— Ах стервецы! — ревел, потрясая кулаками, Зевс. — Кто? Кто из этих смертных вонючек посмел на такое решиться?

Черные тучи собирались над Олимпом, грозя Греции проливным дождем.

— О, клянусь водами Стикса, я разделаюсь с ними, я покажу им, что значит чтить богов. В тронный зал влетел испуганный Гермес:

— Ты посылал за мной, Громовержец?

— Да, посылал. Немедленно вызови ко мне этого идиота Гелиоса.

— Но ведь день еще не закончился? — возразил Гермес.

— А мне на это наплевать! — злобно рявкнул Зевс. — Зови его немедленно, я хочу видеть его здесь, на Олимпе.

Кивнув, вестник богов стремглав бросился выполнять указание Громовержца.

— В чем дело? — В тронный зал вошла недовольная Гера. — Пупсик, что случилось? Зевс побагровел:

— Если ты думаешь, что я, разрешив вернуться на Олимп, простил тебя, то сильно ошибаешься.

Гера побледнела, сообразив, что попала мужу под горячую руку.

— Что случилось? — передразнил жену Тучегонитель. — Двое смертных отморозков среди ночи проникли на Олимп — ты себе можешь такое представить, НА ОЛИМП! воспользовавшись повозкой кретина Гелиоса, и похитили целый галлон амброзии.

— Как? — притворно ужаснулась Гера. — Этого не может быть!

— Может. — Зевс подошел к мутному экрану телевизориуса. — Камеры внутреннего слежения все записали, просто я, дурак, только сейчас их проверил.

Матовый экран мигнул, и на нем возникли двое смертных: девушка и смуглый грек, занимающиеся любовью в водопаде.

— Ой, это не то, — смутился Зевс, нажимая на пульте телевизориуса квадратные кнопки. Гера с укоризной посмотрела на мужа.

— Эрот, скотина, последний его включал, — коротко пояснил Громовержец.

Экран снова мигнул, и на нем появились две всклокоченные личности, воровато застывшие у амброзийного автомата. Один из лазутчиков бросил в прорезь автомата две монеты и, вытащив уже готовую флягу с напитком богов, передал ее подельнику.

— Вот, полюбуйся, — пробурчал Зевс. Гера присмотрелась, но в темноте лица дерзких смертных разглядеть не представлялось возможным.

— Кто они? — спросила Гера, надеясь, что Зевс еще не установил личности преступников.

Порывшись под атласной подушечкой на троне, Громовержец извлек деревянную дощечку с текстом.

— Некие Алкидий с Фемистоклюсом, — медленно прочел он. — Мелкие жулики: ограбление храма Аполлона, храма ха-ха… Ареса, разбойное нападение на Дельфийского оракула с целью опять же ограбления, осквернение олимпийских святынь, подлог, вымогательство, чеканка фальшивых монет с собственным профилем. Ну что ж, очень даже неплохой послужной список… И почему это я раньше о них ничего не слышал?

Гера недоуменно развела руками:

— А мне откуда знать. Кстати, а кто это на них так подробно настучал?

— Да Одиссей, конечно, — ответил Зевс. — Больше некому Они с Гермесом давеча выпивали, он ему все и выложил, видимо, полагает, что я его в итоге пощажу, вину свою в этой троянской заварушке заглаживает.

— А ты его пощадишь? — лукаво прищурившись, спросила Гера.

— Вот еще! — Зевс фыркнул. — Ну ты порой и скажешь! Всыплю засранцу по первое число, пусть только война начнется, я ему все припомню — и анекдоты его по поводу Олимпа, и махинации в Итаке с недвижимостью. Он у меня еще попляшет.

В зал влетел взмыленный Гермес, а вслед за ним вошел не менее взмыленный Гелиос Вид у обоих был испуганный.

— Вечер в Греции на три часа раньше настал, — сообщил Зевсу Гермес. — Селена страшно ругается, смертные твердят о знамении…

— Да плевал я на них на всех, — махнул рукой Громовержец. — Сейчас такую бурю устрою, что им места мало будет.

— И все из-за каких-то двух идиотов, — покачала головой Гера. — Зевсик, ты не прав, ты ведь знаешь, что нервные клетки даже у нас не восстанавливаются.

— Да знаю я, знаю, — буркнул Зевс, — ты мне зубы-то не заговаривай.

Беспокойно поерзав на троне, Тучегонитель обратил укоризненный взор на Гелиоса'

— Ну, жду твоих оправданий.

Деликатно кашлянув, бог солнца учтиво поклонился.

— Моей вины здесь нет, — спокойно, с достоинством проговорил он. — Ты зря меня, Зевс, с поста сорвал. Я и так лезу из шкуры вон, боюсь каждый раз вместе с колесницей в море грохнуться. Если бы ты выделял мне нормальные средства на ремонт колесницы и обслуживание сопутствующих механизмов, то этого ЧП никогда бы не случилось.

— То есть что ты конкретно имеешь в виду? — не унимался Зевс. — Выражайся яснее.

— Могу и яснее, — кивнул Гелиос. — Ты лучше посчитай, сколько в процентном отношении золота уходит на пиры и сколько на обслуживание техники Олимпа.

— И сколько же? — заинтересовался Громовержец.

— Много, — ответил бог солнца, — очень много. Жратву для пиров кто поставляет? Смертные. Девочек для развлечений кто отбирает? Тоже смертные, эти, жрецы храмов разных. А ведь за все приходится платить. Неужели ты забыл об этом? Платить золотом, которого в последнее время Гефест стал отливать что-то подозрительно мало, вследствие чего и требует с меня за починку небесной повозки плату золотом. Ну, я отодрал пару кусочков от колесницы, а она, зараза, хуже ездить стала, трясется, как девка, голого эфиопа увидевшая. На поворотах меня знаете как заносит…

Зевс нахмурил густые брови.

— Я поговорю с Гефестом.

— Вот-вот, — кивнул Гелиос, — поговори-поговори, интересно, что он тебе ответит, небось давно уже ожидает этого разговора, подготовился, зараза. Попомни мои слова: все это очень плохо кончится. (Гелиос как в воду глядел. — Авт.)

— Да ты не каркай, — внезапно взвилась Гера, — и без тебя проблем выше крыши!

— А это не мое дело, — в свою очередь огрызнулся Гелиос, — что там на земле, меня мало волнует, мне небо объезжать надо.

— Ладно, ладно, не ссорьтесь, — сказал примирительно Зевс. — Разберемся и с троянцами этими, и с засранцами, то есть с теми, кто амброзию спер.

— Надо их наказать, — кивнул Гермес, — чтобы другим неповадно было.

— Все верно, — согласился с ним Зевс, — но сперва займемся троянцами, уж больно война большая вызревает, как бы нам вообще без смертных не остаться.

И боги серьезно задумались.

А события на земле, то бишь в Греции, стремительно набирали обороты.

Обретший роскошные ветвистые рога царь Менелай приплыл к Агамемнону, который