Мы на состязаниях ввели правила взаимозаменяемости. Довели даже до того, что командир взвода мог подменить не только командира батареи, а даже начальника штаба дивизиона. Я учил командиров батарей подменять меня и начальника штаба дивизиона. Всем это нравилось. Ведь это их будущее и неизвестно, когда оно может наступить. Командиру полка с замполитом пришла светлая мысль, провести смотр материальной базы в дивизионах, а затем организовать состязание по нормативам. Три дня подряд весь полк бурлил эмоциями.
Сразу после своего прихода, я применил проверенный опыт. Набрал команду ребят с хорошим почерком, и они за месяц сделали образцовые блокноты для командиров всех степеней, а также ввели те порядки, которые применялись у меня в Перечине. Так, что смотр материальной базы мы выиграли, но с очень маленьким преимуществом. Остальные дивизионы тоже не дремали. Но зато по выполнению задач и нормативов шансов на победу мы никому не оставили, хотя недочетов у себя мы обнаружили достаточно много. Нам еще много надо шлифовать до автоматизма.
Ирина писала письма каждую неделю. Из Перечина ее забрали работать в Ужгород заведующей кафе. Она писала, очень скучает, очень любит и еще много-много очень. Она сняла себе двухкомнатную квартиру. Присылала свои фотографии, где выглядела жизнерадостной и цветущей. Писала о новостях, новых друзьях и знакомых, но я уже далек от этого географически и морально. Это меня очень мало интересовала потому, что забот и новостей хватало здесь. Дивизион стал моим домом, моей семьей, моей работой, моей ответственностью. О себе писал коротко. Ну, не пересказывать же ей в письмах, что катушки связи плохо смотали, в карауле несли службу хорошо, а рядовой Кузькин впервые выполнил норматив на «отлично».
Настал день, когда нас загрузили на железнодорожные платформы. Разгружались мы уже на станции возле Термеза, а дальше отправились своим ходом до Баграма. Нам определили место постоянной дислокации. За неделю мы полностью обустроились и три дня проверяли орудия. Провели несколько тренировок. Подготовительный период закончился.
Глава 20
Начало боевых действий. Война
Нас начали привлекать для несения дежурств по охране кишлаков, населенных пунктов более крупных, каналов, арыков, мостов, мест расположения наших подразделений. Но даже там занятия и тренировки шли неукоснительно. Применяли метод — батарея дежурит, а расчеты по очереди тренируются. Отрабатывали действия дивизиона при выполнении любых задач. Много сложностей возникало при сопровождении движения воинских колонн. Нервы тратились килограммами и километрами. Мои подчиненные злились и ругались матом, посылали друг друга куда подальше, иногда и я не был исключением. Посылали и меня. Но в душе все понимали, взаимопонимание с полуслова просто жизненно необходимо.
Страсти утихали, а тренировки продолжались. Накапливался боевой опыт. Мы воочию видели кровь и смерть. Видели, как молодых ребят загружали в вертолеты и называли их груз 200 или 300. В нашем артиллерийском полку тоже появились потери, но нас пока Бог миловал. Настал тот день, когда мы начали понимать друг друга с полуслова, молча переносить все трудности. Стали единым организмом. Скорость и точность открытия огня радовали даже меня, хотя при разборах я старался отыскать даже самые незначительные ошибки.
Вскоре нас привлекли непосредственно к боевому прикрытию. Вывели ко входу в Пенджшерское ущелье, длина которого больше 120 км. На всем протяжении ущелье контролировалось моджахедами, которые с гор могли простреливать его вдоль и поперек. Наше командование периодически пыталось взять под свой контроль — это ущелье, но существенных результатов наши войска не добились.
В апреле 1981 года, а потом в течение двух месяцев августе — сентябре полк в полном составе привлекался для огневой поддержки действий мотострелков и десантников. Это для нас уже являлось боевой школой, где мы участвовали не три-четыре дня, а два месяца. Всплыли слабые места в подготовке, недостатки во взаимодействии. Люди мужали на глазах. В дивизионе воцарился дух взаимопонимания и уважения. Точность в ведении огня, скорость его открытия или переносов огня от одной цели на другую, принесли дивизиону известность. Часто командиры частей и колонн просили для поддержки и сопровождения именно наш дивизион. Но эта известность про наше мастерство доставалась нам упорными тренировками при любой погоде, которые мы проводили каждый день по 10–12 часов. Уговаривать уже не надо никого. Все хотели остаться живыми, а жизнь каждого зависела от слаженности всего дивизиона.
Про отпуска вопрос даже не поднимался. Письма от Иры приходили, но там другая жизнь, другие проблемы, которые меня не интересовали. Тех людей, которые ее окружали, я не знал. На фотографиях видел только радостные лица. У Ирины опечаленный вид, но я понимал, что эта печаль изображалась только для меня. Я отделывался двумя короткими письмами в месяц, где иногда писал, что сутками сижу возле открытого люка бронированной машины. Непрерывно смотрю в сторону Ужгорода и представляю ее в моих объятиях. Слезы в этот момент непрерывно катятся по моей небритой щеке. Так хочется к тебе. А если кто-то в это время пытается меня отвлечь, то немедленно получает выговор с занесением в личное дело.
В марте-апреле 1982 года началась усиленная подготовка к новой операции, в которой, судя по всему, будет участвовать большое количество войск. В мае 1982 года Пенджшерская операция началась, но нас привлекли только в июне. Дивизион прикрывал проход наших колонн бронетехники и автомобилей. Двигались мы «скачками». Одна батарея шла вперед, а две других стояли в боевой готовности открыть огонь на поражение отдельной цели или поставить неподвижный заградительный огонь. Потом «скачок» делала вторая батарея и так по всей длине маршрута. Мне приходилось мотаться вдоль всей колонны на БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина). Сидеть приходилось сверху, свесив ноги в люк, чтобы наблюдать в бинокль окрестности, отыскивать места, где могут быть «огневые точки» духов. Конечно, опасно, но другого решения не могло быть. Прятаться самому за броню, подставляя своих подчиненных, такой вариант для меня не существовал.
После проводки колонны, возле горного прохода, мы остановились и поступили в распоряжение командира десантно-штурмовой бригады Воздушно-Десантных Войск. Они перекрывали для душманов все ходы и выходы на этом участке. Закрывали дорогу на перевал. Цель душманов прорваться и обеспечить проход в горы, чтобы там раствориться