Всплакнув, расчувствовавшись расставанием, старый гончар усадил маленькую Богиню на данное ей личное облачко, пушистое и перистое, и с чувством поддал по его мохнатой попке прогоняя прочь.
Рассопливился! - Ласково проворчал Крон, с завистью смотря на старого друга. Себе он такого позволить не мог в своей Великой божественной причастности.
- О Великий Крон! - Спохватившись испуганно вскричал гончар. - Мы сказали ей отправиться на ученье к Купидону?!
- Верно, сказали! - Блаженно подтвердил Крон, улыбаясь довольной, хитрой улыбкой. - Кто еще лучше научит ее науке любви, если не сам Купидон. Пусть повозится с нашей маленькой крошкой этот неугомонный шалун. Она задаст ему жару! Характером девчушка в меня пошла! - Крон ликующе рассмеялся - Упрямая!
- Да, но Купидон уже не неугомонный шалун, каким был век назад, он степенный отец семейства. Купидон сменил адрес местожительства, живет в уединение. И где?! Ни знает, никто! Уроков молоденьким Божкам и нимфам не дает. Занят лишь семьей и сыновьями, их у него пятеро! Он даже забросил свои лук и стрелы, и на землю спускается крайне изредка!
- О небо?! - В священном ужасе вскричал Великий Крон, в смятении вскочив с трона и заметавшись по царственной зале схватившись руками за голову. - О что же мне делать? Она там одна, моя нежная, невинная девочка, среди огромного мира с его войнами, городскими ужасами, жестокостью и развратом!
- У-у-у! - жалобно всхлипывал гончар, притулившись на ступеньках священного трона, утирая передником, на котором еще сохранился запах и мазки нежнейшей глины, из которой он слепил Оссу, скупые мужские слезы жалости и тревоги за свое творение, непослушно льющиеся из глаз обильным потоком по грубым мужским щекам, съёженным старческими морщинами.
- И почему мне не доложили, что этот прохвост Купидон пренебрегает своими обязанностями?! Кто же теперь следит за законами любви в мире? Кто раскрывает и взращивает ее ростки в сердцах людей, кто одаривает смертных этим божественным даром истинной любви?! Да если бы я знал! - Крон в священном гневе погрозил мстительно кулаком в сторону надвигающейся ночи за окном. - Я бы изгнал его из божественного царства! И разжаловал в смертные! Коль уж приспичило ему обзавестись семьей и заниматься только своими отпрысками!
- Боюсь, что Вам сообщали, - всхлипывая, заметил гончар, ибо истина была важнее страха перед Великим Громовержцем перед возможным наказанием за установление правды. - Но Вы, не сочли нужным отметить это событие своим вниманием, занятые лишь событиями войны в персидском заливе. Увлеченный ею, Вы не замечали ничего вокруг, не касающегося великих сражений одного из ваших созданий - своим любимцем, великим завоевателем.
- Да? - Великие плечи Крона поникли. - Значит, только я виноват, в этом совершении дисбаланса жестокости в мире?! - Потрясенно и задумчиво произнес он с чувством раскаянья и осознания своей вины перед миром, (ибо даже Великие Боги иногда признают свою вину в неправоте своих действий и раскаиваются от последствий!) он говорил словно сам с собой, произнося горестные мысли вслух. - Ведь без любви, мир становится жесток и практичен, ему не ведом водоем радостных чувств. И круговорот забвений счастья...
- Ну не все так плохо! - попытался утешить гончар Великого громовержца, - до того, как уйти в добровольную отставку Купидон успел обучить сотни маленьких богов счастья, и нимф страстолюбия. Умение дарить счастье и любовь людям...
- Ну что ж, значит, он все-таки честолюбиво подошел к этому вопросу! - с легким облегчением в голосе промолвил Крон, возвращаясь в задумчивости на свой божественный трон.
- Все же остается открытым вопрос, что же делать с нашей малюткой Оссой?! - мыслил вслух Великий громовержец.
И гончар жалобно всхлипнул согласный с ним.
Покосившись недовольно в его сторону Крон, задумчиво почесал свою бороду. Но вдруг Крон остановился, его осенила Великая мысль, успокоившись, он властно и уверенно обвел взором небосвод и молвил:
- В ней мой дух! Она справится! И с ней все будет в порядке! Я уверен! Нет, я ручаюсь за это!
Гончар последний раз всхлипнул и, вытерев слезы, доверчиво улыбнулся.
- И правду дух у нее что надо! Боевой, торжествующий!
- О-о-о! - Великий громовержец устало зевнул, - Устал я сегодня! - доверительно поделился он, и блаженно потянувшись, сонно добавил, направляясь в свою Божественную опочивальню. - А завтра распоряжусь, что бы дружище Эол приглядел за малюткой Оссой.
- В это то время года?! - Критически спросил гончар. - Когда Эол из сил выбивается с расшалившимися ветрами по поводу ежегодной гулянки с вином, на их буйные головы, и плясками?!
- Да? - нахмурившись, что бы скрыть сконфуженное смятение изрек Крон, - Ну тогда попрошу Тития, он такой здоровый! Не даст ее в обиду...
- Да что вы! - в ужасе вскричал гончар, - Этот разбойник чуть не изнасиловал бедняжку Латону и давно уже отбывает наказание вечными муками в Аиде. Еще два века назад случилась эта каверзная история.
- И правда - Словно вспомнив, задумчиво молвил Крон. - А я что-то подумал, что он хороший парень... Видно устал я! Перепуталось все - года, века, люди, Боги, пакостники всякие и бесы...
Гончар боязливо перекрестился.
- Да-а! - тяжко протянул Крон, на покой мне пора, на пенсию!
- Так кого же назначите наставником Оссе? - остановил в дверях вопросом обеспокоенный гончар.
- Завтра! Полистаю книги, характеристики... Кого-нибудь да назначу. - Крон махнув рукой на прощанье, повернулся, чтобы уйти, но остановившись, обернулся. - А что если моего внука назначить ей наставником, Радаманта, сына Зевса и Европы?
- Он вроде бы хороший парень! - Радостно одобрил гончар, даже повеселев и заулыбавшись. - И характеристика у него блестящая - вежливый, серьезный, справедливый... Он то, что надо! В меру добрый, и в меру суровый. Но...
- Что?! - Мученически спросил Крон.
- Только вот по части любви, вряд ли он чему ее научить сможет.
- Фу! - Облегченно вздохнул Крон, - Ну это не беда. Главное, что за ней присмотр будет, а к любви ее своя сущность научит...
- И все-таки к людям Радамант поближе, и она ж там, рядом будет - немножко неуверенно добавил Крон, и гордо вскинув свою божественную голову, проследовал в опочивальню.
На легчайшем, быстроногом облачке счастливейшее юной беззаботной радостью к жизни только что открывающейся ее прелестным лучезарным глазам, маленькая, новоиспеченная богиня мчалась стремглав по этажам и длинным коридорам божественного царства. Ее нисколько не заботило, что она нарушает священный покой отошедших ко сну Великих, усталых после тяжелого трудового дня, богов, недовольно отзывающихся из своих опочивален сонным