Сам снова усевшись за стол, стал, перебирая кое какие бумаги, продолжил.
– Так вот политрук вдруг как вскочит. – Глядит, на нас такими глазищами, как на врагов народа.
– Все ясно! И кинулся в дверь.
Потом на следующий день стало ясно, куда он рванул, взяв без спросу машину.
В политотдел округа. Приехали из НКВД забрали тебя, начали допрашивать нас, оказывается этот бдительный сыщик, раскрыл заговор. Как же целое дворянское гнездо.
Егор Воронцов, а не из тех ли он графов Воронцовых, что угнетали народ строя себе дворцы по всему черноморскому побережью. А командир роты Сергей Владимирович Корнилов, конечно близкий родственник того Корнилова, что кровью залил весь юг России. Комроты горестно усмехнулся. Целую неделю нас мурыжили, пока проверяли и удостоверились, что комвзвода Воронцов из семьи потомственных рабочих, что вся моя семья крестьяне, родом из деревни Корниловка.
– Все это время политрук гоголем ходил, выпрашивал солдат о нашей контрреволюционной деятельности. – А потом вдруг сник, имел продолжительный разговор с дивизионным комиссаром. Следователи из особого отдела, не чего не объясняя уехали.
Политрук Гольц старался нам на глаза не попадаться, особенно как привезли тебя
в новенькой форме, но всего в синяках. Наш фельдшер опасался, что у тебя могут быть поломаны ребра и рекомендовал постельный режим, но через несколько дней, ты уже занимался своим взводом и обкатывал роту танком.
Видно все- таки досталось мужику, подумал я, раз я на его месте, но дышалось вроде бы свободно впрочем, нет худа без добра, есть повод закосить мало ли что могли отбить у меня следователи из НКВД, по первой не чего, а потом раз и последствия появились.
Я уже поспокойней слушал старшего лейтенанта.
– С тобой поступила сопроводиловка, улыбнувшись, продолжал тот, да Виталий
Кропоткин, из тех самых Кропоткиных, что поддержали революцию, но рекомендуется
ему не всех посвящать в это поскольку есть лица не знающие, что князь Кропоткин был пламенным революционером, пострадавшим от кровавых рук самодержавия.
Вот тут я вспомнил, что некто князь Кропоткин, был основателем движения анархистов и в какой то мере сотрудничал с большевиками, в самом начале революции, что потом с ним случилось, не знаю вряд ли, что то хорошее. То, что Виталий его родственник
это да, вряд ли прямой наследник ,иначе ротный политрук сам загремел бы за контрреволюцию.
Стук, и в дверях появился старшина. Он был лет сорока, типичный прапор из анекдотов.
Это не значит, что он плохой человек.
– Вызывал?
– Проходи Афанасий Петрович, пригласил ротный. – Тут вот какое дело, старший сержант едет за пополнением вернётся только, наверное, к завтрашнему вечеру.
– Так что давай, сух паёк на сутки, человек на двадцать.
– Сделаем, кивнул старшина.
– На чем едет?
Ротный задумался, полуторка или ЗИС.
– Мне ЗИС на завтра очень нужен, – забеспокоился старшина. – Мне ещё на склад надо ехать продукты получать, а завтра суббота, завсклада до обеда только будет.
– А Федорчук, какую машину готовит?
– Так я ему сразу сказал, Леха бери полуторку.
– Хорошо. – Старший лейтенант отпустил старшину и взял со стола бумаги.
– Вот тебе командировочная, этот пакет отдашь в штабе полка, там получишь указание на этот месяц.
Я взял бумаги и глянул на дату, чуда не произошло, 20.июня 1941г.
Но я еще не знал, где нахожусь, может в какой- то русской глубинке, но в командировочном листе. Значился Белосток. Белоруссия, что я знал об этом
то, что всем частям под Белостоком будет котел, и все.
– Ну, давай сержант командировка на всякий случай будет, на три дня, всё – таки на выходной выпадает. Ротный снова углубился в бумаги.
– Разрешите взять личное оружие.
Старший лейтенант посмотрел на меня и произнес, боишься бандитов, хорошо тем более часть пути вдоль леса, а там я слышал, постреливают.
