— К-к-конечно.
— Вот и держи знак, чтобы прикрывал нас обоих. Я по сторонам буду смотреть.
Убедившись в том, что вокруг них образовался невидимый полог, надежно защищающий обоих от внешнего пси-воздействия, Виноградов зашагал к видневшемуся в заборчике проему, сразу за которым угадывалась длинная и узкая аллея.
Воздух вокруг умиротворял и успокаивал, кладбищенские сумерки пахли дождем, зеленью и мокрой листвой. Странно, но сюда практически не доносился шум оживленной набережной и расположенного с противоположной стороны, сразу за полузаброшенной железнодорожной веткой, проспекта. Народу в этот час тоже практически не было, только вдалеке семенила к выходу одинокая старушка, да кудлатая бездомная собака с задумчивым видом обнюхивала вываленную возле переполненного бака груду мусора. Никаких признаков потустороннего присутствия не ощущалось.
— А ч-ч-чем этот д-д-дух вообще опасен? — нарушил затянувшееся молчание Дениченко. — М-м-может, ну его н-н-на фиг?
— Никогда не сталкивался с обитателями ментала? — заинтересованно произнес Алексей.
— Н-н-не доводилось.
— Да в общем-то сам по себе — практически ничем. Духи вообще способны оказывать лишь ограниченное влияние на физический мир. Ну, поломает там чего-нибудь, предметы подвигает, люстру кому-нибудь на голову уронит… Вот если ему взбредет в голову вселиться в человека, тут дело примет совсем иной оборот.
— Ага, н-н-нам рассказывали на л-л-лекциях. Одержимость наз-з-зывается. Г-говорят, может п-п-привести даже к гибели од-держимого.
— К гибели — это ладно, медицина и целительство сейчас развиты на должном уровне. Помереть не дадут, если вовремя оказать помощь. Проблема в том, что человек, в которого вселилось потустороннее существо, утрачивает контроль над собственным разумом, его личность подавляется сознанием жителя ментала. И потому в подобном состоянии он может натворить все, что угодно. Вот это как раз-таки очень опасно. Кстати, нужно поискать укрытие, и чем быстрее, тем лучше.
— Д-дух?
— Нет, дождь.
Сверху действительно начало понемногу накрапывать. Небо стремительно темнело, над головой нависли набежавшие с Невы тучи. Алексей ускорил шаг, перепрыгнул здоровенную лужу, свернул с аллеи, с минуту попетлял между могилами и, пригнувшись, спрятался под опиравшимся на гранитные колонны навесом старинного надгробия. Николай, старавшийся не отставать от напарника ни на шаг, примостился рядом. Он обладал гораздо более крепким телосложением, и по напряженному сопению было заметно, что ему неудобно стоять, согнувшись в три погибели. Сверкнула молния, вдалеке раскатисто громыхнуло, и дождь хлынул стеной.
— К-к-как будто фильм ужасов н-начинается, — усмехнулся Дениченко. — Я п-по телеку что-то п-подобное смотрел.
— Ага, — кивнул Виноградов. — Сейчас из-за дерева вылезет скелет и начнет ругаться матом… Нужно переждать — такой ливень не может продолжаться долго.
Прогнозы не оправдались: спустя десяток-другой минут потоп и вправду иссяк, как будто наверху кто-то закрутил водопроводный кран, и вместо него зарядил мелкий, противный, густой и холодный дождь. Периодически меж облаков вспыхивал разряд молнии и на землю обрушивались гулкие громовые раскаты. Вылезать из-под крыши навстречу ледяным струям решительно не хотелось. Смеркалось, ночь стремительно накатывала на город. Николай нервничал, крутился на месте, стараясь устроиться поудобнее, Алексей же с невозмутимым видом озирал окрестности, тающие в сгущающейся мгле. Минуты тянулись одна за другой.
Наконец шелест капель в листве росшего поблизости клена стал стихать. Николай уже не мог определить интенсивность дождя по расплывавшимся на поверхности близлежащей лужи кругам, поскольку саму лужу поглотила темнота, но, высунув руку из-под навеса, он не почувствовал на коже влажного прикосновения капель.
— К-к-кажется, кончилось, — неуверенно произнес он.
— Там!
