Да, действительно. О том, что нам с ребятами и самим уже нужно собираться на посадку, как-то из головы вылетело за всем этим охотничьим азартом.
Мы еще раз оглядели кафе, как будто собирались обнаружить спрятавшегося в углу или под столиком папу Аллы, но, естественно, от наших взглядов состав посетителей не изменился. И без того призрачные надежды на то, что вот сейчас мы все-таки с ним встретимся, таяли с каждой секундой.
Наконец Рома в отчаянии махнул рукой, резко развернулся и направился к выходу. Я последовал за ним. В этот момент дверь кафе открылась, и вошел какой-то мужчина. В одной руке он нес чемодан, в другой — сумку. Я тут же вспомнил, каково это было — таскаться с такими тяжестями до появления чемоданов на колесиках. А ведь еще надо и открывать-закрывать двери, расплачиваться в автобусе… Не жизнь, а сказка!
Словно в подтверждение моих мыслей, новый посетитель кафе постарался придержать входную дверь той же рукой, в которой держал сумку. Дверь-то он придержал, а вот сумку не смог — и тяжеленная поклажа, соскочив с его пальцев, рухнула на пол.
— Вот же черт! — выругался мужик, пытаясь присесть таким образом, чтобы и поднять сумку, и не выпустить из другой руки чемодан.
— Давайте я вам помогу, — вызвался Рома, который в этот момент как раз поравнялся с посетителем. Он наклонился за сумкой и вдруг застыл как вкопанный. Я проследил за его взглядом и тут же понял, что его так ошарашило. На сумке виднелся значок «Динамо». Неужели?..
— Борис Владленович? — нерешительно произнес Рома. — Это вы?
— Да вроде я, — непонимающе откликнулся мужик. — А вы кто?
— Я — Ромка, — уже более уверенно отрапортовал Роман.
Весь его вид говорил о том, что он сильно растерян. Конечно, он готовился к встрече, но она, когда уже не ждали. И теперь Рома был окончательно сбит и не знал, что ему делать.
— А-а, очень приятно, — вежливо улыбнулся Борис Владленович.
— А мы тут, знаете, бегаем по всему перрону, пытаемся вас везде найти, — затараторил Рома, чтобы как-то заполнить неловкую паузу. — А встретились видите где…
Пока он знакомился с несбывшимся будущим родственником, я заметил в углу какое-то громоздкое сооружение с надписью «Meloman». Подойдя поближе, я разглядел надпись, выполненную более мелким шрифтом: «Unitra Fonica (Łódzkie Zakłady Radiowe)». Ух ты! Да это же настоящий музыкальный автомат! В будущем-то я уже привык к самым различным гаджетам и вообще чудесам техники. А здесь… Мне сразу захотелось разобраться и включить. Как эта махина вообще работает-то? Судя по языку, произведено это устройство было в Польше. В принципе, язык похож, интуитивно можно многое понять. Сейчас попробуем разобраться.
Секрет устройства оказался прост, как все гениальное — нужно было всего лишь бросить пять копеек и выбрать желаемую мелодию. Я вспомнил, как Алла рассказывала мне про своего папу и, среди прочего, назвала несколько его любимых песен.
— Борис Владленович! — крикнул я. Он непонимающе обернулся ко мне. — Роман Альбертович вас очень ждал! И просил поставить для вас музыку.
С этими словами я опустил в прорезь автомата найденную в кармане пятикопеечную монету и выбрал из списка нужную мелодию. Кафе заполнили звуки любимой песни Аллиного отца.
— О! — просиял тот, обращаясь к Роме. — А вам тоже эта песня нравится?
— Еще бы! Очень нравится! — к чести Ромы, он вовремя просек ситуацию и тут же вспомнил о магнитоле, которую все это время таскал с собой. — Вот, Борис Владленович. Это вам!
— Что это? — заинтересовался Борис Владленович.
— Это магнитола! — объяснил Роман, протягивая сверток. — Здесь и магнитофон, и радио — все в одном! Редкая штука, но очень удобная. Любимая музыка будет всегда с вами!
— Ого, — оценил Борис Владленович. — Спасибо. С такой штукой хорошо, наверное, на дачу ездить!
Я начал понимать, что моя задача здесь уже выполнена. У Ромы и Бориса Владленовича завязался какой-то более тёплый разговор, в котором для меня не было ничего интересного — да и, если уж по справедливости, меня они и не касались. А вот что меня точно касалось — так это то, что наш поезд уже прибыл, и на него вовсю шла посадка.
— Я, наверное, пойду, — сказал я. — Там уже в поезд надо садиться.
— Да, Миш, конечно, иди, — живо отозвался Роман. — Своих-то найдешь?
— Ну мы же не в тайге, — скромно ответил я. — И мне не пять лет.
Эх, Рома, если бы ты знал, сколько мне на самом деле лет! Не задавал бы тогда таких глупых, хотя и вполне естественных в твоем положении вопросов.
— Действительно, — засмеялся Роман и протянул мне руку. — Ну что ж, тогда бывай! Счастливого тебе пути! И всем ребятам тоже!
Мы пожали друг другу руки и крепко обнялись.
— Я уверен, Роман Альбертович, — проговорил я, — что все у вас будет хорошо. Главное — всегда быть честным, тогда и жизнь будет складываться по-другому. Надеюсь, что у вас еще получится попасть на Олимпиаду! Удачи вам!
Долгие проводы — лишние слезы. Я и в прошлой-то жизни не очень любил многословные прощания с длинными перебираниями вариантов пожеланий. А уж в подростковом возрасте и вовсе не до того: жизнь бурлит, больше всего боишься куда-нибудь опоздать. А тут и повод есть напрячься. Поэтому я наскоро попрощался с Романом и Борисом Владленовичем, помахал им рукой и побежал к ребятам, которые уже наверняка начали нервничать: они-то тоже слышали объявления о скором отправлении нашего поезда.
Впрочем, долго переживать им не пришлось — как раз в эти минуты подъехала директорская машина, и из нее вышел тренер по боксу с оставшейся частью нашего пассажирского коллектива. Хотя «вышел» — это громко сказано. Поезд отходил уже через пару минут.
— Так, чего вы тут расселись-то, как зрители в партере театра? — воскликнул директор. — Бегом к поезду! Ваш вагон — номер шесть!
И мы, как говорится, дружною толпою помчались на перрон. Проводники уже убирали входные лестницы и закрывали двери вагонов. Я понял, что сейчас главное — попасть внутрь