Возвращаясь на Бродвей с Лорки-12 после месяца непрерывной работы, трудяги, естественно, спешили получить разрядку всеми доступными способами. А спрос, как известно, рождает предложение. На Бродвее процветали злачные места – бордели, казино, стрип-клубы. В полный размах работала наркоторговля. Кроме горняков на Бродвее подвизалось много всякой швали вроде тех же Потрошителей.
Полицию заменяла служба охраны «Феникса», но она занималась в основном защитой интересов корпорации и в остальные дела не лезла. Относительный порядок поддерживался самими преступными группировками, четко поделившими между собой территорию и бизнес.
Внешне космическая станция-город Бродвей напоминала длинное, широкое и толстое крыло. Жилые сектора располагались на поверхности, а все технические помещения, пункты управления и обслуживания – внутри.
Сверху жилые сектора накрывались прозрачными куполами, в которых поддерживался необходимый для дыхания воздух. Перейти из сектора в сектор можно было лишь через шлюз.
Всего секторов на Бродвее было три. Потрошители обитали в Центральном, где сосредоточилась деловая и злачная жизнь города.
Дома выглядели обычными – коробки из пластика, стекла и бетона. Жилые – повыше, этажей по тридцать-сорок, магазины и прочие заведения – пониже.
Некоторые здания хвастались большими террасами, превращенными в своеобразные сады – с газонами, кустами, деревцами и цветочными клумбами.
Вдоль улиц росли однотипные деревья с ровными шарообразными кронами. Мне показалось, что они сделаны под копирку.
По проезжей части сновали мобили, личные и общественные – типа такси с автопилотом вместо водилы.
Вращение станции обеспечивало привычную для большинства разумных рас гравитацию. По крайней мере, лично я особой разницы с Землей в этом плане не заметил.
Смены времен года, понятное дело, не происходило, погода всегда была одинаковая и ровная – тепло, но не жарко, без палящего солнца, дождя или снега.
День и ночь меняли искусственно. В определенные часы все улицы ярко освещались многочисленными фонарями дневного света, а когда наступала «ночь», их мощность сильно уменьшалась.
Мы со Швецом шли пешком по полутемным ночным улицам, благо до дома рукой подать. Сейчас темнота казалась мне особенно комфортной – создавалась иллюзия, что она прячет нас от глаз безжалостного врага. Жаль, что это только лишь самообман!
Я задрал голову и посмотрел на небо. Прозрачный купол был почти невидим, и крупные звезды непривычных созвездий сияли во всей красе.
* * *
Обиталище Потрошителей располагалось на третьем этаже большого парка автоматического такси, который, собственно, банде и принадлежал. Так сказать, легальный бизнес, верхушка айсберга.
Общий холл жилого этажа выглядел непритязательным и серым. Мебели минимум. Барная стойка – куда ж без нее! Два огромных холодильника, в одном из которых стояли три емкости со знакомой мне уже жгучей ядовито-зеленой гадостью – местным самогоном из хлореллы, в просторечье хлорка, пара упаковок пива и несколько бутылок холодного чая. Впрочем, какой там чай, наверняка, химия одна.
А вот кофе отсутствовал, как класс, что меня сильно расстроило. Я заядлый кофеман, без чашки горячего чёрного сладкого напитка по утрам просто не человек.
«Ты и так не человек, – подколол внутренний голос. – Ты ирриец, а для них, может, кофе – яд».
Интерьер холла завершали пять довольно новых кресел, длинный угловой диван из черной кожи и установка голлографа, этакого телевизора будущего, в центре. Кадки с искусственными лианами в углах не привносили ни капли уюта. Зато было чисто, что удивительно для общежития аж шести мужиков.
Трех Потрошителей убили в стычке несколько дней назад. Интересно, это дело рук тех же самых геймеров, что напали сегодня? Или банду преследуют еще какие-то игроки?
В качестве небольшого бонуса Виталий Лирик загрузил мне в память кое-какую дополнительную инфу о моей банде. Так я знал, что наше логово имеет три выхода. Что Упырь был редким чистюлей, завел двух роботов-уборщиков и постоянно шпынял Потрошителей, если они разбрасывали свои вещи по углам. Особенно доставалось Керру. Он обожал конфетки вроде наших скитлзов – кисло-сладкие шарики всевозможных оттенков, и вечно забывал везде вскрытые упаковки. Вот и сейчас початый пакетик лежал посреди барной стойки, разноцветные горошины высыпались из него, словно блестящие бусинки.
А еще Керр любил смотреть по голлографу космические гонки и при этом орал во всю глотку так, что подпрыгивали стоящие на первых двух этажах такси.
При воспоминании о погибших товарищах сердце внезапно кольнуло. Жаль их. Все-таки не чужие мне. Мы запросто могли бы стать друзьями. Мы?! Да я, Рома Мельников, их знать не знал! Ладно, замнем для ясности. Кажется, врастание памяти и психики игрового персонажа в мою идет полным ходом. Скоро уже буду полностью ощущать себя иррийцем Ромом Мелом. Хотя кто сказал, что это плохо? Моя склонность к анализу плюс его бойцовские качества – это ж гремучая смесь, если их правильно использовать.
Задумавшись, я продолжал стоять посреди холла.
Швец, тем временем, активировал сигнализацию, вывел на голоэкран виды с камер внешнего обзора и направился к холодильнику, предложив:
– Накатим? Помянем ребят?
– Только по маленькой, – не хватало еще, чтобы враг взял нас тепленькими, пьяными в хлам.
– Само собой, – кивнул Швец.
Поминки прошли без огонька. Выпили, не чокаясь, жгучей зеленой хлорки. Заели бутербродами – пресными, как картон, галетами, которые играли на станции роль хлеба, с кусками курятины. Вот к куриному мясу претензий не было – самое настоящее на вкус. Бродвей имел собственные бройлерные, так что цыплята и яйца стоили весьма недорого. Что до обещанных мне Виталием Лириком роскошных бифштексов, при таком раскладе их я попробую еще не скоро. Подобная еда привозилась с других – сельскохозяйственных – планет и стоила на нашей станции уйму лефтов, а Потрошители, как выяснилось, не самая процветающая из банд.
– Так что будем делать, Ром? – вернулся к больной для него теме Никола. – Надо решать.
– То же что и раньше, – я по-прежнему не понимал причину его тревоги.
– Не потянем, – он с сомнением покачал головой. – Вдвоем не потянем. Сожрут. Тот же Папа Карло. Стоит только ему прознать, что Упырь ушел на звезду…
«Уйти на звезду» местный аналог «скопытится», «дать дуба» и «перейти в мир иной». Выражение прозвучало привычно. Мой Ром Мел и сам так говорил. А вот имя Папы Карло почему-то вспомнилось с трудом. Брак оцифровки?
Пришлось уточнить:
– А что с этим типом не так?
Швец посмотрел удивленно:
– Да ты чего, Ром? С ним все не так! Ах, да, ты ж не в курсах, – спохватился он и принялся рассказывать.
Как выяснилось, банда Папы Карло была солидней нашей в разы,