Вим бывал в каждом из них, но больше всех ценил «Север», обстановка которого наилучшим образом отвечала вкусам Дорадо.
Ветер, гуляющий на стовосьмидесятиметровой высоте, подхватывал музыку и разносил ее по всему деловому центру. Опоясывал ею соседние небоскребы, окутывал проезжающие по многоуровневым дорогам мобили, поднимал вверх, к скрывающимся за облаками Луне и звездам, а наигравшись, скользил с нею к старому Мюнхену, опаляя страстным дыханием баркаролы белоснежную мечеть.
Великолепный дуэт рояля и скрипки, гармония струн и душ музыкантов, настоящих профессионалов, прекрасно дополняющих друг друга.
Вим сидел за роялем, его пальцы скользили по клавишам, но словно бы сами по себе, ибо все внимание Дорадо было приковано к скрипачке – тоненькой девушке, стоящей у балюстрады, отделяющей ее от бездны, и самозабвенно играющей для ночных облаков.
Для небоскребов, звезд и Вима.
Ветер, единственный их слушатель, жадно впитывал страстную музыку дуэта, а вместо аплодисментов игриво трепал роскошные, до самой талии, волосы девушки. Ее единственную одежду.
Жизнь Дорадо, а правильнее – его жизни напоминали шеренгу банковских сейфов. Надежно запечатанных и открываемых только по очереди. Вим делал все, чтобы ни один обрывок информации, ни одно слово, ничто не просочилось из сейфа в сейф, из настоящего в настоящее, а уж тем более – в настоящее из прошлого. Чем меньше о тебе знают, тем безопаснее. Сейфы с надписью «Молодость» не открывались практически никогда. Из сейфов с надписями «Детство» и «Юность» периодически извлекались воспоминания, но они крайне редко содержали конкретные факты. Сейфы настоящего открывались по очереди. А сейф «Личное» – кладовка, в которой Дорадо прятал свой аленький цветок, – охранялся с особой тщательностью.
Вим познакомился с Камиллой случайно: ему предложили недельные гастроли в одном из крупных венецианских ресторанов, Дорадо прибыл в город на день раньше, по делам заглянул к менеджеру заведения и увидел ее – тоненькую девушку со скрипкой.
Завораживающее мастерство Камиллы пронзило сердце Вима.
Ту ночь они провели, катаясь на гондоле по древним каналам. Иногда болтали, иногда молчали. Иногда смотрели друг на друга, иногда – на звезды и старинные дома. Расстались, ни разу не поцеловавшись. Но разве это главное?
Через две недели Камилла позвонила и сказала, что ей предложили гастроли в Дрездене. «Может, сыграем дуэтом?» Вим бросил все дела, примчался в Саксонию и уже на первой репетиции окончательно убедился в том, что они с Камиллой созданы друг для друга.
Рояль и скрипка.
Вим не был виртуозом, для этого у него были слишком грубые руки. Он считался хорошим, выше среднего уровня, исполнителем, обладающим к тому же феноменальной памятью – Дорадо очень редко пользовался нотами. Но и это не было главным – хороших исполнителей хватает. Вима ценили за умение едва ли не мгновенно улавливать эмоции публики, определять господствующее в зале настроение и безошибочно выбирать ту музыку, что наилучшим образом подходила в этот вечер этим людям. Шопен, Лист, Рахманинов… Дорадо имел репутацию идеального тапера. Камилла же играла для себя, восхищала мастерством, но послушно следовала за Вимом, и их дуэт пользовался успехом у хозяев дорогих ресторанов, модных курортов и элитарных клубов – «любовь» к классической европейской музыке считалась у знати признаком хорошего вкуса.
Нечастые совместные гастроли всегда заканчивались одинаково…
Последние звуки баркаролы упали на Мюнхен, Камилла замерла, прощаясь с сыгранной мелодией, и Вим почувствовал, что не может больше сдерживаться. Рывком поднялся с табурета и подошел к девушке.
Рояль и скрипка. Натянутые струны.
Инструмент Камиллы опустился на мягкий ковер, покрывающий террасу пентхауса, а следом на нем оказались любовники.
– Богиня, – прошептал Вим.
Девушка обняла его за шею и нежно укусила за ухо.
– Моя богиня…
В постели они тоже идеально подходили друг другу. Камилла не уступала Виму в напоре, он ей – в страстности. Их тела сливались с той же силой, с той же гармонией, что их музыка. Их любовь становилась продолжением дуэта.
Рояль и скрипка. Совершенство.
И всякий раз – как первый. И всякий раз чаша выпивается до последней капли. И всякий раз Вим терял голову, чего никогда не случалось с ним раньше.
Поиск женщины никогда не казался мужчинам задачей сложной, требующей особенно больших усилий. На протяжении человеческой истории женщин похищали, покупали, выбирали (экстерьер, родословная), а бывало и обменивали на что-нибудь срочно необходимое. Найти женщину в современном мире еще проще: хочешь быстрой любви – иди в соответствующий квартал, хочешь несложных отношений – к твоим услугам официально разрешенный в Исламском Союзе институт наложниц. Кандидаток во временные жены полным-полно, начиная с шестнадцатилетних крестьянок, пытающихся вырваться из нищеты, и заканчивая сходящими с ума от одиночества холеными бизнес-леди. Найти женщину несложно. Чертовски трудно отыскать Женщину. Не идеал слабого пола, а твою Женщину. Рожденную для тебя.
Камиллу трудно было назвать красавицей. Маленькая грудь, довольно широкие для ее роста бедра, тонкие губы… Любители выставочных жен прошли бы мимо и не заметили, но для Дорадо экстерьер не имел особого значения. В объятиях Камиллы он нашел не развлечение, а любовь.
– Знаешь, когда мы только познакомились, я думала, что ты какой-нибудь верхолаз, развлекающийся инкогнито. – Камилла улыбнулась. – Дорогие рестораны, дорогие отели…
– Мне нравится, как ты паришь над городами.
– Ты тратишь все гонорары. – Заработков тапера не хватило бы на их не частые, но яркие встречи. Девушка это понимала, но в ее вопросе не слышался подтекст. – Для меня не очень важно, где мы проведем ночь. Главное, что мы проведем ее вместе.
– В жизни не так уж много восхитительных моментов. Пусть они будут красивыми от первой до последней черточки.
Они остались на мягком ковре террасы, под облаками, но ветер, как ни старался, не мог унести с нее шелест разговора. Концерт, данный ночному городу, закончился, теперь Вим и Камилла говорили друг для друга.
– А