«Ну, что ж… весну так весну, — подумал я. — Это даже очень неплохо для первого задания».
По поводу съемок весны у меня возникла масса идей. Ведь это замечательное время года, наконец-то куда-то уходит невозможный советский холод, начинают набухать почки, девушки снимают пуховики, оголяют ноги и оттепель в душе наступает незамедлительно. Ну, в путь-дорогу.
День прошел просто замечательно. Я снял столько классного материала, что гордость переполняла мое сознание. Я вернулся на канал и послушно ждал в коридоре, когда выйдет оператор и оценит мою работу.
— Входи, — коротко сказал дядька и открыл дверь в комнату, в которой стояли несколько телевизоров, две допотопные камеры и валялось очень много разных проводов.
Оператор с важным видом взял у меня кассету и стал с задумчивым видом отсматривать отснятый мною материал. Стояло гробовое молчание, оператор не говорил ни слова, я спокойно сидел и ждал, когда же на меня обрушатся заслуженные лавры восхищения. Кассета закончилась.
— Что бл… за бред ты снимал? — стал, как не в себе, орать оператор. Он кричал так громко, что я увидел себя в отражении его золотых зубов в глубине рта. Никто и никогда не повысил на меня голоса за всю жизнь.
— Ну, вы же меня просили снимать весну, вот я и снимал, — стал оправдываться я с надеждой на капитуляцию.
— Весну, снимать весну я тебя просил, а ты? — захлебывался пеной оператор.
— Да я же говорю, что и снимал вашу чертову весну! Я снимал красивых girls в коротких юбках, снимал, как они ходят и улыбаются, как ветер задирает их платья… Это же и есть весна, весна не только на улице, айв душе человека.
— Кому нужна здесь твоя романтика? Лучше бы снял вот этот цветочек, — оператор ткнул пальцем на пошарканный плакат, висящий на стене, с изображением гвоздики и подписью: «С Первым Мая!» — Снял бы птичек, которые стоят на указательном пальце на памятнике товарищу Ленину. Это и есть весна. Советская весна!
Я опешил. Но делать было нечего, пошел переснимать сюжет. Помню, еще тогда подумал, что Ленин как-то всегда смотрит куда-то вдаль, очень далеко. В будущее. Наверное, думал: «Хорошо там, где нас нет!» Или же: «А правда ли, что у них лучше, чем у нас?» После этой мысли я невольно улыбнулся.
Слухи о появлении «Пепси-колы» в центральных гастрономах города разрослись довольно быстро. Мы узнали об этом случайно и тут же собрали компанию из шести человек. Как нам сказали, больше трех бутылок одному человеку не продадут. Мы сняли целлофановые кульки с сушилки (как и все советские люди, мы тоже стали их стирать) и отправились за вожделенной «Пепси».
В гастрономе была огромная очередь, все толкались, кидали друг на друга озлобленные взгляды и громко шелестели пустыми пакетами. Мы стали в конец очереди и молча прикидывали, хватит ли на нас «Пепси». Судя по количеству людей, желавших отведать заморский напиток, — нет.
Хосе как всегда со всеми шутил и приставал к девушкам. Люди не любили его юмор, они по-прежнему никогда не улыбались и ничему не радовались. Вообще я заметил, что в этом городе все ходят грустные, насупленные, погруженные в свои мысли и раздумья. Никто никому не улыбается, ни с кем не здоровается, никуда не ходит развлекаться. (До сих пор меня удивляет, что люди не любят, когда с ними здороваются в лифте или говорят о погоде…)
Все, кто стоял в очереди, томно вздыхали, кое-кто разговаривал с друзьями, обсуждая, как же им хочется попробовать этот черный напиток.
Разумеется, что кроме «Пепси-колы» в этом гастрономе ничего другого из напитков не продавалось, и все ждали появления заветных бутылок.
В один прекрасный момент, когда подошла наша очередь, Хосе был первым среди нас и почему-то после четырех часов ожидания решил пошутить над продавщицей. Она была очень толстая, очень злая, очень хмурая продавщица в белом, но очень грязном халате, и с белой, как ее называли, береткой на голове. Хосе подошел к ней поближе и спросил:
— А «Фанта» есть?
Тут же это злое чудовище встало со своего стула, сдвинула брови, положила руки к себе на колени и очень громко закричала:
— Вы, шестеро, которые не наши, а ну вышли немедленно из очереди, вам «Колы» не будет! Шутники!
Тетя оказалась без юмора. Мы вышли на улицу и с грустью смотрели на улыбающегося Хосе и на то, как «Колы» становилось все меньше и меньше.
— У вас взгляд, как у кокер-спаниеля, — сказал с усмешкой Давид. — Пошли назад в магазин, сейчас достанем эту «Колу» без проблем.
«Что задумал Давид?» — тут же подумал я. Сколько себя помню, брат всегда находил выход из любой ситуации. Как говорится, если дверь заперта, и вам кажется, что выхода нет, постучите в нее, может быть, вам откроют.
Только вот куда сейчас собирался стучать Давид, оставалось загадкой. Как по мне, стучать можно было только в лоб злой продавщице, может, тогда бы она и начала шевелить своими извилинами.
Мы все вместе зашли в магазин, но никто не обратил на это внимание. Все были настолько поглощены продажей «Пепси» (чтобы, не дай бог, кому-нибудь не продали больше трех бутылок!), что даже злая продавщица не заметила, как Давид подошел к кассе, не стоя в очереди.
Через несколько секунд она зыркнула на брата, и уже хотела выдать еще одну злобную тираду… но тут случилось невозможное (для злюки-тетки так точно). Давид очень скромно, но уверенно положил на стол продавщице 100 000 карбованцев (это деньги того времени) и стал ждать.
Мы замерли на месте, затаив дыхание. Все ждали, что же случится дальше. Но в любом случае были готовы бежать из этого магазина что было сил.
Давид стоял молча и внимательно наблюдал за реакцией толстухи. Продавщица медленно поднялась со своего места, посмотрела сначала на Давида, потом на всех остальных и… расплылась в нежнейшей улыбке. Она, как в русской народной сказке, превратилась из грязного утенка в белого лебедя. Стала вежливой и обходительной дамой. Со всеми поздоровалась, каждому уделила внимание, не забыла сделать комплимент, какие же мы все замечательные, и как хорошо, что мы пришли к ней в магазин, и «добро пожаловать», и «ждем вас еще…»
И вот вам шесть ящиков «Пепси-колы», и зачем нам какие-то дурные правила, что одному человеку продают только по три бутылки. Будем друзьями, будем дружить…
С этого момента вся наша жизнь изменилась на 180 градусов. Мы наконец-то разгадали секрет успеха в СССР.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
КГБ
В этот период законов не было. Ну, например, чтобы купить $, нужно было пойти на угол