Быстро распространился слух, что этот худой юноша ученого вида пишет историю похода, и каждый солдат в душе надеялся, что рано или поздно может оказаться увековеченным на этих листах. Зато никого не интересовали сухие ежедневные отчеты Евмена и других командиров, которых обязали вести дневник о марше и отслеживать последовательность привалов.
В полдень сделали привал на обед, а потом, уже близ Граника, Александр приказал снова остановиться и под прикрытием гряды невысоких холмов дождаться наступления темноты.
Незадолго до захода солнца царь созвал у себя в шатре военный совет и изложил свой план сражения. Присутствовали Кратер, командир подразделения тяжелой конницы, Парменион, ответственный за командование фалангой педзетеров, и Клит Черный. Кроме того, были все товарищи Александра, составлявшие его охрану и служившие в коннице: Птолемей, Лисимах, Селевк, Гефестион, Леоннат, Пердикка, а также Евмен, который продолжал являться на советы в воинских доспехах — панцире, поножах и портупее; похоже, он вошел во вкус.
— Как только стемнеет, — начал царь, — штурмовой отряд из легкой пехоты и вспомогательных войск форсирует реку и подойдет как можно ближе к персидскому лагерю, чтобы вести за ним наблюдение. Кто-нибудь тут же вернется назад, чтобы сообщить, насколько далеко лагерь от реки, и если в течение ночи варвары по какой-либо причине переместятся, кто-то из оставшихся вернется, чтобы сообщить об этом. Мы не будем разводить костров, и наутро, незадолго до четвертой стражи, командиры батальонов и эскадронов разбудят личный состав без сигнала трубы. Если путь будет свободен, конница форсирует реку первой, построится на другом берегу и, когда к ней присоединится пехота, двинется вперед. Это будет самый критический момент всего дня, — подчеркнул он, обведя всех взглядом. — Если мои расчеты верны, персы будут еще в шатрах и уж во всяком случае, не успеют построиться. На данном этапе, оценив дистанцию до вражеского фронта, начинаем атаку конницей, которая внесет смятение в ряды варваров. Сразу после этого решительный удар молотом нанесет пехота. Остальное довершат вспомогательные и штурмовые части.
— Кто поведет конницу? — спросил Парменион, до этого момента хранивший молчание.
— Я, — ответил Александр.
— Не советую, государь. Это слишком опасно. Оставь это Кратеру: он был со мной раньше в походе в Азию и имеет большой опыт.
— Парменион прав, — вмешался Селевк. — Это наше первое столкновение с персами, зачем рисковать?
Царь поднял руку, прекращая обсуждение.
— Вы видели меня в сражении при Херонее против Священного отряда и на Истре против фракийцев и трибаллов. Как же вы могли подумать, что теперь можно требовать от меня иного? Я лично поведу «Острие» и стану первым македонянином, вступившим в схватку с врагом. Мои солдаты должны знать: я встречаю те же опасности, что и они. В этой битве мы ставим на кон все, вплоть до жизни. Пока мне больше нечего вам сказать. Жду всех к ужину.
Никто не осмелился ничего ответить, но Евмен, сидевший рядом с Парменионом, шепнул ему на ухо:
— Я бы поставил рядом с ним самых опытных воинов. Кого-нибудь, кто уже сражался против персов и знает их повадки.
— Я тоже подумал об этом, — успокоил его военачальник. — Рядом с царем будет Черный. Увидишь, все будет хорошо.
Собрание закончилось. Все вышли и направились к своим частям, чтобы отдать последние распоряжения. Задержался лишь Евмен. Он подошел к Александру.
— Я хотел тебе сказать, что твой план превосходен, но остается неясность в одном важном обстоятельстве.
— Наемники Мемнона.
— Именно. Если они сомкнутся в каре, их будет трудно взять даже конницей.
— Я знаю. Нашей фаланге придется нелегко; возможно, предстоит вступить в ближний бой и рубиться мечами и топорами. Но есть другая задача…
Евмен сел и обернул плащом колени. Этот жест Александр помнил у своего отца Филиппа: тот всегда натягивал плащ на ноги, если гневался. Но незлобивый Евмен вовсе не сердился, просто ночью похолодало, а он не привык носить короткий военный хитон, и на ногах у него выступила «гусиная кожа».
Из своей знаменитой шкатулки, в которой держал подаренное Аристотелем издание Гомера, царь взял папирусный свиток и развернул его на столе.
— Ты ведь читал «Анабасис»?
— А как же, его теперь проходят во всех школах. Проза Ксенофонта легка, и даже дети читают ее без труда.
— Ладно, тогда послушай. Мы на поле битвы при Кунаксе, что состоялась около семидесяти лет назад, и Кир Младший говорит с полководцем Клеархом:
Он приказал ему повести войска в центр вражеских порядков, потому что там находился царь. «И если мы убьем его, — сказал он, — дело сделано».
— Значит, ты хочешь собственными руками убить вражеского командующего, — сказал Евмен тоном, выражающим полное неодобрение.
— Именно для этого я и возглавлю «Острие». А потом мы займемся наемниками Мемнона.
— Насколько я понял, мне следует удалиться, потому что моих советов ты слушать не хочешь.
— Да, господин царский секретарь, — рассмеялся Александр. — Но это не означает, что я тебя не люблю.
— И я тебя люблю, проклятый упрямец. Да хранят тебя боги.
— Да хранят они и тебя, друг мой.
Евмен ушел. Придя к себе в шатер, он снял доспехи, нашел надеть что-нибудь потеплее и в ожидании ужина принялся читать руководство по военной тактике.
ГЛАВА 5
Река оказалась быстрой, от таявших в Понтийских горах снегов она поднялась. Ветерок, долетавший с запада, шевелил кроны тополей на берегу. Берегу крутом и глинистом, размокшем от недавних дождей.
— Что скажете? — спросил царь.
— Речная глина совсем мокрая, — отметил Селевк. — Если варвары встанут вплотную у реки, то обрушат на нас град стрел и дротиков, и, пока мы доберемся до того берега, потеряем десятую часть людей, а когда окажемся там, наши кони будут по колено вязнуть в грязи, многие захромают, и мы окажемся во власти врага.
— Ситуация непростая, — лаконично прокомментировал Пердикка.
— Тревожиться рано. Подождем, пока вернутся разведчики.
Какое-то время они молчали, и журчание воды заглушалось лишь монотонным кваканьем лягушек в ближайших канавах да начавшимся пением цикад в тихой ночи. Потом послышался звук, словно заухала сова.
— Это они, — сказал Гефестион.
Зачавкала глина под ногами, зажурчала вода вокруг двух темных фигур, идущих через реку вброд. Это возвращались два разведчика из батальона «щитоносцев».
— Ну что? — нетерпеливо спросил Александр.
С головы до ног измазанные в красной глине, двое разведчиков имели ужасный вид.
— Царь, — заговорил первый, — варвары в трех стадиях от Граника, на небольшой возвышенности, господствующей над равниной до самой воды. У них двойное оцепление часовых, а территорию от лагеря до реки патрулируют четыре отряда лучников. Трудно приблизиться незамеченными. Кроме того, часовые вогнутыми отполированными щитами отражают