— По аудискринингу слух есть.
— Если слух есть, значит она слышит звуки, может разговаривать…
— Она не говорит, — раздражается Давид, встает с кровати и подходит к окну.
— Это с рождения?
— Нет, — хочется его треснуть. Тяжелым. Ну вот чтобы у него прям звон в голове был от удара. Бесячий, вредный. Почему нужно все вытаскивать из него клещами? Я терпеливо жду продолжения, но Давид словно воды в рот набрал.
— Как вы её понимаете?
— Она берет кого-то за руку и показывает, что ей нужно.
— Умная девочка. А мама где? Умерла? — я искренне сочувствую малышке. Такая крошка, а уже без родителей. Папа в работе, мама…
— Мама жива, — ммм, тогда почему девочка живёт у бабушки отца, а не с мамой? На этот вопрос я ответа не получаю, в комнату входит бабусик с ласковой улыбкой, неся поднос с чайником. Блин, если это опять тот травяной чай, меня стошнит прям на неё, но послушно растягиваю в смущённой улыбке губы.
— Вы так добры, Тамара… — бля, как её там.
— Называй меня просто бабушка Тамара, — ой, вот это поворот в сюжете. Я как-то морально не готова к такому развитию. Что мне сейчас следует изобразить? Растерянно смотрю на Давида, но там никакой реакции. Я, наверное, сейчас от счастья должна плясать и петь.
Бабулик ставит поднос на прикроватную тумбочку и наливает в чашку чай. Спаси и сохрани. Когда мне передают чашку, я с облегчением, ни от кого не скрывая, выдыхаю, втянув в себя запах чёрного чая с мятой. Трава есть, но приятная. Бабушка Тамара прячет свою улыбку за чашкой, озорно кинув на меня взгляд из-под ресниц. Ууу, старая сводница, решила внука все же пристроить. Вопрос только в том, нужен ли он с таким багажом и такой молчаливый, когда нужно разговаривать.
— Оставайтесь на ночь у меня? Что в городе делать? А тут горы, воздух!
— Мы…
- Ой, я еще подумала, чего вы будете возиться с бюрократией в городе, можно тут договориться и завтра же расписаться, — довольная собой, бабулик прихлебывает чай, я теряю дар речи. Вот так просто? Завтра расписаться? Без документов?
— У Алены паспорта с собой нет, — хм, кажется этот факт ранее Давида не смущал, а теперь под напором своей бабушки вспомнил о паспорте. Молодец, соображает.
— Не проблема, я договорюсь, потом завезете документы.
— Это нарушение закона, — ой, как славно, что у Давида работает башка, я только могу таращиться то на «жениха», то на эту сводницу.
— Я тебя умоляю, можно и без паспорта, огласим ее согласие и все. А документы дело десятое, ты же знаешь, главное сама свадьба, а не ваш этот ЗАГС.
— Давай мы сами разберемся. Хорошо?
— Разбирайтесь, а я вспомнила, что не дала Ясмине указания. Надо еще позвонить Эльвире, она мне обещала рецепт какой-то новый, — вскакивает на ноги и бодренько убегает из комнаты.
— У тебя милая бабушка, — отпиваю холодный чай, морщусь. — Я надеюсь, мы сегодня уедем? Не хочется утром обнаружить себя уже не невестой, а женой.
— Ой, Давид, — бабулик жжет однозначно, я еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться в голос, — Аслан только что уехал на работу и прихватил твои ключи от машины, — боже, она просто шикарна в своей игре, ей невозможно не поверить. Сдается мне, что ключи припрятала, чтобы внучек не смылся от ее пристального внимания.
Давид ничего ей не говорит, уходит, а я получаю задорный взгляд темных глаз и коварную улыбку. Если бы этот заговор не касался меня, с удовольствием приняла участие.
— Я надеюсь, вы не собираетесь утром созывать всю деревню в дом?
— Правда, вкусный чай? — ее нежелание отвечать на вопрос, еще больше вызывает во мне подозрения. Бабушка Тамара с подносом покидает комнату, я встаю с кровати. Нужно достать мой новый айфон или попросить у кого-то телефон, чтобы зайти в Инстраграм и написать папе. Мне эта комедия с элементами драмы порядком стала надоедать.
— Ален, — мы налетаем друг на друга, я рефлекторно упираюсь ладонями в грудь Давида. У нас не мелодрама, но я задерживаю дыхание, он смотрит мне в глаза. И между нами совсем нет никакого расстояния. Чуть подавшись вперед, можно его поцеловать. Целовать или нет?
10
* * *
Поцелуй отменяется. Давид отстраняется, я тоже поспешно делаю шаг назад. Чувствую себя неловко, не знаю, куда деть руки, прячу их за спину.
— Аслан действительно забрал ключи, — киваю, прикусывая щеку изнутри. Наивный, не понял хитрость бабушки, а может не хочет признавать, что любимая бабуля проявила инициативу в его личной жизни.
— Я так понимаю, что вещи тоже нельзя достать из машины?
— Да.
— У меня ничего нет.
— Я одолжу футболку, — встречаемся глазами, я вспыхиваю, вспоминая, как утром он рассматривал мой голый зад.
— Не боишься, что у меня возникнет привычка спать в твоей футболке? — побольше иронии, губки кривим. Давид усмехается, рассматривая меня свозь ресницы. Интересно, о чем он думает? Обо мне? О моей попке? Или думает, как разрулить ситуацию?
— Не боюсь. Я предпочитаю спать без одежды, — он меня провоцирует? Проверяет степень моего смущения? Хочет узнать насколько я дерзкая? Ну, что ж.…устроим ему представление.
Жаль, что на мне глухое платье спереди, нет пуговиц. Смотрю ему в глаза, а сама провожу языком сначала по зубам, слегка приоткрыв губы, затем смачиваю языком уголки, а только потом медленно облизываю нижнюю, потом верхнюю губу.
Давид кажись перестает дышать, взгляд становится статическим. Зрачок полностью перекрывает радужку глаза, подается вперед, и вот я уже прижата к стене, а он невообразимо близко. Я смотрю не в глаза, смотрю на губы, которые чуть приоткрыты. Не думаю, мыслей нет, я вся на ощущениях. Между нами притяжение, то самое, о котором так любят писать психологи, разбирая отношения между мужчиной и женщиной. Впервые на моей памяти меня так колышет от мужчины, когда кидает то в сторону симпатии, то в сторону тихой неприязни.
Мне нравится его запах, безумно нравится. Делаю вздох и представляю, как аромат просачивается в кровь, отравляя меня изнутри. Мне нравятся его губы, не жду приглашения, сама прижимаюсь к ним, обводя языком контуры, толкаясь языком ему в рот. Я всегда стараюсь получить то, что хочу, и сейчас хочу получить нормальный такой поцелуй, пожирающий, до дрожи в коленках. Давид обхватывает мой затылок одной рукой, другая на талии, и вот мое желание исполняется. Поцелуй другой, не такой, как на парковке торгового центра. Он до покалывания в пальцах рук, до шума в голове, до замирания сердца, до потери сознания… Давид целует так, словно заявляет мне свои права на меня саму. Осторожно покусывает мою нижнюю губу, демонстрируя свое лидерство. Дает мне понять,