День пролетел как мгновение.

Марк стоял у окна, курил, пуская дым из широких ноздрей, и смотрел как спина Губера растворяется в сумерках быстро захватывающего улицу раннего весеннего вечера. Уличные фонари еще не включили, и сумерки казались Марку плотными и вязкими, как кисель.

— Неужели все это на самом деле, — пробормотал Марк, густо затягиваясь почти докуренной сигаретой.

Сигарета обожгла пальцы, но он не заметил этого. В который раз он мысленно спрашивал себя — что же все-таки произошло в этом кабинете сегодня? И как теперь ему относиться ко всему здесь услышанному, и как реагировать на все им увиденное, и как со всем этим услышанным и увиденным жить дальше?

Теперь его жизнь навсегда разделена на две части — до этого дня, и после него.

«А может, я сплю и все это сон?» — подумал Марк и сам себе ответил, — «Нет, это не сон. Это просто иная реальность. Как он сказал? Расставайся с собой легко».

Тот, чья спина только что исчезла в вечернем полумраке, сегодня навсегда изменил его жизнь. Все началось утром с обычного допроса, а закончилось тем, что перевернуло реальность «с головы на ноги».

— Какими методами исследования чего либо пользуется человечество, как вы думаете, господин инспектор? — так начал Губер. — Вот, к примеру, медицина сталкивается с совершенно неизвестной болезнью. Как находится метод лечения? Правильно, с помощью тщательного наблюдения за носителями этой болезни. Изучая симптоматику болезни, ее проявление и развитие, наблюдая за ее различными стадиями, отмечая ее острые и скрытые кризы, характерные закономерности. Так, систематизируя эту информацию, анализируя ее, постепенно находится методика лечения. А по-другому никак. Здоровые люди медицине неинтересны, хотя медицина и предназначена для увеличения количества именно здоровых людей. Но факт есть факт, вашу медицину интересуют лишь больные.

— Вы врач? — перебил Марк.

Губер улыбнулся, оставив вопрос без ответа, и продолжил.

— Эта ассоциация с медициной для того, чтобы вам, господин инспектор, в дальнейшем было понятно, о чем я буду говорить. Итак, есть только один метод поиска решения, а именно, принять за константу что либо, и изучать отклонение от этой константы, то есть аномалию. Другими словами, если в медицине принять за константу здоровье, то болезнь — это аномалия и, изучая ее выше указанным образом, мы тем самым найдем возможность ее излечить. Но представьте себе, молодой человек, если за константу принять болезнь и вместо больных изучать здоровых людей. Мы добились бы большего успеха или нет? Вопрос риторический, поскольку разницы никакой. Это один и тот же метод, лишь с разными базовыми точками. И не важно, что вы примите за норму. Важно лишь абсолютное количество отклонений. Важно насколько далеки они от нормы и насколько необратимы. А теперь представьте себе ваше сегодняшнее общество с его аномалиями. В этом обществе, что примете за норму? Что в вашем мире есть константа?

— Наверное, «золотая середина», — неуверенно произнес Марк.

— Среднего человека? Так я и думал. Тогда вернемся опять к медицине. У здоровья нет середины — либо человек болен, либо он здоров. А вы мне за константу, за стандарт предлагаете взять немного больного, немного здорового. По сути больного, но немного, не совсем. Но не совсем и здорового, что означает совсем не здорового. Вот по такому пути и идет ваша медицина. По такому же пути с недавних пор идет и все человечество, которому навязали как эталон такого себе середнячка — немного здорового, немного больного, немного выпивающего, немного спортсмена, немного любящего родных и близких, немного ненавидящего их. Всего понемногу. Лишь бы верил в Прогресс. Из этих «сереньких» людей и получается такое себе прогрессивное общество середнячков. Тогда аномалией в этом обществе будут как низкие, так и высокие человеческие проявления. Для такого общества и опустившиеся люди, и гениальные личности есть крайности, далекие от «нормы». И пропасть между этими крайностями максимальна. Вы понимаете?

Марк пожал плечами. Как все им услышанное связанно с дракой на вокзале?

— Я вас понял, господин инспектор, — сказал Губер, будто читая мысли Марка, — забудем медицину, перейдем к главному. Все это сказано мной лишь для объяснения нашей методологии решения поставленной задачи. А наша задача — изучение земной цивилизации на предмет вступления с ней в контакт. Сейчас мы не можем принять за константу вашего «среднего человека», и намеренно вычеркнули его как объект изучения. Пока вычеркнули. Мы считаем, что любую цивилизацию характеризуют не ее «золотая середина», а крайние ее представители. Поэтому «видения с пришельцами» были либо у ваших гениев, либо же у ваших шизофреников. К середнячкам до вас мы пока не приходили.

Он улыбнулся, немного помолчал и продолжил:

— Вселенная — это целостная структура, и на этом основан наш метод. Все новые цивилизации мы изучаем по давно отлаженной схеме — никогда не берем за норму «золотую середину», только крайности. Сначала принимаем за стандарт, за константу высшие проявления изучаемой цивилизации, и исследуем максимально крайние отклонения от этой нормы. Затем меняем приоритеты, берем в качестве нормы другую крайность, как бы вы выразились — «темную сторону» человечества, и делаем тоже самое. Для нас нет ни светлой, ни темной стороны. Все стороны — это стороны одного целого. Они лишь его крайности. И чем больше пропасть между крайностями, тем цивилизация незрелей. Тем менее она интересна нам. Проблема в том, что цивилизация с большим внутренним разбросом в развитии совершенно непригодна к контакту с представителями иных миров.

Губер замолчал и внимательно посмотрел на Марка.

— Вы это о чем, — наконец выдавил из себя тот.

— А вы думали, что представители других миров прилетят к вам на космической тарелке, высадятся, где-нибудь вблизи, ну, к примеру, Нью-Йорка и вы вот так просто вступите с ними в межпланетный цивилизационный контакт? — спросил Губер, искренне улыбаясь, — или же другой сценарий, что-то в стиле