Дениченко посмотрел в указанном напарником направлении: где-то вдалеке, в глубине укрытого вечерней мглой участка зажегся крошечный огонек. На мгновение замерев, огонек колыхнулся и медленно поплыл над землей, удаляясь от аллеи прочь.
— Пошли! — ткнул Виноградов своего спутника локтем в бок. — Ноги не переломай.
Ругаясь и поминутно цепляясь рукавами и карманами куртки за острые выступы оград, Дениченко вылез из укрытия и зашагал вперед, стараясь не упустить из вида спину Алексея, ловко лавировавшего между могилами. На мгновение утратив сосредоточенность, он тут же споткнулся и, пытаясь удержать равновесие, по щиколотку погрузился в придорожную канаву.
— Черт! У т-тебя ф-ф-фонарика нет?
— Ночное зрение включи.
— Т-точно!
Сделав над собою усилие, Николай постарался искусственно расширить собственные зрачки, чтобы адаптироваться к окружавшей его темноте. На мгновение он вообще перестал видеть, и случайно подвернувшаяся мокрая ветка больно хлестнула его по лицу, затем мир вокруг окрасился в глубокий ультрамариново-синий цвет, а стоявшие вокруг надгробия, кресты и деревья сделались угольно-черными. Темно-серая куртка Виноградова маячила впереди отчетливым светлым пятном.
Тем временем, видимо почувствовав погоню, видневшаяся поодаль искорка резко изменила свое направление и стала стремительно удаляться в глубь кладбища.
— Быстрее, — скомандовал Алексей, переходя на бег. — Уйдет.
— Оно нас с-с-слышит? — стараясь не сбить дыхание, поинтересовался Николай.
— Естественно. Ты топочешь, как слон.
— Т-т-там еще. С-с-справа.
Действительно, по правую руку от них в ночи зажегся еще один «светлячок», а потом еще и еще. Огоньки перемещались в пространстве, то останавливаясь, то начиная свое причудливое движение снова.
— Разделимся, — произнес Виноградов. — Я побегу следом, ты заходи сбоку. Пространство контролируй.
С этими словами он пружинисто подпрыгнул и, перемахнув через низкий заборчик, скрылся из глаз. Тяжело вздохнув, Дениченко припустил следом, стараясь не потерять из поля зрения крошечное светлое пятнышко, то исчезавшее за деревьями, то ярко вспыхивавшее вновь. Вскоре он приноровился к ритму бега между ржавыми прутьями оград и даже смог немного увеличить скорость. Огонек приближался. Тропинка, скамейка, гранитная стела, еще немного — и он наконец настигнет свою цель…
— Поймал! — донесся до него вскрик Алексея.
Николаю показалось, или голос напарника действительно прозвучал немного расстроенно?
Отдуваясь и смахивая выступивший на лбу пот — похоже, действительно пора заняться собой и сбросить с десяток лишних килограммов, — Николай обогнул очередную могилу и выбрался на место схватки.
Виноградов крепко держал за шкирку сидевшего в нелепой позе на земле косматого мужика, испуганно вертевшего вокруг головой и сжимавшего в грязной ладони едва тлеющую церковную лампадку. Мужик был облачен в драные кирзачи, заляпанные штаны непонятного цвета и рваную в нескольких местах куртку, явно позаимствованную с ближайшей помойки, от него отчетливо несло сивухой и давно не мытым телом.
— Ты кто? — спросил Виноградов, для надежности крепко тряхнув мужика за шиворот.
Тот привычно опустил лицо и заслонился рукой, словно ожидая удара.
— Живу я тут, — тряхнул он слипшимися космами.
— На кладбище?
— Ну. — Мужик чуть приподнял голову и, убедившись в том, что никто не собирается его бить, обмяк. — А что? Люди вон на могилах кто хлеб, кто печенье, кто водочки стакан оставляет по русской традиции… На Пасху — яйца… Цветы эвон приносят, собрать можно, а утром — продать… На фуфырик хватит… Менты опять же сюда не суются, по ночам особенно… Боятся оне.
— Прямо так на кладбище и живешь?
— Ну, — тряхнул бородой мужик. — Говорю же, живем. В склепе. Тепло и не капает. Зимой костер палим… Четверо нас тама…
— Тьфу ты, — сплюнул себе под ноги Виноградов и, отпустив бродягу, брезгливо