– А Кершо? – Уилл до сих пор не мог выбросить из головы как образ опустевших, покинутых комнат, так и то, что было ему сказано.
И уклончивый ответ Лонни не добавил ясности:
– Они тоже исполняют свое предназначение. Как и ты, как и я. Каждый из нас – лишь слуга.
– И каково твое предназначение? – задал очередной вопрос Уилл.
Он остановился и преклонил колени, глядя на поле и мысленно прикидывая путь медведя. Легко можно было представить, как быстро двигается мощное тело, как перекатываются мускулы под блестящей на солнце шкурой, как разлетается в стороны взрытая длинными когтями земля.
– Я слежу за тем, чтобы Отец и церковь получили то, что дóлжно.
– Теперь это так называется?
– Мы одно сообщество. И как ты прекрасно знаешь, если церковь помогает тебе, она ждет того же в ответ.
– И Кершо платили?
– Пока могли.
– А теперь?
– Их предназначение изменилось.
Уилл поднялся и подошел к забору, огибавшему поле. Разрытая земля и вырванные с корнем клочья травы указывали на место, где прошел медведь.
– Кершо были здесь, когда это случилось?
– Да, но дело было уже почти сделано. Они забили почти всех коров по велению церкви. Их жизни здесь приходил конец.
Уилл внимательно осмотрел окружающий лес, перебирая в памяти все, что увидел. Он думал о медведе и гадал, был ли тот до сих пор поблизости. Быть может, даже наблюдал за ними.
– Я видел Отца прошлой ночью, – наконец проговорил он. – И Иоанна. И крещение в реке.
– Не только Кершо задолжали церкви. Многим была оказана помощь. Многие закладные были оплачены. Многие долги прощены. Они кормились из рук церкви. – Губы Лонни изогнулись в усмешке. – Взамен церковь и Отец лишь просят делать то, что дóлжно: забить корову, вырастить урожай или отдать свою душу «Вратам Эдема».
– Некоторым расстаться с душой сложнее, чем другим.
– А некоторым легче, – рассмеялся Лонни, – но в итоге все заканчивают одинаково.
Уиллу вспомнилась комната девочки. Вспомнилось прошлое. Вспомнилось, как просто было пить рюмку за рюмкой. И какой была другая жизнь. Наконец он проговорил:
– Церковь есть спасение.
– Наконец-то, – откликнулся Лонни. – А я уж начал думать, что ты совсем об этом забыл.
Яму-ловушку вырыли у кромки леса. Корни деревьев были тщательно подрублены, а сверху провал закрывала сетка из тонких веток. Дно ямы было утыкано прочными ветками, заостренными с одного конца и хищно скалящимися в небо. Уилл несколько раз осмотрел все и остался доволен. Он принес из дома тушки бобров, разложил их и освободил бобровые струи от перевязи.
– Тебе кто-то помог? – спросил он между делом, нанизывая животных на тонкую металлическую проволоку.
– Приезжал Иоанн с парнями, – пояснил Лонни. – Они помогли вырыть яму и подготовить колья. Его весьма впечатлила твоя идея.
– Ты рассказал ему про тигра?
– В общих чертах.
– И опустил то, что тигр убил всех, кто пытался на него охотиться?
– Что-то типа того.
Уилл обошел яму по краю, таща за собой проволоку с бобрами. Привязав один конец к массивному дереву, он собирался закрепить второй точно напротив.
– Это сработает? – поинтересовался Лонни.
Уилл смерил его тяжелым взглядом, но мужчина был поглощен разглядыванием проволоки и бобров. Тогда он поднял одну из тушек и сунул ее Лонни хвостом вперед.
– Чувствуешь? – поинтересовался он.
Лонни принюхался, а затем поднял недоуменный взгляд:
– Сладко… Прям как рождественское печенье.
– Ваниль, – пояснил Уилл. – Здесь расположены железы, которые пахнут ванилью и даже на вкус похожи. Раньше охотники широко ими торговали. Сейчас тоже иногда приторговывают. При случае почитай внимательно этикетку на коробке с печеньем. Почти наверняка там найдутся «натуральные ароматизаторы».
– Да ты гонишь.
– Если бы.
– И медведи такое любят?
– Обожают. – Уилл наконец натянул проволоку, и тушки бобров повисли прямо над центром ямы. – Слетаются, будто мухи на дерьмо.
– Будто медведи на бобровые задницы, – хохотнул Лонни.
Спустя час после того, как работа над ловушкой была завершена, мужчины вытащили кресла из столовой дома, устроили их на крыльце и теперь сидели, наблюдая за происходящим в лесу. Лонни курил, то и дело ковыряясь в зубах или сплевывая. Иногда он наклонялся вперед, опираясь локтями на бедра. Зажатая в пальцах сигарета беспокойно подрагивала. Смотрел он в основном в сторону леса, где была приготовлена яма, лишь иногда переводя взгляд на далекие горы. Периодически он дотягивался до винтовки и поднимал прицел к глазам, чтобы изучить открывающуюся панораму еще пристальнее.
– Думаешь, он там? – наконец спросил Лонни, передавая винтовку Уиллу.
– Он там, – откликнулся охотник.
Приклад винтовки хранил тепло чужой ладони. Уилл тоже глянул в прицел, не увидел ничего нового и опустил оружие.
– С чего ты так уверен?
– Он же должен где-то быть?
– Не представляю, как ты можешь так жить. Просто сидеть и ждать, когда что-то произойдет. – Лонни встряхнул головой и поднялся. – Я нашел в запасах Кершо заначку с выпивкой. Как насчет скоротать время?
– Ты хоть представляешь, что будет, если Иоанн или Отец застукают тебя за таким нарушением правил?
– У всех есть свои секреты, – хмыкнул Лонни. – У каждого из нас.
Уилл ждал, наблюдая, как Лонни раз за разом прикладывается к бутылке, а потом так и устраивается в своем кресле, что-то бессвязно бормоча себе под нос. Спустя пять минут раздавалось уже лишь сонное сопение.
Постепенно надвигался вечер. Темнело, и лишь немногочисленные насекомые продолжали кружить в последних лучах солнца, в то время как остальные уже разлетелись по своим более важным делам. Уилл еще некоторое время смотрел на них и на лес, а затем поднялся и прошел в дом, через холл в первую спальню.
Войдя в комнату, он сел на кровать и осмотрелся. Его внимание привлекла женская ночная рубашка, висящая на двери. Она была сшита из тонкого белого материала. Короткие рукава и лиф украшала необычная вышивка. Уилл некоторое время всматривался в нее, как будто там крылся ключ к какой-то важной тайне.
Солнце окончательно село, и комната погрузилась во тьму, в которой угадывались очертания большого шкафа и зеркала. В углу стояло кресло, а на нем – корзина для грязного белья, полная мужских и женских вещей.
Взгляд Уилла вновь вернулся к ночной рубашке. Едва ли он отдавал себе отчет в дальнейших действиях, когда поднялся, подошел к двери и снял рубашку с крючка. У его жены была похожая. Он был уверен, что приучил себя не думать ни о ней, ни о дочери, но сейчас ничего не мог с собой поделать.
Подняв рубашку, он прижался к ней лицом. Ткань пахла лавандой, пылью и чем-то похожим на крем от загара. Уилл вернулся к постели и аккуратно положил ее на должное место. Обойдя кровать, он присел на край, мысленно укоряя себя за это безумие, но потом все же вытянулся поверх покрывала. Если бы Иоанн или