— Езжайте в «Ренессанс», — сказал незнакомый грубый голос.
— А вы к… — не успел я задать вопрос, как на другом конце провода уже повесили трубку.
— We’ll go to Reneccance Hotel please, — сказал я водителю, который битый час катал нас с Давидом по Амстердаму без указания точного маршрута.
Начали волноваться. Англичане говорят, «в животе стали бабочки порхать». У меня в животе порхал весь животный мир!.. Позвонил неизвестный, едем просить «огромные» деньги у «босса» за дело, которое мы еще точно сами не знаем, сможем ли решить или нет… И почему-то на этот раз Давид не так часто улыбается. Как будто он читает мои мысли и думает, как странно, что они совпадают с его.
Мы вышли у входа в отель. Оба молчали. Понимали, что берем на себя огромную ответственность и серьезный риск. Но оба были уверены, что нас никто и ничто не остановит.
В «Ренессансе» мы ждали в холле. Опять зазвонил мой гигантский телефон, да так громко, что все люди, которые находились в гостинице, по крайней мере те, что были в поле нашего зрения, тут же обернулись. И все с недовольными лицами.
— Будем через пять минут, — сказал все тот же незнакомый голос и тут же повесил трубку. Часы показывали: 13.25.
Мы с Давидом резко встали, как солдаты, поправили одежду и смотрели на главный вход. Ни слова. Тишина. Такое впечатление, что все вокруг замерли и наблюдали за нами.
Ситуация напоминала съемки фильма про гангстеров. Чтобы лучше понять, что происходило в тот момент, представьте себе следующую картину (только в замедленном действии…). Консьерж внезапно открывает дверь с выражением лица на грани шока и дурацкой улыбки, заходит настоящая банда. Босс выделялся из своего окружения. Белые туфли, уверенная походка, большие солнечные очки. Он тихо переговаривался с дамой, которая была слева от него: блондинка, небольшого роста. Было видно, что ее мнение для него много значит, он слушал внимательно, она что-то неторопливо говорила.
А вот справа, вот тут был настоящий персонаж кинофильма о русской мафии: короткая стрижка, большие уши, черная рубашка, расстегнутая почти до пупка, на шее большая золотая цепь с крестиком.
Вся банда шла прямиком к нам, не смотря по сторонам, и когда они приблизились, все стало происходить даже быстрей, чем хотелось бы.
— Ты Давид? — спросил Босс брата, подойдя к нам.
— Да.
— Твой брат, — Босс показал пальцем на меня, — сказал, что может помочь, а ты должен сказать, сколько это может стоить. Сколько? — Внезапно Босс задал самый главный вопрос и добавил: — Напиши мне на бумаге, вот ручка.
Я чуть не упал от страха. Так все серьезно, быстро и неожиданно!
Давид всегда путался в цифрах… Он мог платить больше, чем нужно, скажем, в магазине или еще где-нибудь, только потому, что путал нули на купюрах.
Я отдал Давиду листок бумаги с ручкой. Он написал. Но что? Я так боялся, что он ошибется и вместо трехсот тысяч напишет тридцать. Что тогда делать? Цифру три он написал точно, это уже радовало.
Давид отдал листок Боссу. Тот посмотрел, показал ее своей спутнице-блондинке и спросил:
— Запомнила?
— Так точно, — ответила она.
— Ок. Ты свое слово держи, младший, а то я могу быть и недовольным, если что. — Босс снял очки, показав свои черные, большие глаза, — его взгляд говорил о многом. Он кивнул своему второму помощнику, который на русского мафиози похож.
— Половина сейчас, половина после, — добавил Босс, вернул Давиду листок с цифрами и быстро ушел со всей своей компанией.
У Давида выпал листок из рук, я наклонился и взял… Смотрю на цифры, которые там написаны, и с открытым ртом медленно спрашиваю Давида:
— Ты специально?
— А… Что? — Давид явно не понимал, почему я так перепуган. — Как мы и договаривались — 300 000.
К счастью, на этот раз Давид опять перепутал цифры и запутался с количеством нулей. На бумаге была ровным почерком брата выведена сумма в три миллиона самых что ни на есть американских долларов.
А-а-а-а… Представляете!
$ 3.000.000!!!
Мы никак не могли отойти от такой новости. Это заметил даже консьерж отеля. Он очень элегантно подошел и спросил: «Maybe you want take a drink in the bar?» В общем-то мы были не против, но смотрели на него с подозрением, нам казалось, что все вокруг — это люди Босса.
— Ок, — ответили мы. Глоток виски со льдом не помешает. Минут десять мы сидели в каком-то общем оцепенении, не могли сказать друг другу и слова. Не знаю, о чем думал Давид, но лично я уже лежал на солнце на крутом катере с коктейлем в руках. Солнце, волны, напитки, чемодан с деньгами рядышком. Или в банке уже. Еще не решил.
— А ты как думаешь? — Давид прервал молчание первым. — Он был всего три минуты. Немного подумал, сказал «Ок» и все! Это как понимать?
— Подожди, — ответил я, положив свой виртуальный коктейль на палубу «нашего» катера. — Давай перемотаем пленку. Он зашел, спросил, ты написал сумму, он показал ее своей помощнице, которая сказала «так точно», потом он сказал главную фразу: «Половина сейчас, половина после…» Это целых полтора миллиона! И сейчас! Вот это да.
— Но где «сейчас»? У кого взять? Каким образом? Он же ничего не сказал. Ты вообще представляешь, как могут выглядеть полтора миллиона?
Мы были в полной растерянности.
Все было как мираж. Никакой конкретики.
— Кто из вас старший? — Голос прозвучал над нами внезапно, я даже вздрогнул. Мы подняли головы, над нами стоял пожилой мужчина, лет пятидесяти, русые волосы, немного полноват, в черном костюме.
— Я старший, — как ни в чем не бывало произнес Давид.
— Хорошо. Меня зовут Борис. Мне было сказано передать вам полтора миллиона. Когда ко мне сможете заскочить?
Только этого не хватало для полного счастья. Борис, это ж надо, Борис! Я подумал, что это слишком оригинальное имя для русского. Он говорил так буднично, как будто мы обсуждали покупку туфель на предстоящий летний сезон. Полтора миллиона? Давай, купим, надо же в чем-то ходить… Так просто. Заскочите ко мне, заберите свои «зеленые».
— А когда вам удобно? — спросил по-деловому брат.
— Давайте в четверг, то бишь завтра. Вот моя визитка в Монако, — Борис протянул нам карточку, — там мой адрес. Я жду вас в 13.30.
Ну, ничего себе! Вот это денек. И визитку так просто дает. Интересно, что там будет написано? «Борис, миллион по четвергам»?
Давид взял визитку, взглянул на нее и ответил: «Конечно, мы будем завтра, в 13.30. Договорились».
В тот же вечер мы прилетели в Ниццу. Взлетные полосы встречали нас огнями, почти стемнело.
Небо приняло синевато-красную окраску, уже вышла луна, но на горизонте виднелось