С тех пор они снова стали неразлучны. Пережили голод Гиблой Зимы, плечом к плечу сдерживали натиск Полосатых Ящериц во время Большой Гастазарской междоусобицы, вместе заботились о процветании и безопасности ложи.
И ни разу не поднимались на вершину Одинокой Че.
— Не думал, что у нас проблемы, Шарль.
— Надеюсь, Род.
— Что тебя тревожит?
— Настроения.
— У тебя плохое настроение? Предчувствие беды?
— Меня тревожат настроения, которые в последнее время овладевают Вепрями. Они становятся замкнутыми.
— Приближается зима, — пожал плечами Утан. — А после Гиблой все зимы вызывают настороженность.
— До нее еще полгода.
— Приближается осень.
Верховный маг покачал головой, пытаясь понять, смеется ли над ним старый друг или магистр на самом деле не видит, что происходит в ложе.
— Род! Веселье, которое мы наблюдаем сейчас, — это вспышка, вызванная прибытием каравана. Через три дня шасы уйдут, и настанут будни. А в обычные дни Хикмар-Кас не похож сам на себя. Чуды прячут глаза! Отворачиваются!
— Ты преувеличиваешь…
— Род! Вепри прячут глаза! Когда это было?
Магистр ложи тяжело вздохнул.
— Ну… Вепрям есть о чем подумать, Шарль. Я ведь не зря упомянул о зиме.
— До нее полгода, — повторно напомнил маг.
— Но ведь обещают очень суровую зиму. Твои предсказания и те сводки, что присылают из Гастазара, никого не радуют. Вы клянетесь, что голод не повторится, но чуды опасаются ошибки: Гиблую Зиму тоже не предсказывали, а как все обернулось?
— Вепри не доверяют магам?
— Вепри опасаются ошибки магов.
— А ты?
— Я — магистр ложи. Я обязан мыслить шире и смотреть дальше рядового рыцаря. Но в то же время моя главная задача состоит в том, чтобы Вепри жили хорошо. И с этой точки зрения я всегда буду на их стороне.
— Мы уже делим друг друга на стороны?
Пару секунд Родерик смотрел Шарлю в глаза, после чего медленно кивнул.
— Я неудачно выразился, друг. Извини меня.
— А мне кажется, ты высказался именно так, как сказал бы любой Вепрь, окажись он на твоем месте, — негромко произнес де ла Куа. — Чуды начали сторониться магов.
— Чушь!
— А в последнее время появляется и враждебность.
— Ерунда! Шарль, мы вместе! Что значит: «начали сторониться магов»? О какой враждебности ты говоришь? Мы ведь чуды!
Однако де ла Куа не уловил в голосе друга железобетонной уверенности. Утан не был предельно искренним, он хотел казаться предельно искренним.
Большая разница.
— Два дня назад избили мага.
Родерик хмыкнул:
— Так и знал, что наш разговор сведется к этому мелкому инциденту.
Он действительно должен был остаться мелким. В таверне «Медная лошадь» рыцарь и маг не сошлись во мнении относительно достоинств одной легкомысленной официантки. Обычное дело. Рыцарь навернул оппоненту в скулу. Маг поднялся с пола, отряхнул одежду и ответил, усилив удар соответствующим заклинанием. Рыцарь отделался сломанным ребром. Как правило, на этой фазе подобные поединки и заканчивались: все знали, что с магами, даже хлипкими на вид, лучше не связываться. Однако посетители «Медной лошади» проигнорировали правило и неожиданно выступили на стороне пострадавшего. Маг получил кувшином по голове сзади, потерял сознание, после чего его долго били ногами. Результат плачевен: не менее двух месяцев на восстановление.
— Ты по-прежнему считаешь, что речь идет о заурядной кабацкой драке?
— Разумеется.
— И не накажешь виновных?
— Не за что.
— Ты действительно так считаешь?
— Шарль, — проникновенно начал Утан, — ты не хуже меня знаешь, что любой маг способен без труда разбросать десяток драчунов. И все это знают. И маги знают, что мы это знаем. А некоторые из них, увы, пользуются положением и ведут себя весьма вызывающе. Я допрашивал тех, кто был в «Медной лошади». Твой парень вел себя очень нагло и, по общему мнению, получил по заслугам.
— Я не верю.
— Достаточно того, что в это верит большинство Вепрей, — отрезал магистр. — Я не пойду против ложи.
И вновь верховному магу показалось, что Родерик недоговаривает.
— А если я скажу, что одного из моих парней убили?
— Кого? — растерялся Утан.
Вот теперь — искренне. И стал похож на того парнишку, что когда-то бегал с маленьким Шарлем купаться на речку.
Де ла Куа рассмеялся.
— Ну, хоть это тебя проняло! Я уж думал, ты окончательно зачерствел.
Родерик, секунду поколебавшись, поддержал друга. И смех на вершине Одинокой Че звучал искренне. То ли мужчины были хорошими актерами, то ли им действительно нужно было выпустить пар.
«Ладно, к драке мы еще вернемся, — пообещал себе де ла Куа. — Понятно, что с настроениями в ложе не все в порядке, однако сейчас давить на Рода не стоит. Пусть думает, что я удовлетворен. Сменим тему…»
Некоторое время назад магистр распорядился прекратить работы на одной из дальних шахт. Ничего удивительного — бывает. Однако утверждениям, что руда неожиданно обеднела, Шарль не поверил. Шахта новая, он сам предсказывал, где ее нужно закладывать, и знал, что порода там богатая. Утану ничего не сказал, решил съездить, проверить и был крайне удивлен, увидев, что Вепри завалили тоннель.
— Род, насчет Березовой шахты… Я был там…
Утан, словно не услышав друга, продолжил предыдущую тему:
— И еще, Шарль, меня беспокоит, что ты нянчишься с магами. Ты отходишь от Вепрей, от своих корней. А ты должен быть с нами.
Настроение де ла Куа, слегка улучшившееся, вновь испортилось.
«Он не хочет говорить о шахте? Почему?!»
— Ты перестал быть чудом, Шарль, — продолжил Утан. — Ты — маг. Молодому нахалу набили морду в таверне, и ты требуешь суда магистра ложи. Кем ты выставляешь меня перед Вепрями? Я не обязан вытирать мальчишкам сопли. Мы вместе воевали, вместе голодали, вместе веселились, так давай и дальше жить вместе. Пора бы тебе вспомнить, что маги такие же чуды, как все.
Де ла Куа был сбит с толку. Ведь эту тему они закрыли, почему Родерик вновь за нее взялся? Неужели только для того, чтобы не говорить о шахте?
— И маги не могут рассчитывать на привилегии.
«Я и не просил!» — хотел бросить Шарль, но вместо этого буркнул:
— О каких привилегиях ты говоришь?
Непонимание сменилось злостью.
— Почему умные и сильные чуды не могут влиять на политику Ордена только на том основании, что они не маги?
— Они могут стать советниками великого магистра. Стать магистрами лож!
— Никто не слушает магистров лож, — хмыкнул Утан. — Даже в Гастазаре всем плевать на мое мнение,