелись репортеры с камерами, нацеленными на окна дома. Полиция обосновалась чуть дальше. Я видела, как они разливают кофе из термоса в пластиковые стаканы. Меня вначале не заметили, да я и привыкла. Никогда не любила бросаться в глаза и это не изменилось. Я часто поражалась насколько мы с Русланом разные. Он — в неизменных футболках и рваных джинсах, татуированный, с серьгой в ухе и я в элегантных костюмах, блузках, платьях и поскромнее, понезаметнее. Никогда не понимала стремления к вычурности и яркости. Бывало одевалась ему под стать, но все же это было не мое.
— Вы к Царевым?
Я резко обернулась и завидев камеру, тут же отвернулась:
— Да, к Царевым.
Репортер бросил взгляд на мой чемодан и с любопытством осмотрел меня с головы до ног.
— Родственница?
— Можно и так сказать.
— На похороны приехали? Вы опоздали церемония началась двадцать минут назад.
Я проигнорировала его слова, итак знала, что опоздаю. Направилась к домофону, нажимая знакомую комбинацию цифр. Мне ответили не сразу. Я назвалась и снова обернулась на журналистов, потом на полицейских — первые заинтересованно смотрят на мой чемодан, а вторым вообще фиолетово, кто пришел к дому. Скорей всего им просто приказано здесь дежурить. Перевела взгляд на домофон, мне все еще не открыли, и я снова нетерпеливо набрала цифры.
— Ожидайте, — немного раздраженно.
Черт бы их всех побрал с этой охраной.
— Руслана Александровича нет дома, он уехал на похороны. Сейчас не лучшее время для визитов, — спустя пару секунд, — вы можете приехать в другой день или передать ему сообщение. Я не могу сейчас его тревожить, а впустить вас в дом без его ведома не положено.
Я нахмурилась. Что черт возьми происходит? Получается в этом доме даже не знают о моем существовании. А как же фотографии, которые Царев-старший увозил с каждой поездки к нам и говорил, что нашими лицами увешан весь его дом? То, что начальник охраны прекрасно видел меня на мониторе, было понятно сразу. Значит для него моя физиономия чужая.
— Руслан будет очень недоволен, если вы меня не впустите. Я устала с дороги.
— Простите, но мне не велено никого впускать.
Снова отключился, а я от злости выдохнула и снова набрала.
— Женщина, не вынуждайте меня принять меры.
Женщина! Как резануло слух. Звучит, как бабушка. Какое-то очередное напоминание о том, что далеко не девочка. Менталитет нашей страны неискореним. После двадцати уже старая кляча, вышедшая в тираж и никаких церемоний. В Валенсии я начала забывать об этом. Там никто не смотрит на возраст, классовые различия и всем совершенно наплевать во что ты одет и какая у тебя прическа.
— Это вы не вынуждайте меня принять меры, — ответила зло, почти срываясь на крик. Как же я ужасно устала и сейчас близка к истерике, в ярости выпустила ручку чемодана, понимая, что привлекаю внимание журналистов, но мне уже было наплевать. Я провела в дороге слишком много времени, перенервничала так, что сейчас у меня срывало все тормоза и я хотела поговорить с Русланом. Самое обычное, черт возьми желание, которое вдруг стало напоминать недосягаемую фантазию. Да и войти в его дом оказалось равносильно попытке проникнуть в Кремль во времена коммунизма.
В этот момент к дому подъехала машина. Я даже не обратила внимание, а прожигала взглядом домофон. Еще секунда и я устрою скандал. Плевать, что на меня это не похоже. Мне посигналили, и я резко обернулась — стекло со стороны водителя опустилось, я увидела Серого, он подался вперед:
— Садись в машину, Оксана.
Повернулась к дому и снова перевела взгляд на Серого.
— Оксана, прошу тебя давай без истерик. Я потом все объясню. Поехали!
Я не успела возразить, а Серый уже грузил мой чемодан в багажник под щелканье фотокамер и любопытные взгляды.
* * *— Что происходит? — спросила я, как только он отъехал от дома, выруливая на дорогу.
— Убили Александра Николаевича и Ирину Максимовну. Руслан на похоронах. Он в ужасном состоянии. Непрекращающиеся вопросы полиции, его осаждают журналисты, кредиторы отца…
— Сергей! Я знаю о гибели отца и матери Руса! Иначе меня бы здесь не было! — я выдохнула и посмотрела на парня, — Это я! Оксана! Не какая-то там непонятно кто! Он не отвечал мне на звонки два дня! Два чертовых дня я сходила с ума пока ехала сюда, оставив детей в Испании. Для чего? Чтобы мне даже не открыли дверь? Охрана меня не узнала!
Серый протянул мне сигарету:
— Покури и успокойся. Руслан прежде всего думает о тебе и о детях. Он не хочет, чтобы ты мелькала перед домом и тебя видели журналисты. Это ради твоей безопасности. Еще неизвестно кто убил Царя и зачем. Приезд близких может стать еще одним способом достать Руслана, надавить на него.
Я сунула сигарету в рот и Серый чиркнул зажигалкой. Звучало более чем убедительно. Но по спине пробежал холодок. Я снова окуналась в это болото, где каждый шаг мог быть последним.
— Куда мы едем?
— Я снял квартиру, как только Русу сказали, что ты вышла из самолета.
Черт возьми! Получается, Руслан прекрасно знал, что я приехала! И не отвечал мне? Намеренно?
— А что с его квартирой? — спросила я, нервно постукивая подушечками пальцев по сумочке.
— Какой квартирой?
Серый наконец-то выехал на трассу и прибавил скорости.
— С той, что он купил.
— Не помню, чтобы Бешеный покупал хату. Может он не сказал мне. Оксан, ты успокойся. Сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Мы все в шоке, с этим нужно разобраться и это не произойдет так быстро, как мы хотим! Поверь на Бешеного столько навалилось, что я еще удивляюсь как он не сломался и не сидит на водяре с утра до вечера.
Я оставлю тебя в квартире и поеду на похороны. Рус вечером приедет к тебе. В хате все есть. Я скупился. Но если что-то надо — там наличка в ящике трюмо в спальне.
Мы въехали в новый район и Серый притормозил.
Через пару минут он уже открывал входную дверь в шикарную квартиру в центре города. Сунул ключи мне в руки и уехал. А я так и осталась