— Если мы ещё раз увидимся, малыш — не сдобровать нам обоим. Есть в тебе что-то такое… надёжность, что ли. Всё, иди, и давай обойдёмся без соплей и киношных страстей.
И всё же, уходящий к замершему на стартовом поле кораблю Хэнк заметил, как снова подозрительно ярко блеснули глаза затаившейся в густой тени лет-капитанши. Да, распогодилось — наверное, это звёзды…
— Я слышал, вам нужен толковый пилот и не задающий лишних вопросов универсал? — поинтересовался он у тощего лохматого бродяги, который подпирал спиной словно пожёванную посадочную опору и довольно успешно делал вид, что ничто в мире не интересует его сильнее, нежели грубая самокрутка с подозрительно ароматным дымком.
Потомок древних хиппи не спеша обозрел Хэнка. Хотя плевок и пришёлся всего лишь в дюйме от не очень-то и запылённого ботинка парня, рефлексы тот всё-таки сдержал.
— Возможно, — хрипло процедил лохмач и с заметным наслаждением затянулся ещё раз, а потом неожиданно протянул помятый чинарик Хэнку. — Будешь? Это мягкая травка, натуральная — не та отрава, что из человека кретина делает… ну как хочешь. Шкипер уже готов на переборку лезть, так что давай, почапали на коробку.
Уже переставляя ноги по загаженному и помятому трапу, Хэнк Сосновски сделал весьма важный в своей жизни подвиг — он не остановился и не оглянулся. Лишь поинтересовался в тощую спину впереди:
— А кто такая переборка, что на неё шкипер лезет? Ну и имечко!
— Шутник? Это хорошо, без этого в рейсе туговато. А переборка… увидишь сам. Кликуха такая, — и помятый хиппи вновь направился в тёплые, душноватые и слегка пахнущие машинным маслом недра корабля.
Вот и всё, Хэнк, вот и нет прежней жизни — а впереди только жизнь новая. Что ж, здравствуй!..
Переборкой оказалась встретившаяся по пути худая и нервная девица с рыжеватыми прядями, которая осмотрела Хэнка непонятным взглядом и тут же куда-то испарилась в своё машинное отделение. Недоделанный хиппи назвался Жаком-бортинженером — зато капитан Эрик своим невысоким ростом и широченными плечищами понравился Хэнку куда больше. Он и без бороды был бы несомненно похож на вполне киношного вида гнома, но при ухоженной и заплетённой в косички пышной поросли да жёстких умных глазах именно подгорным кузнецом и выглядел.
— Круто, — хмыкнул Хэнк, едва выдержав пожатие этих тисков, невесть зачем прикинувшихся обычной мужской ладонью.
— Не дохляк, — то ли выразил своё мнение о новичке, то ли скромно обозначил свои возможности Эрик. — Стало быть, по Клаусу можно петь отходняк? Что умеешь?
Прежде всего, парень выложил на боковину пульта, отполированную до блеска локтями шкипера, свой бластер с рябым от перегрева стволом. Уж капитан на борту царь, бог и прокурор в одном лице — а оружие может прекрасно отдохнуть и в его сейфе. Равно как и энная сумма наличными. Бородач принял это как должное, и кивнул.
Хэнк не стал скрывать, что умеет понемногу почти всё, хотя с практикой туговато. Да и совет Жаклин не выдумывать липу, а говорить как есть (не раскрывая деликатные подробности нынешнего вечера), оказался весьма кстати. Потому что шкипер, ещё раз оглядев чуть ли не вдвое более высокого парня, повздыхал для солидности, а затем поинтересовался:
— Ты часом не тот обормот, что обломал грабки внучку начальника Академии?
Хэнк хоть и подивился, с какой скоростью и изощрённостью распространяются слухи — но воспоминание всё ещё резануло по сердцу.
— Тот самый. Только давай о том позже, кэп, — он стукнул себя по левой стороне груди. — Не отболело ещё.
Капитан Эрик понимающе покивал, а затем развернулся в своём кресле. Его ручища ткнула в соседнее место за пультом.
— Ну давай глянем, чему там учат в ваших академиях… системы на старт.
Больше всего Хэнка поразил не тот факт, что эта битая ржавчиной и временем рухлядь ещё двигается — а то, что взлетела она на удивление неплохо.
— Хм-м — эта посудина летит лучше, чем выглядит, — он закончил вывод на промежуточную орбиту и обернулся к внимательно наблюдающему за его действиями капитану. — Куда дальше, кэп?
Тот очнулся от созерцания проворно снующих рук парня и выслушивания его бормотания, и старательно спрятал в бороду всё же замеченную немного вспотевшим от усердия Хэнком улыбку. Хоть и не весть что — восемьсот регистровых тонн да тысяча двести груза — а ударить в грязь лицом перед опытным человеком не хотелось.
— Жак, давай координаты!
В ответ из навигаторской рубки послышался перемежающийся матюгами кашель, а потом на экраны перед Хэнком с бешеной скоростью полетели цифры — похоже, хиппи оказался в своём деле вовсе не таким задохликом, как казалось вначале.
— Разброс двадцать два процента, — огорчённо отозвался Хэнк, некоторое время посвятив священнодействиям с древним как мир пультом управления.
Цифры полетели вновь — и вновь парень ловил их на лету, привязывал к кораблю незримыми нитями причинно-следственных связей и делал непонятным самому ему образом выводы. Тут не справлялся никакой компьютер. Лишь изощрённый мозг человека с тренированной специальными методиками интуицией мог продраться через такие дебри, как закрученное хрен-его-знает во что гиперпространство.
— Четырнадцать! Ещё сдвинь по тау-вектору вниз!
И в конце концов, когда Хэнк умудрился понизить вероятность "сброса" корабля из гиперпространства до вполне приемлемых пяти процентов, капитан Эрик громко щёлкнул спрятанным в своей лапище старинным механическим секундомером.
— Э-э… семь минут. Что ж, парень, для начала неплохо — будет из тебя толк, — он снял с шеи обретавшийся там на цепочке ключ гиперпривода, вставил его в гнездо пульта и рявкнул неожиданно таким гулким басом, что тут уже не требовалось даже громкоговорящей связи:
— Эй, всем говнюкам на борту! Готовность ноль! Три, два, раз — панесла-ась п**да по кочкам!
Охренеть…
Обычно, хорошо синхронизированные системы при выходе на гипер-режим обеспечивают людей лишь секундной тошнотой да мельтешением цветных пятен в глазах. Так произошло и на этот раз — видимо, Переборка держала двигатели и гипер-секцию в относительном порядке. Хэнк привычно сморгнул, глубоко вдохнул-выдохнул, борясь с тут же отхлынувшими ощущениями, и демонстративно поковырял в ухе.
— Тишина. Кажется, запрыгнули в вектор…
Капитан уже проворно орудовал на пульте, сквозь зубы и бороду переругиваясь вполголоса с Жаком, а затем внушительно кивнул.
— Ноль-девяносто-шесть. Бывало и лучше — но случалось и куда хреновее, — капитан повернулся к мокрому хоть выкручивай Хэнку и некоторое время словно в сомнении поглаживал бороду. — Ты второй пилот, Малыш. Подробности у помела, как созреешь — поговорим.
Совершенно справедливо приняв последние слова как освобождение от вахты и разрешение покинуть ходовую рубку, парень всё же с некоторой осторожностью поинтересовался — а кто же такой или такая Помело?
— Если хочешь распространить какую-то новость или сплетню, сообщи её мне, — в дверях обнаружился расхристанный и ухмыляющийся Жак со здоровенной дымящейся чашкой в руках, каковую вручил шкиперу. —