Михаил открыл, вылил огненное пойло в граненный. Полюбовался жидкостью в стакане. Сделал несколько подготовительных вдохов-выдохов. Задержал дыхание на половине выдоха, выпил, затем медленно вдохнул носом, выдохнул, еще немного подышал ноздрями, пока не перестало жечь в пищеводе.
— Хорошо-то как. Расслабило и успокоило знатно.
Оружейник долго смотрел на звезды, а звезды смотрели на него. Почему-то он больше всего с детства любил смотреть на Большую и Малую медведицы, нравились они ему и все тут, опять же кто в России не любит медведей — символ как-никак.
— Привет, Медведи, куда идете?
— Домой, — ответили медведи, — и тебе пора, — и продолжили свой извечный путь.
— Верно, похоже, и мне пора. Светало. Миха вынул длинный железный штырь, лично заточенный втихаря о кафель, и хотел было вогнать успокоитель в грудину, как оглушительно заголосил телефон.
— Привет солдат, — рявкнул до боли знакомый голос.
— Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга, — как можно бодрее ответил Миха.
— Как ты?
— Безделье подчистую сожрало, даже ногтей не оставило, Батя.
— Представляю, у меня тут рядом, в Сосновом Бору, стрелковый клуб образовался, хороший тир и все такое. Приглашаю, пожжём боезапас маленько, пусть люди полюбуются на заоблачную вышину. Покажешь свой класс желторотым птенцам. Да и дело у меня к тебе есть, рассчитываю и не только я. Оружейник, если честно ты позарез нужен. Хватит там прохлаждаться, да сестричек щупать, делом нужно заниматься.
— Да я…
Его бесцеремонно прервали:
— Отставить плачь Ярославны! Все ты можешь. Призвание и навыки не пропить и не потерять, это уже в крови. Надеюсь, наши эскулапы еще не всю кровь из тебя выпили.
— Да нет, этого добра еще навалом осталось, Батя.
— Вот и я говорю. Ну не томи. Устрою как в Хилтоне.
— Согласен, — сквозь сжатые зубы выдавил Оружейник, едва сдерживаясь.
По суровому лицу Михи текли слезы, беззвучно, как и подобает снайперу.
В Пулково его встречал сам Батя, увидев, прищурился, приглядываясь, заявил:
— Зато руки, как нужно прокачал.
— Здорово, Бать!
— Здорово, Оружейник! — обнялись, как смогли.
— На Ваську к тебе заглянем? Жена, друзья? — Оружейник отрицательно покачал головой.
— Все ластиком стерлись.
Трешку на Васильевском острове он давно приобрел, да вот обжить как-то не сподобился, что там, на обои смотреть что ли.
— Понял, — буркнул понятливый Полковник.
До Соснового Бора доехали быстро, остановились только в Ораниенбауме, Оружейник попросил переехать железнодорожный переезд тот, что у Железнодорожного вокзала и проехаться по Угольной стенке, всласть подышать родным воздухом Рамбова да на Финский с Кронштадтом полюбоваться. На пограничном посту в Лебяжье их машину даже не тормознули, здесь знали машины Бати.
Тир под вывеской «Мишень» откровенно разочаровал. Да, чистенько, в фойе на ресепшене девочка красивая, да, все функционально, современное антирикошетное покрытие, отличная освещенность, оружейное разнообразие, двадцати пяти метровая галерея. Есть стрелковые столы, упоры с оптикой отслеживания выстрела. Поднялись на второй этаж — пятидесяти метровая галерея. Но все это как-то по-граждански, да и непривычной суеты у стрелкового барьера было чрезмерно много. В тире сразу находилось несколько молодежных компаний. Двое парней видимо вдохновившись реконструкцией Великой Отечественной, бессмысленно жгли боеприпас из ППШ.
