– Бездново дно, – процедил я, поспешно расстёгивая пуговицы своего пальто, но Маркус положил ладонь на мою руку.
– Стой ты. Рано их спасать. Они купаются.
– Ты не забыл, что сейчас зима? Они же там себе отморозят что-нибудь!
– Они не такие идиоты, чтобы бросаться без обогрева в ледяную воду, даже под ментальным воздействием!
– А что если такие?
– То нас никто не видел.
– Ты уверен? – я выразительно посмотрел в сторону кучки бездомных, которые явно заворочались и начали негромко переговариваться.
– Они двух слова связать не могут. – Маркус хлопнул меня по плечу. – Быстро. Поищем в храме, может там есть запасные или какие-нибудь старые рясы.
Говорила мне мама: думай, прежде чем делаешь. Но я опять ослушался и не стал продумывать план до того, как пошёл к Маркусу со своим безумным предложением. Уже когда мы ходили по храму, быстро открывая и закрывая все шкафы, мне пришло в голову:
– Слушай, а в храм водят какие-нибудь экскурсии? Как вообще можно попасть внутрь без особого приглашения со стороны Золотой, жрецов или настоятельниц?
– Понятия не имею, – ответил Маркус, не прекращая рыться в вещах. – Ни разу не слышала, чтобы кого-то постороннего пускали в Верхний Храм. В нижний – ещё может быть. Кстати. – Он захлопнул кованый сундук и выпрямился. – А ты вообще в курсе, где именно искать Шелли? В верхнем или нижнем храме?
– Всё, что я знаю: она где-то там. И она там уже три дня. А дальше, – я усмехнулся и развел руками: – буду полагаться на свой нос.
– Будь она тебе истинной, это могло бы сработать, – покачал головой Маркус и начал в третий раз обходить зал, в котором до нашего появления сидели храмовники. – Но найти по запаху кого-то в таком людном месте? Сомнительная затея.
– Будем импровизировать, – отмахнулся я. – Или ты готов ждать ещё неизвестно сколько, довольствуясь смутными обещаниями, что “она вернётся, когда сможет”. А когда сможет? И сможет ли вообще? Почему она сначала не поговорила с нами?
– Поговорила, – мрачно отозвался Маркус. – Но ты прав. Я этого так не оставлю. И если у нас сегодня ничего не получится, то завтра я просто высажусь на первой попавшейся площадке Верхнего Храма!
– Там защита стоит такая, что не пробьёшь.
– Найду способ пробить, – прорычал Маркус и толкнул дверь в соседнее помещение. Из темноты раздался голос моего друга: – Нормально они тут устроились!
Я поспешил войти за ним следом, и в свете огонька, созданного Маркусом, увидел большой бассейн. Водная гладь отбрасывала блики на покрытые плиткой стены. Я присвистнул.
– А чего они туда-то попёрлись, если у них здесь есть вон какая ванна?
– Да кто их разберёт. О, смотри! Неужто гардероб?
Он указал на довольно большой шкаф. Потом обошёл бассейн по кругу и стал распахивать дверцы. За одной оказались полки с полотенцами, за другой – халаты, и только за третьей, наконец, мы обнаружили просторный платяной шкаф с висящими в нём рясами.
– Берём и уходим, – быстро проговорил я, но не успели последние звуки сорваться с моих губ, как в соседней комнате раздались голоса.
Не говоря ни слова, я толкнул Маркуса шкаф, залез следом и пихнул его локтем, чтобы он сдвинулся к дальнему краю. Когда я сдвинул рясы ближе к открывающейся дверце, в комнате с бассейном вспыхнул свет.
– Ты слишком близко! – прошептал Маркус. Я шикнул на него в ответ и замер.
– Неплохо освежились, – говорил один из храмовников. – Водица бодрит. Я чуть не уснул здесь.
– Почему вообще храм не закрывают на ночь? Он же никому в такое время не нужен, – отвечал другой.
– Жаль, нам нельзя в бассейне искупаться. Я бы сейчас в тёплой водичке полежал.
– Переодевайся давай. Нам ещё рясы стирать.
– Может, ты этим и займёшься? Купаться в реке среди ночи было твоей идеей.
– Вообще-то твоей. С чего бы мне такое вообще в голову пришло? Я никогда не любил в реке плескаться.
– Это ты сказал, что рясы надо простирнуть после ужина. Они же грязные, как не знаю что!
– А то теперь они чище стали?!
Дверца шкафа приоткрылась. Я попытался не дышать и не слышал дыхания Маркуса. Один из храмовников забрал пару ряс, и из тени в глубине шкафа я заметил, что он был полностью голым. Как только дверь шкафа закрылась, я придвинулся к ней и, приоткрыв её самую малость, выглянул. Один храмовник натягивал сухую рясу, а второй ещё снимал мокрую.
– У них под рясами ничего нет! – прошептал я, вернувшись в глубину шкафа. Маркус не подал признаков жизни.
Спустя несколько минут оба храмовника покинули комнату, и мы осторожно вылезли из шкафа, стараясь не издавать лишних звуков. Свет был погашен, но голоса слышались в соседнем зале.
– И как нам теперь отсюда сваливать? – шёпотом спросил Маркус.
– Попробуем вылезти в окно, – предложил я.
Никакой сумки у нас с собой не было, так что рясы было решено натянуть поверх наших пальто, в результате чего мы выглядели как весьма упитанные жрецы.
– Окно крепко заперто, – пробурчал я, пытаясь открыть единственный путь к спасению.
– Могу спалить раму, – предложил Маркус. – Но тогда они точно заметят, что здесь кто-то был.
– Или мы очень быстро отсюда уберёмся.
Я с силой толкнул окно вперёд – и створка, наконец, поддалась. Но звук при этом издала настолько громкий и неприятный, что не услышать было невозможно.
– Бежим! – выдохнул я и одним прыжком перемахнул через подоконник. Маркус последовал моему примеру, но когда я уже бежал через площадь, услышал странные звуки и обернулся. Запутавшись в полах рясы, Маркус упал на пол и не сразу смог подняться.
– Кто здесь?! – крикнул один из храмовников. Недолго думая, я подбежал к Маркусу, помог ему подняться и, указав пальцем в сторону узкого переулка, бросился к нему.
Ещё некоторое время слышались голоса, прежде чем всё стихло. Мы быстро отдышались и огляделись. Ни души. Даже бездомные куда-то пропали.
– В случае чего всё спишут на бомжей, – заметил Маркус. – Осталось только проникнуть в сам храм.
– Это оказалось сложнее, чем я думал.
– Подожди. Нам ещё жрецов из себя изображать.
– Так чего мы ждём? Вперёд!
Последний раз оглядевшись, мы потрусили в сторону реки.
На берегу реки стояло множество лодок, привязанных к швартовкам. В одной из них были люди. Я удержал Маркуса от того, чтобы выйти в их поле зрения, но Маркус сощурился и прошептал:
– Да это ж те бомжи?
– Что, прям те? – не поверил я и высунулся из-за угла, образованного фундаментом набережной.
– Прям те. Я помню этого рыжего с повязкой на глазу.
– Признал в нём родственника? – прыснул я, намекая на то, что сам Маркус был почти рыжим. Только алый оттенок волос отличал его от людей.
Он смерил меня многозначительным взглядом и спокойно пошёл по берегу, рассматривая лодки.
– Эй, ваше святейшество, – обратился к нам тот самый рыжий бездомный громким хриплым голосом. – Вы тоже пришли умыться студёной водицей?
Я