— Да ладно тебе, — вступил в разговор помалкивавший до этого Колян. — Тебе здесь мало еды, что ли? Ешь пока, что дают, а там, глядишь, и до икорки доживем!

Все нашли это замечание правильным и с энтузиазмом принялись за обед. При всем уважении к нашему пионерлагерю, его кормежка, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что ожидало нас в столовой «Динамо». Постепенно разговоры стихли.

— Ладно, ребята, вы тут ешьте, приятного вам аппетита, — сказал Антон Сергеевич. — А я, пожалуй, по…

Окончания его фразы мы не расслышали. Да и сам он, не договорив, прислушался к нарастающему шуму, явно приближавшемуся к нашей столовой. Как по команде, зал наполнился неприятным гоготом, и в столовую ввалилась компания явно хулиганского образца. Они не стеснялись громогласных сальных шуточек и ржания на всю округу — наоборот, как будто стремились поставить рекорд по децибелам. Идя к раздаче, кто-то из них демонстративно задел боком пару стульев по дороге, словно показывая, что они здесь могут творить что хотят.

— Э, здорово, честной народ! — весело выкрикнул один из них. — Что, поделимся с друзьями пропитанием?

— Ты и так свою порцию получишь, — заметила одна из раздатчиц — наверное, самая молодая. — Перестань уже людей пугать.

— А кто пугает, милая, кто пугает? — шпана подошла к раздаче и с наглым видом принялась разглядывать то сотрудниц, то спортсменов, кто уже начал есть. — Мы, наоборот, только за все хорошее! Помнишь, как в песне поется: «Мы все за мир!». Вот и мы говорим: перепадет нам хороший обед — будет мир во всем мире, тишина и покой! А если нет — значит, и не будет. Вот скажи, красавица, кому же станет плохо, если представители ведущего спортивного клуба страны будут хорошо накормлены, а?

С этими словами спортсмен-говорун перегнулся через линию раздачи, попытавшись ухватить девушку за то место, до которого он сможет дотянуться. Раздатчица с усмешкой отпрянула, и неудавшийся герой-любовник чуть не опрокинулся внутрь.

— Ты давай бери свои тарелки и чеши отсюда, — ответила она. — Тут, кроме тебя, еще и другие люди есть, и все обедать хотят.

— Другие люди? Кроме меня? Где? — делано удивился хулиган и, кривляясь, оглянулся по сторонам.

Впрочем, он быстро забрал поднос с тарелками и уступил место своим «коллегам». Те, хоть и продолжали бухтеть на весь зал, оказались не настолько склонны к показательным выступлениям, как их товарищ, и вскоре вся гоп-компания уселась за отдельным столом, периодически продолжая сотрясать помещение взрывами гогота.

Я внимательно наблюдал за ними. Вроде бы, эти обормоты не так уж и выделялись на общем фоне: все-таки спортивный клуб — это не институт благородных девиц. Но все-таки у меня внутри ёкнуло от какого-то предчувствия. Интуиция подсказала мне, что с этой компанией нам еще придется познакомиться поближе. Чтобы не привлекать их внимание раньше времени, я спросил у Антона Сергеевича, куда же пропал наш тренер.

— По идее, он должен был бы идти на обед вместе с нами, — заметил я.

— Насчет обеда не знаю, — пожал он плечами. — Но его начальник уже второй час у себя держит. В коридоре говорят, что вашему тренеру какую-то рекомендацию дали. Но какую, куда, для чего… Думаю, он сам вам все расскажет, тем более что… да вот как раз и он!

Мы как один повернули свои взгляды в сторону входа. Тренер с поникшей головой шел по столовой. Увидев нас. он свернул в нашу сторону — и, честное слово, во всем его облике не было ничего, напоминающего хоть какую-то радость. Удрученное лицо, немного растерянные жесты — все говорило о том, что случилось что-то, чего ему очень не хотелось.

Я почувствовал, как сжалась челюсть, и стиснул вилку в кулаке.

Что именно произошло, стало ясно уже через несколько секунд. Тренер рассказал, что, действительно, пришло письмо в его поддержку, однако главный динамовец отнесся к этому крайне скептически. Так и объяснил, что если он будет поддерживать каждого такого «выдвиженца», то от клуба вскоре ничего не останется, потому что все поймут, что можно внаглую ездить на его шее.

— Так и сказал, мол, мало ли, кто куда и что пишет, мне вообще знаете сколько писем в день приходит, это еще не значит, что я должен всем поддакивать, — закончил Григорий Семёнович и замолчал.

— М-да, вот это он даёт… — задумчиво произнес Антон Сергеевич. — Нет, так-то он, вроде, нормальный мужик. Со своими выкрутасами, конечно, но дело свое знает. А вот иногда как выдаст что-то — хоть стой, хоть падай. И что вы с ним решили-то в результате?

— А что тут можно было решить? — сказал наш тренер, как будто изумляясь нашей непонятливости. — В любом случае отмахнуться от письма он не мог, говорит, мол, ты никуда не поедешь. Останешься тренировать своих пацанов, — он кивнул в нашу сторону. — Какой результат они покажут, такой и будет моя, так сказать, тренерская судьба.

И потерянно посмотрел куда-то в сторону

— Ладно, давайте не будем мешать ребятам, пусть спокойно пообедают, — Антон Сергеевич легонько взял под локоток нашего тренера и увел за их тренерский столик.

Я неторопливо поедал завтрак — аппетита здорово поубавилось. М-да, вот это новости. Выходит, что спортивные успехи — это теперь не только моя личная цель. Тут, кажется, придется впахивать коллективно. Придется по серьёзке договариваться с Левой и остальными. В одиночку ничего сделать не получится.

И лучше не откладывать.

— Ребята, — заговорил я, и все как один уставились на меня. — Послушайте, что я вам скажу. Вы поняли, да? Получается, что теперь судьба нашего тренера зависит от нас.

— Не, ну ты тоже, это… — завозражал Шпала. — Он взрослый мужик, как мы можем вместо него что-то решать? Если он уперся, как… ну, в общем, уперся, то мы-то что можем сделать?

— Решать мы, наверно, не можем, — согласился я. — Но вот поддержать его, я считаю, мы просто обязаны.