Я вышел из кабинета мысленно, так назвал комнатку и увидел младшего сержанта, дежурного по роте. Как его зовут, я не знал. По званию обращаться глупо, похоже, мы немного были приятелями, ведь называл он меня Витек.
Он обратился ко мне сам, почти шепотом.
– Слушай друг, ты ведь знаешь, у меня в воскресенье день рождение, а ты в городе
будешь, возьми пару бутылок беленькой, вот деньги он полез в карман.
–Не надо остановил я его. – Возьму на свои деньги. Говоря, я почти не сомневался, что вряд
ли мы будем праздновать его день рождения. Как тебя будем теперь величать, спросил я его полушутя.
Парень улыбнулся. – Михаилом Потаповичем.
Я чуть не рассмеялся. Вот что Миша, ротный приказал нам ехать с оружием.
– Нет проблем. Дежурный достал из тумбочки журнал, ваш автограф.
В графе выдача оружия, я записал свою фамилию и расписался.
Михаил тем временем, отпер один из ящиков и достал кобуру, в ней наган.
Я сгреб, две упаковки с патронами.
– Зачем тебе столько?
– Ротный сказал, по лесам постреливают. – Да, Федорчуку тоже полный боекомплект.
Вооружить водителя было отсебятиной, но вряд ли ротный будет возражать.
Тут появился водитель. – Нам бы в столовку, обратился он ко мне.
–Хорошо Федорук, но сперва вооружись.
Тот пожал плечами, взял из пирамиды свой карабин, СВТ заметил я, их было среди винтовок всего три, когда он расписался. Дежурный сунул ему подсумки с обоймами.
– Подожди меня. – Я пошел в казарму, она была пуста, солдаты очевидно ещё не вернулись с пробежки, или чего там у них запланировано.
Моя тумбочка, как командира взвода, стояла обособлено, возле моей кровати. Одна, для одного. Сперва вытащил ящичек и достал несессер с опасной бритвой. На коробочке написано, что то непонятное на латинском языке. В коробочке, сама бритва, помазок, на крышке небольшое зеркальце.
Я, наконец- то увидел своё лицо, симпатяга парень. Уже неплохо. Коробочка, а в ней медалька, памятуя приказ ротного, прицепил на грудь. Теперь кроме комсомольского значка и Ворошиловского стрелка, что то значимое. Знать бы за какие заслуги, Виталик получил её, ясно что за финскую войну. Наградную книжку тоже в карман документ, туда же кошелек, купюры имелись, мелочь по привычке сунул в карман бридж, в самой тумбочке взял вещь мешок, на полочке мыльницу, одеколон тройной, сунул в вещь мешок, ни тапочки не
пару книжек не стал трогать. Да, снял со спинки кровати вафельное полотенце.
Федорчук переминаясь, стоял на крыльце, за спиной у него, висел карабин.
Я же пристраивал кобуру с наганом на ремень. Федорук посмотрел на меня.
– Зачем они нам, сколько раз ездил, оружие не брал.
– Ротный сказал неподалёку, милицию обстреляли, даже кого – то ранили, соврал я.
– Тогда понятно. Федорчук вздохнул.
– Ну, пошли, покушаем, сказал я, приглашая Федорука идти вперед.
Столовая оказалась за углом казармы. Стояла полевая кухня, ещё дымя трубой.
Длинный навес, под которым тянулся такой же сколоченный с досок стол, вкопанные скамейки, с двух сторон.
Федорчук потопал к одиноко завтракавшему дневальному, а я направился к снимавшему пробу ротному. Один из помощников повара, который вместо пилотки выделялся белым колпаком на голове, тут же увидев меня поспешил поставить ещё одну тарелку гречневой кашей с мясом. Я присел, взял ложку потянулся за хлебом, тот был белым, все отличие от солдатского пайка. Я видел как второй помощник повара, раскладывал прямо на столе, нарезанные буханки серого хлеба.
– Долго собираешься,– буркнул старший лейтенант. – Впрочем это, даже хорошо.
– Зачем ЗИС гонять, все равно