— Давайте сделаем так. В течение трех дней каждый из вас подходит ко мне со своими предложениями и своим мнением — что делать в такой ситуации. Меня интересует, кто хочет и может взяться за общее руководство. Но это должен быть серьезный разговор, со своими предложениями, прогнозами, расчетами, по крайней мере, на год. Я готов выслушать каждого. Через три дня собираемся еще раз, и все вместе думаем, как надо поступить.
Ирина Сорокина вскочила со стула и подошла ко мне.
— Что тут думать? У меня есть предложение. На хрена нам нужна экономика Украины? Никто в ближайшие пять лет там ничего не сделает. А здесь мы все угробим. Мы и наши дети зарплату через три месяца, а может раньше, получать не будем. Поэтому, тут есть только один выход, Виктор Иванович. Оставайтесь Вы с нами. И Вам спокойней и нам хорошо. А вместе мы победим. И всем будет спокойно. Кто за это предложение, поднимите руки. Кто против? Принято единогласно. У нас есть только такое решение.
— Я оставляю в силе свое предложение. Мораторий на три дня. Потом собираемся и обсуждаем. А теперь по своим рабочим местам. У кого есть конкретные вопросы по текущим делам, давайте в темпе. Павел, Ефим, Ирина в последнюю очередь.
Мамич, Холмов, Мельниченко опять доложили о фактах хищения. Тащат все, что можно утащить. Ловим, увольняем, а новые жулики появляются. Каждый надеется, что его то и не поймают. Когда поймали, только тогда появляется прозрение, что остался без работы, без зарплаты. Тогда идут слезы, крики, угрозы, обещания. Клянут всех, и в первую очередь меня. Упрекают, что я не понимаю бедственное положение простых людей.
Термостат — автоматы запустили, но хороших пресс-форм нет. Надо заказывать, но прежде определиться, что именно надо выпускать. Торговля с заводами идет только по предоплате. Инфляция съедает все. Кредиты дают под 100 процентов в месяц. Но судя по всему и это не предел. Банки лопаются и взрываются. «Украина» и «Сбербанк», с которыми мы работаем, еще держатся. Еще раз просчитав ситуацию, я отчетливо понимаю, что без моего участия наш ВПК развалится максимум за два месяца. Бросить с таким трудом заработанные средства просто дурость. Да я сам уже понимал, что на этот процесс развала экономики страны я повлиять не смогу. Этот развал имеет планомерный характер. Кто-то этим процессом управляет. Разваливает всю экономику. В том, что это дело рук одного человека, то это явная глупость. Это работает четко сформированная организация, которой этот развал нужен, чтобы все прибрать к своим рукам за бесценок. Вот здесь Людмила Николаевна права. Любое препятствие со своего пути уберут, не задумываясь, за один день. Энтузиастов-дурачков надо не перевоспитывать или им что-то объяснять, а просто смести в сторону и больше не возвращаться к этой теме, и никакой президент здесь не поможет. Счет идет уже на миллиарды долларов. Чужих и случайных в игру не принимают. Извините, но прощайте. Впрочем, извиняться никто не будет. Мы вас сюда не звали. Прорываться наверх разрешается только в составе мощной команды.
У Куца и Гагариной все двигалось по заранее намеченному плану. Они попросили еще час времени для подготовки отчета за время моего отсутствия. Я забрал Павла, Ефима, Наташу и мы все поехали в кафе к Ирине обсудить все проблемы за обеденным столом. Пока мы разбирались с текучкой, подтянулись Куц и Гагарина. Подсоединилась Люда Грач. И вся моя боевая единица, которым я доверял как себе, оказалась в полном сборе. Ирина накрыла на стол в кафе, которое мы закрыли на переучет от посторонних. Милицейский пост стоял на месте, но до шести часов вечера по одному. Приезжает дежурная машина после восьми вечера каждый час. Ирина предупредила, что в малом зале будет праздновать свой день рождения начальник районного отделения милиции. Заказали себе кабинет с часу до четырех часов на восемь человек. Нам они не мешали, мы им тоже. Пусть сидят, расслабляются. Мои ребята пока разбивались по группам, переваривая полученную информацию. Только я собрался начать совещание, как вдруг дверь в кафе распахнулась и в зал зашли трое накаченных здоровых парня с короткими стрижками. На предупреждение, что у нас еще закрыто, они просто отодвинули в сторону официантку. Подошли к стойке и начали рассматривать наши столики. Я сидел с Ириной. Один из парней громко спросил хозяина «этой богадельни». Мне стало очень интересно, что же будет дальше. Вспомнив Андрея, я сжался в комок, насколько мне позволяли мои габариты, и жалобным тоном ответил, что хозяин это я, и спросил, зачем я им. Они подошли к моему столику. Двое сели с двух сторон от меня. А третий стал за моей спиной, положив свою руку мне на плечо. Он даже не догадывался, что в таком положении сломать ему эту руку я смогу за пять секунд. Я взглядом показал всем своим сидеть и не дергаться. Наши сидели и улыбались потихоньку, ожидая развития событий. Один из сидевших рядом со мной вытащил из кармана пистолет ТТ (на предохранителе), продемонстрировал мне его и убрал обратно в карман.
— Ну, что, лошара, побазарим?
— О чем Вы хотите меня спросить? Я Вам все сразу скажу.
— У тебя крыша есть?
Я обратился к Ирине:
— Ирочка, ребята, наверное, из ЖЕКа. Интересуются, как у нас крыша, не протекает?
Ирина, серьезная, ответила:
— Недавно лазили, смотрели. С крышей у нас все в порядке.
— Ты нам дурочку не разыгрывай. Или хочешь, чтобы мы тебе зубы пересчитали? Еще раз спрашиваю, кто тебя крышует и сколько за это берет?
— Ребята, поймите, я на эти вопросы ответить не могу. Спрашивайте у них сами. А для чего это вам?
— С сегодняшнего дня мы будем твоей крышей. Еженедельный взнос от оборота тридцать процентов. Предоплата. Сколько это будет — через пару часов мы тебе скажем. Готовь бабки без фокусов. За попытку уклониться от платежей выбиваем по два зуба. Своей крыше передай большой привет. Если хотят, то пусть назначают стрелку. Два часа тебе. Приедем мы уже за бабками.
— Ребята, ну тридцать процентов от оборота выплачивать невозможно. Реально максимум десять. Иначе нет смысла работать.
— Лучше надо относиться к исполнению своих обязанностей. Ты готовь бабки, а потом мы побазарим.
Я встал их проводить. Проводил до машины, забегая вперед, открывая им дверь и поддерживая старшего под локоть, что бы он случайно не споткнулся. Даже согнулся, чтобы казаться