– Не факт, – сказал я на всякий случай и повторил уже для себя, суеверного, чтобы все-таки сладилось, чтобы на контрходе: – Не факт.
А ведь это точно Платформа, чуйка работает. Теоретически у нее может быть другой порядковый номер.
– Не может, это наша полянка, – привычно прочитав мои мысли, бросил напарник и приподнялся на локте. – Не пошлют удальцов Смотрящие во вторую командировку без продыху. Сдохнем от моральной усталости.
И с этим согласен. О широтности говорить рано – звезды нужны, а их нет. Может, группа оказалась в Южном полушарии? Снега не видно, однако здесь похолодней, чем в это время года должно быть на широте Замка.
Что-то зашуршало с левой стороны, там, где осинки упираются в здоровенные стволы сосен. Привстав на цыпочки, я тревожно посмотрел туда, стараясь оценить степень прямой или гипотетической опасности. Вроде никто не ломится, не ползет, не летит, не рычит на непрошеных гостей.
– Палку дать?
– Кидай.
Все, пока можно сесть.
Мишка с трудом подполз ближе, потом тоже сел, зажав деревяху в руке.
– Что-то надоело мне валяться. Может, размяться по-скоростному?
– Прекрати, Гоб. Не мальчик. Ты лучше скажи – где наши рюкзаки?
– И стволы… Ни «тигра», ни «спектра».
Конечно, может быть и так, что рюкзаки скрывает более высокая трава за спиной, а стволы улетели подальше, только предчувствия не обманешь.
– Помнишь рассказ Потапова, Костя? Как он на Платформу попал?
Еще бы… Этот рассказ потом все наши научники анализировали.
Патронташ у Потапова оказался на месте, с дробовыми патронами 12-го калибра. А вот «сайга» исчезла в неизвестном направлении. Он честно искал, для начала в радиусе десяти метров перед собой, решив, что дальше десяти при таких способах заброса ружье никак не отлетит. Потом радиус расширил. Так и не нашел…
– Подвесили нас, Кастет, на унылое. Забрали родное!
Так, трахома. Отсюда выберемся, это без вопросов. Дело привычное, тут никакой паники. Вопрос лишь в степени трудоемкости процесса. Без стволов плохо.
Прохлопался. Кобура!
– Гоб, мой кольт на месте.
Напарник в волнении достаточно быстро сел, тоже хлопнул ладонью по поясу.
– Мой немец тоже!
– Патроны?
Тима Хаердинов, молодой парнишка из научной группы Гольдбрейха, предположил, что при переносе живой объект катапультируется не цельным телом в одежках-застежках, а некими отдельными модулями, которые затем собираются системой заново непосредственно перед приземлением. С определенной степенью дискриминации. И зависит она от степени штатности метода.
Метод нашего переброса – он того… не особо штатный. Ну что, предупреждали.
Недособрали, хари козлиные! И что с патронами? Я полез по карманам без особых надежд на чудо, заранее зная, сколько у меня боеприпаса. Три магазина, из которых один в пистолете.
– У тебя сколько?
– Четыре магаза, – грустно ответил Мишка.
Мы, не сговариваясь, достали оружие на проверку. Однако если я только выщелкнул, глянул и вбил обратно, то Гоблин начал вынимать патроны из того магазина, что был в парабеллуме, внимательно разглядывая каждый.
– Думаешь, подменили на холостые?
– Кто их знает, чертей… У меня, кстати, одна граната с собой осталась.
– Ого! Проверь!
– В смысле?
– Вдруг помялась?
Гоблин щелкнул железякой и спрятал пистолет в кобуру.
– Остришь? Пошли ружья искать.
Пойдем, непременно пойдем, родной, что еще делать?
Где-то рядом журчала вода. Ручей. Елки, как хочется пить! Моя фляга лежала в рюкзаке, Сомов, словно индийский боевой слон, даже в спокойной ситуации может носить на себе целую кучу нужных и ненужных вещей. Внезапная граната вот у него оказалась… Запасливый у меня друг.
– Мишка, фляга с тобой?
– Точно, фляга! Держи.
Оказывается, у обоих чудовищное обезвоживание. Взмокшее тело, отравленное обильно выброшенным адреналином и шоковым потом, настойчиво просило чистой воды. Выхлебав на пару всю флягу, сразу почувствовали себя гораздо лучше.
– Чуть не сублимировали, – опять заворчал Сомов.
– Полная ревизия имущества! – вместо ответа отдал я первую толковую команду.
У меня тоже немало по карманам да чехлам распихано.
Что выяснилось через семь минут: ножи на месте, носимые тактические рации тоже, как и мой трансивер с функцией всечастотного сканирования, только вот сколько продержатся аккумуляторы, которые негде зарядить? Лишний раз сканер включать нежелательно – в приборе есть функция аварийной кнопки, когда в эфир уходит импульс повышенной мощности, по которому радиослужбы анклава смогут нас засечь и передать информацию по профилю. Батарею такой импульс посадит очень скоро, а дальность прохода километров двести от силы. Как обещал Вотяков, с момента старта его служба будет работать в усиленном режиме на трех базовых станциях, включая Донжон, чтобы не прошляпить.
И все-таки нужно просканировать эфир, может, Замок рядом. Или не рядом. А кто и что тогда рядом? Делать нечего, включил трансивер, на маленьком экранчике быстро побежали красные цифры.
– Курево, надеюсь, не потерял?
Гоблин, кивнув, уточнил:
– И две зажигалки.
У меня есть маленькое кресало, не пропадем.
У Сомова – большой лезермановский мультитул. Фонарей два, запасных батарей нет, остались в утерянных или в беспардонно отобранных рюкзаках. Один складной бинокль лежит в моем нагрудном кармане. Солнцезащитные очки у обоих, очень ценно, да… Еще всякая несущественная мелочовка. Из посуды… только фляга и имеется, капец. Кстати, хорошо бы ее наполнить, опять хочется пить.
Бритвы, конечно, нет, а дикарями ходить противно. Придется бриться по-полевому, доводить клинки до нужной степени остроты. Ненавижу.
– Поднимаемся.
Встали. Почти не шатает.
Показалось мне, что услышал какое-то движение в лесу?
Лишнего нагнетаю, не нужно этого делать. За спиной – смешанный лес стеной, девственный подлесок под кронами. Впереди осинник. Вода шумит справа.
Искать драгоценное оружие начали совместно, по часовой. Как и ожидалось – пусто. На Сомова было страшно смотреть. Если я свой «калашников» еще смогу восстановить, как и «стимпанк», то его «девятку» и мне жалко до слез.
Над поляной висело серое преддождевое небо.
Мордой помню – трава на поляне хоть и влажная, но не мокрая, значит, пока не лило. Ничего, скоро польет. Птички поют, их много. Чирикают мирно, не встревожены. Где-то стучит дятел. «Приятно было сознавать, что ты не один такой», – пояснил Потапов, рассказывая о своих первых часах на Платформе.
С питьевой водой все будет в порядке: по правому краю зеленой поляны нашелся ручей. Скинув куртки, наспех умылись, набрали флягу, вдоволь напились. Стекая с ближних гор за лесом, лесной ручеек, небольшой и тихий, почти не виляя, проходил по дальнему краю поляны, прячась в зарослях низких кустов. Вода хорошая, вкусная, достаточно холодная. Посидели немного, глядя на темный бегущий поток с плывущими листочками, вслушиваясь в среду и в собственные организмы.
– Конфетку хочешь?
Хорошо, что у Мишки в запасе всегда есть карамельки для детей. Поблизости деток нет, значит, воспользуемся сами. Голод не