На крайней дорожки задорно смеялось несколько ярких девушек, вызывающе одетых, явно не для тира, по всему забавлялись «Девяносто второй Береттой». Инструктор, слегка седой мужчина, похоже, потерял контроль, скорей всего сейчас больше думающий не о калибре 9Х19 и 15 патронах в магазине «Беретты», а о выставленных напоказ параметрах 90Х60Х90. Нет, нарушений стрелкового кодекса Оружейник не заметил, просто армейская привычка — вторая натура и хаоса не терпела, но сказать что-либо он не осмелился.
Они опять спустились на первый этаж и проследовали через ресепшен влево и попали, в непонятно куда ведущий, узкий, низкий коридор, будто вырубленный в массиве бетона. Заканчивающийся узкой, подозрительно добротной, стальной дверью, ведущей: то ли в бывшую щитовую, то ли в подсобку уборщика. Жёлто-грязный, обшарпанный напольный кафель с прорехами. По центру две древние спортивные лавки, а по периметру старые, проржавевшего цвета упадка и запустенья шкафчики с номерами, нанесёнными, когда-то видимо белой краской. Батя не смущаясь заскрипел створками одного из раритетных шкафчиков, на удивление, достав оттуда два добротных стакана и на первый взгляд настоящий «Бакарди».
— За встречу по капле, за наших. Не против?
— Давай. Морские демоны при встрече за всегда Ромом своих поминают, — осипшим голосом обмолвился Миха.
Полковник помолчал, скрипнул зубами, слегка вдарил кулаком в плечо бывшего своего подчиненного:
— Все будет путем, Оружейник. — Разлили, не чокаясь накатили. — Здесь поговорим? — Оружейник кивнул.
— Что скажешь про объект?
— Батя, без обид, тир хороший и это пистолетный тир. Настоящие игрушки здесь пользовать — баловство одно. Сотка нужна, хотя бы. Кто ты здесь, Батя?
Капитан первого ранга пожал плечами:
— Никто, рядовой член клуба. Тимур Вячеславович директор «Мишени», сосед мой, дружим.
— Ясно, темнишь ты Батя. Сидим в какой-то бичарне, с дверью, на которую пластид тратить жаль, думаю и килограмма мало будет.
Батя заулыбался:
— Глаз алмаз — моя школа. С дверью, согласен, упущение, исправим, завтра же закамуфлируем под щитовую, «осторожно убьет» и все такое.
— На, вот, подпиши о неразглашении.
Оружейник прямо на подлокотнике инвалидной коляски, не читая, подмахнул. Батя довольный, встал, поставив свой бокал на скамейку, подлил собеседнику, подмигнул:
— Теперь можно и серьезно поговорить. Ты прав в своих выводах, тир — это лишь прикрытие. Прежде чем предложить тебе службу, от которой ты вряд ли откажешься, небольшая предыстория, что бы тебе понять, что тут и как тут.
Когда-то коллективы атомных станций СССР активно соревновались между собой, бокс, биатлон, тяжелая атлетика, стендовая стрельба и еще много чего и уж поверь мне, это были настоящие баталии, кровь и пот, по телевизору такого не покажут. И в 1990 году ЛАЭС стала, фактически чемпионом СССР. Такие результаты были достигнуты благодаря СТК «Нейтрон», тир — это тоже «Нейтрон» кстати, стрелок Владимир Гончаров — пятикратный чемпион Европы, воспитанник этого тира. К середине девяностых все здесь ушло под нож по примеру всей страны.
Извини увлекся, возвращаюсь по делу. С 1979 по 1981 на ЛАЭС вводили в эксплуатацию третий и четвертый энергоблоки, стройка была грандиозной, в это же время начал строиться и «Нейтрон» тогда еще здесь не было тира, а была огороженная и с хорошей охраной воинская часть 02342 и, якобы, отстойник цементовозов для работы на ЛАЭС. На самом деле, здесь строили секретный объект, с таким же кодовым именем 02342. Суть проста, на глубине