Вообще-то на «слабо» меня последний раз брали еще в школе. Ох, и давно это было. Тринадцать лет прошло. Так что подначить меня трудненько. Но то в обычное время, а тут я словно окунулся в бесшабашную юность. К тому же, как я потом понял, сыграла свою зловещую роль психология — ну не мог я после столь долгой разлуки ударить в грязь лицом. Ладно Андрей. Тот был просто одноклассником, в друзьях у меня не ходил, но чуть сзади, у левого плеча, стоял Валерка, а уж он-то извини-подвинься, и срамиться перед ним мне никак не улыбалось.
Словом, рванул я туда, как конь ретивый, с которого слез Илья Муромец и он на радостях, пока хозяин не передумал, метнулся куда подальше. Андрей меня даже за руку придержал, мол, не лезь поперед батьки в пекло. Иду я за ним и размышляю, какого черта на это приключение поддался. Вроде не мальчик уже, почти тридцать лет, даже жениться собрался, а все не угомонюсь. И добро бы он меня к девчонкам потащил, хотя, говорят, в Москве они дорогие, так ведь нет, вынь да положь дураку Серую дыру.
Пока таким образом читал сам себе нотацию, мы уже пришли к нужному месту. Как только я на нее глянул, сразу понял — нет среди спелеологов из числа тех, кто знаком с этим местом, нашего брата-журналиста. Нет и не было, иначе то, что впереди, нипочем бы не назвали столь прозаично.
Во-первых, никакая она не серая. Даже в свете маленького фонарика, что был прицеплен на моей каске — Андрюха экипировал, — клубящийся впереди туман выглядел почти белым. Встречались там, правда, какие-то загадочные уплотнения потемнее, но изредка. Во-вторых, какая уж там дыра. Тут пахнет пропастью, не меньше, если только не бездной.
— А за ней что — Пятигорский провал? — спросил я.
— Я же говорил, — передернул плечами Андрей. — За ней тайна. Из обычного провала человека вытащить можно — помнишь, я тебе рассказывал про веревку, а тут…
— И впрямь врата в неведомое, — заметил я. — И что, так никто и не вернулся?
— Никто. Если сунуть одну голову, то оно безопасно, но разглядеть, что там впереди, все равно не выйдет. К тому же имеется еще одна странность — аккумулятор сразу садится и фонарик гаснет, так что смотри не смотри, все без толку.
— Точно безопасно, если одну голову? — уточнил я.
— Точно, — кивнул он и тут же без лишних слов шасть к этим вратам и голову туда нырь. Повертел ею туда-сюда и обратно высовывает.
— Чего там? — поинтересовался я.
Он пожал плечами:
— Одна серятина, как в нашем правительстве. Только если сам захочешь заглянуть, имей в виду — вперед не лезь. А то, что она вязкая, не обращай внимания. Дышать можно, а это главное.
— Рискнуть, что ли? — начал я размышления вслух.
Хмель с меня немного слетел, но осталось изрядно. Вовсяком случае, для куража в самый раз.
— Да нет тут никакого риска, — улыбнулся Андрей с явной насмешкой (или мне померещилось по пьянке?).
А сам показывает на часы: — Только ты быстрее решайся, Урал.
— Ах так! — воскликнул я. — Урал, да?! Урал, если хочешь знать, это о-го-го! Урал, он возле солнца стоит! Мне не веришь, так ты Алексеева почитай, темнота! — И с ходу нырь туда.
Правду Голочалов говорил — сплошная серятина.
«Куда ты завел нас, Сусанин?» — «Молчите, охламоны, сам заблудился».
Мне даже грустно стало — как ребенку, которому подсунули красивый золоченый фантик, а в нем ничего. Это ж как меня сумели напутать на пустом месте! Как мальчишку! А на деле…
«Обман, обман, кругом обман», — сказал разочарованный ежик, слезая с кактуса.
Потому я и сунулся дальше — может, увижу хоть что-то. О предупреждении Андрея и о его рассказах про исчезновения людей я уже не помнил. Да и не таили эти врата за собой ничего ужасающего.
То, что переборщил, я понял сразу. В голове мгновенно сработал предупреждающий колокольчик динь-динь, сердце екнуло, мол, совсем ты, парень, очумел. Но коль почки отвалились, к «Боржоми» притрагиваться ни к чему, ибо бесполезно. Так и тут. Куда предупреждать, коль меня заволокло, затянуло и понесло. Причем самое удивительное, так это что я никак не мог понять, то ли лечу вверх, то ли падаю вниз. А может, вообще завис в воздухе? Хотя, наверное, все-таки падал, потому что спустя еще секунду я плюхнулся, но мягко, потому как в снег. Это в августе-то…
Тут же я ощутил далеко не летний холод и осторожно приоткрыл глаза — лететь с зажмуренными проще, зато после приземления… Оказывается, я очутился где-то на проселочной дороге. Если точнее, то в метре от нее и стоящим в рыхлом сугробе. Прямо возле меня небольшая карета, обтянутая чем-то черным — то ли кожа, то ли ткань. Чуть поодаль, метрах в полутора, стоял мужик в коричневом полушубке, отчаянно размахивавший здоровой железной палкой с круглым утолщением, утыканным на конце шипами, и одетый явно для съемок какого-то исторического фильма. Приходилось ему нелегко — в одиночку отбиваться сразу от троих вооруженных оборванцев, обступивших его, задачка та еще.
Судя по всему, сюжет был взят где-то из шестнадцатого века, но иллюзия Средневековья была создана режиссером полностью. Особенно мне понравились две милые боярышни в нарядных богатых одеждах. Платки с шапками сбились ближе к затылку, и было видно, что одна черненькая, а вторая — светло-русая, почти белокурая. Они стояли по другую сторону кареты, смотрели на мужика, отчаянно отбивающегося от наседающих на него шаромыг, и время от времени испуганно озирались по сторонам, по-видимому, в поисках спасения.
«Классно играют, — мелькнула мысль. — А где добрый молодец на лихом коне? Где спаситель и где… камеры?»
Только теперь до меня дошло, в каком положении я оказался. Хорошо хоть, что увлеченные сражением люди не обращали на меня ни малейшего внимания, а от девушек меня частично закрывала карета.
— Ясно, — сказал я сам себе. — Получается, что Серая дыра — это…
Но дальше почему-то не думалось. Навевает галлюцинации? Не пойдет — людей-то потом не находили вообще. Машина времени? А это и вовсе ни в какие ворота. Так я додумаюсь черт знает до какой бредятины. И вообще, это слишком необычно, чтобы оказаться правдой. Такое могло случиться в каком-нибудь фантастическом фильме и с кем угодно, но только не со мной. Тогда что я вижу перед собой? Почему я не могу выдернуть