С какой бы стати второму Тонгилу было ставить в личную коллекцию книг пустышку? Значит… — желание увидеть, что на самом деле находится на этих страницах, возросло. Арон ощутил, как невидимая волна потекла от него к книге и встретилась с теплом страниц. Под ладонью проступили аккуратные завитушки северных рун. В открытой на середине книге вверху страницы возникли слова, выведенные его собственным почерком:
«День тигриной луны Ледена, год 11908.
Сегодня наконец получилось открыть пятую сферу Альт-тарка. Пришлось помучиться, но пять дней полного поста того стоили — теперь Вода подчиняется мне почти на уровне Огня. Открытие Тиарийца про слепоту эмеалей оказалось бесценным…»
Арон нахмурился и скользнул взглядом ниже, ища что-нибудь, не относящееся к магии. Оно нашлось, на два абзаца ниже:
«Мэа-таэль на несколько минут пришел в сознание и в этот раз узнал меня. Раны затягиваются хорошо, ясно, что он выживет. Осталось решить, что делать с полуэльфом дальше.
Впрочем, если он остался столь же забавным, как и в дни нашей юности, о его спасении я не пожалею. Гончих, посланных его отцом, я сбил со следа и утопил в Рисских топях за три сотни миль от замка — на какое-то время этого будет достаточно».
Арон оторвал взгляд от страницы: если в его замке не имелось других эльфийских полукровок, то черноволосый гость и был Мэа-таэлем. Этот дневник прежнего Тонгила — настоящее спасение…
Сумрак позднего лета подкрался незаметно, просто света солнца перестало хватать для чтения. Глаза приходилось напрягать; в конце концов это вызвало вспышку раздражения, и свет вернулся, ровный и яркий.
Робкий стук в дверь заставил Арона прервать чтение. Воин с усилием оторвался от книги, вспомнив приказ пажу прийти вечером. Исполнительный. Вот только воину, погрузившемуся в жизнь своего двойника, уже ни о чем не хотелось расспрашивать ар-Корма.
Арон вышел из кабинета и, поддавшись неожиданной мысли, махнул рукой, мысленно приказав двери распахнуться. Стоящий на пороге паж сделал движение, словно хотел поклониться, да так и застыл, уставившись куда-то за спину Арона. Тонгил повернул голову — в паре шагов позади, на высоте его головы, в воздухе висел шар. Словно сотканный из солнечных лучей, он ярким ровным светом заливал всю комнату.
* * *Риен потрясенно смотрел на сгусток чистого света, парящий в невозможной близости к самому страшному магу империи, и мог лишь беззвучно шептать:
— Не может быть. Не может…
— Поделишься мыслями? — голос Тонгила вырвал его из оцепенения, чужая рука дернула вперед. За спиной закрылась дверь.
— Ну же?
Риен замотал головой, не в силах сформулировать связного предложения. Тонгил криво усмехнулся, толкнул его — и паж оказался в мягком плену кресла.
— Соберись и объясни свое поведение, — тон подразумевал необсуждаемый приказ.
— Вы же Темный маг! — несообразность происходящего подбросила Риена вверх, но предупреждающий взгляд господина вернул юношу на место.
— Темный маг, — повторил Риен чуть тише. — Истинный Свет должен испепелить вас, — на последних словах голос пажа упал почти до шепота.
Тонгил повернулся к ровно сияющему шару и поманил к себе. Сгусток света с готовностью подлетел к магу и опустился на раскрытую ладонь.
— Ты уже видел таких малышей? — господин, словно лаская котенка, поднес шар к самому лицу, так что край лучистого создания мазнул по щеке. После такого прикосновения половина лица Темного должна была превратиться в зияющую кровавую язву. Но ничего не произошло, разве что мертвенная бледность мага сменилась вполне человеческим румянцем.
— Видел? — повторил Тонгил.
— Да, однажды… давно, — Риен потрясенно смотрел на шар, пытаясь хоть как-то осмыслить происходящее.
— Расскажи о том случае, — велел маг.
— Мне тогда было семь лет, — ответил паж, но мысли его едва ли вполовину следовали за собственными словами. — К отцу приехал Великий Аларик Неркас….
— Мой досточтимый предшественник? — с кривой усмешкой уточнил Тонгил.
— Да, господин, — у Риена мелькнуло воспоминание о том, как Неркас перестал быть Великим магом, став мертвым, и прежний страх, на время вытесненный изумлением, вернулся.
— Не беспокойся, — снисходительно махнул свободной рукой Тонгил. — Я знаю, что твоя семья всегда служила Светлым. Меня интересуют подробности. Итак?
— Господин Неркас создал несколько шаров Истинного Света. Все время, пока он гостил у нас, они охраняли его: летели впереди, освещали путь, следили за тылом. Когда на охоте наемный убийца выпустил в мага отравленную стрелу, один шар спалил ее на подлете, а другой полетел к человеку и сжег его.
— Живого, естественно? — Тонгил склонил голову набок, внимательно разглядывая Риена. Тот, не выдержав, отвел глаза, уставившись себе под ноги:
— Да, господин.
— Забавно. Лови!
Юноша вскинул голову: сгусток света больше не сидел на ладони мага, а плыл к нему. Риен обреченно ждал. Шар остановился в локте от его лица и повис, слегка покачиваясь.
— Не бойся, протяни вперед руку, — голос Тонгила зазвучал вкрадчиво, словно господин уговаривал испуганное животное. Сглотнув, паж поднял руку, повернув ладонью вверх, как это делал маг, и шар, подплыв вплотную, опустился на нее…
— Агхх! — издав нечленораздельный вопль, Риен отшвырнул шар от себя. Боль! Зародившись в руке, она охватила все тело. Резкая судорога запротестовавших мышц бросила юношу на пол. Быть может, он снова кричал…. Пока поток ледяной воды не вылился ему на голову, вернув в реальность.
— Руку покажи! — рявкнул над ухом знакомый голос, после чего Риена подпихнули в сидячее положение и резким движением оторвали пораненную ладонь от груди, к которой юноша судорожно ее прижимал, словно это могло уменьшить боль.
— И надо было так орать? — сказал Тонгил уже спокойным тоном. — Даже ожога не будет.
Не веря, Риен скосил взгляд на собственную руку, которую маг рассматривал с абстрактным интересом. Ладонь, все еще продолжавшая болеть, пострадавшей не выглядела, только кожа казалась розовее обычного.
— Что это было? — голос юноши сорвался. — Что это?! Почему?!
Тонгил неопределенно хмыкнул и поднялся на ноги:
— Всего лишь небольшой эксперимент, мальчик, ничего смертельного. Последствий не будет, боль пройдет через пару часов, — маг повернулся к окну, расплавленному отброшенным Риеном шаром, чуть поднял брови, оценивая ущерб, нанесенный цветной мозаике, но никак его не прокомментировал.
Все еще сидя на полу, Риен отбросил здоровой рукой липнущую ко лбу мокрую челку, поежился: вода из пустого теперь кувшина залилась за шиворот и леденила спину. Может, он простынет и заболеет? Будет лежать в своей комнатушке, кутаться, несмотря на лето, в теплые одеяла, есть теплый бульон, а к тому времени, как выздоровеет, Тонгил о нем позабудет?
Мысль была наивной — и Риен с сожалением с ней расстался. Во-первых, сам Риен никогда ничем