Одиннадцать ноль четыре. Мама позвонила всего раз, сказала, что врачи берут анализы и что мистер Джит в надёжных руках. Непонятно было, что там занимает столько времени. Мистер Байдерман – про себя Оливер называл его «мистер Бэ», для краткости, – зашёл к Вандербикерам в шесть вечера и принёс сэндвичи на ужин. Ни папа, ни дети к еде не притронулись. Мистер Бэ их пожурил, что они упускают возможность вкусно поесть, и ушёл к себе.
Одиннадцать ноль пять. «Песчаник», всегда полный смеха и веселья, пугал непривычной тишиной. Оливер пожалел, что у него окно не выходит на улицу. А то он мог бы высматривать в него маму. Он видел только окно дома напротив, а там всегда были опущены жалюзи.
Одиннадцать ноль шесть. Мама всё не приходит. Оливер спрыгнул с кровати и вышел из комнаты. Кухня и гостиная были ниже, на первом этаже, а все спальни находились на втором. Оливер знал, что из комнаты Джесси с Изой открывается хороший вид на Сто сорок первую улицу.
Он повернул направо и зашёл к Джесси. Она храпела, как бульдозер. Оливер взял кресло Изы и подкатил к окну. Забравшись на кресло, он поставил локти на подоконник и стал высматривать маму – её прямые чёрные волосы, её решительную походку. Ему вспомнилось, как, будучи совсем маленьким, он ждал, когда папа придёт с работы, и точно так же глядел в окно. Только у папы шевелюра была пышная и лохматая и ходил он расслабленно, как будто никуда не спеша.
В их межрасовой семье в детях смешалось много разных черт обоих родителей, и все выглядели по- особенному, а больше всех друг от друга отличались, как ни странно, близняшки Иза и Джесси. Тем не менее всех их объединяло нечто неуловимое, то, что сразу давало понять: они – Вандербикеры.
На улице было темно и тихо. В такие мрачные ночи происходят самые жуткие вещи. Например, вы говорите то, о чём тут же жалеете, или вам звонят из больницы и говорят, что умирает ваш сосед. Оливер долго сидел перед окном, и в конце концов всё начало расплываться у него перед глазами.
Вдруг зашуршала простынь, и раздался восторженный крик. Оливер подпрыгнул от неожиданности, и кресло выкатилось у него из-под ног. Он полетел на пол, по пути больно стукнувшись подбородком о подоконник.
– Иза!
Джесси подбежала к скорчившемуся на полу брату.
– О… – протянула она, осознав свою ошибку, и добавила разочарованно: – Это ты.
– Не переживай, я в порядке, – съязвил Оливер, потирая ушибленный подбородок. – И помогать мне вовсе не надо.
– Ладно. – Джесси сонно моргнула и поплелась обратно к кровати.
– Что такое?! – крикнула Гиацинта, влетая в комнату; за ней спешили Лэйни и Франц. – Мы слышали грохот. Вы целы?
– Да просто я упал, – объяснил Оливер.
Лэйни подбежала к нему вприпрыжку:
– Где болит? Хочешь, поцелую? Слазу плойдёт!
– Нет, спасибо, – ответил Оливер.
Джесси села в кровати. Вид у неё был уже не такой сонный.
– Что вы все делаете в моей комнате в одиннадцать тридцать семь вечера?
Лэйни запрыгнула на гору мягких подушек в изголовье.
– Я не устала, – объявила она. – Не могу спать. Сколько всего точек на игральном кубике? Почему детей кошки зовут котятами? Почему у свинок хвостик крючком?
Оливер не стал обращать на неё внимания.
– Я жду маму. Она ещё не вернулась.
Джесси нахмурилась:
– Уходите из моей комнаты. Я хочу спать.
– Но у тебя есть окно! – запротестовал Оливер.
– Ну и что?
Джесси схватила его за плечи, развернула к выходу и вывела в коридор, а потом повторила то же самое с Гиацинтой. Осталась одна Лэйни.
– Можно мне поспать в кловати Изы? – спросила малышка, прижимая к груди плюшевого вомбата сестры.
– Нет-нет-нет! – отрезала Джесси, выхватила вомбата и бросила обратно на Изину кровать. Потом взяла Лэйни на руки, вынесла в коридор, опустила на пол рядом с Оливером, Гиацинтой и Францем и плотно затворила дверь.
Гиацинта посмотрела на брата:
– Ты уверен, что мама ещё не вернулась?
– Ага, я уже давно её жду. Папа ушёл спать час назад. Я слышал, как они разговаривали по телефону. Мистер Джит останется в больнице на ночь.
Оливер подошёл к лестнице на первый этаж и сел на верхнюю ступеньку. Оттуда отлично просматривалась входная дверь. Лэйни, Гиацинта и Франц приютились рядом. Ждать вместе было не так грустно. Сегодня был как раз тот редкий случай, когда Оливер жалел, что у него отдельная комната. Он не хотел оставаться один.
– С мистером Джитом всё будет в порядке? – спросила Гиацинта, прислоняясь к брату.
– Ну конечно, – поспешно заверил её Оливер. – Как же иначе?
– Он выглядел совсем больным, – прошептала Гиацинта, почёсывая Франца за ухом.
Тут скрипнула дверь, и в коридор вышла Джесси.
– Теперь и я не могу уснуть, – проворчала она и подтолкнула Лэйни носком. – Двигайтесь.
Глава третья
Лэйни поплотнее прижалась к Оливеру, а Джесси втиснулась между ней и перилами. Из гостиной вышел грациозный, но толстый кот Джордж Вашингтон, тяжело взбежал по ступенькам и свернулся калачиком у ног Оливера.
– Я вот о чём подумала, – начала Джесси в тот же момент, когда Оливер произнёс:
– Как думаете…
Они посмотрели друг на друга и одновременно сказали:
– Ты первая.
– Ты первый.
Оливеру стало неловко.
– Да ничего такого… просто в голову пришла дурацкая идея.
– Дурацких идей не бывает, – сказала Гиацинта, слово в слово повторив излюбленную фразу мисс Джози.
Оливер потёр глаза:
– Ну не знаю… Я просто думал о том, что нам сегодня сказала мисс Джози. Может, и правда сделать то, о чём она нас просила?
Повисла долгая пауза.
– В смысле, хочешь прибраться у себя в комнате? – уточнила Джесси.
– Да нет, слушайте, – торопливо проговорил Оливер. – Я про сад. Давайте порадуем мисс Джози и мистера Джита. Мисс Джози никогда напрямую ни о чём не просит, но про этот сад давно уже намекает. А мистеру Джиту не хватает прогулок с друзьями. Ему будет приятно, если мы устроим для него небольшой парк к тому времени, как он вернётся из больницы.
Оливер загнал терзающий его страх на задворки сознания и не стал говорить «если он вернётся из больницы». Он справедливо ожидал, что сёстры восхитятся его великолепной идеей.
У Гиацинты округлились глаза.
– Нет, я и близко не подойду к этому жуткому месту!
– Я тоже, – присоединилась к ней Лэйни и поёжилась, взглянув на тёмные окна. – К тому же там висит табличка с надписью «НЕ ВХОДИТЬ». Это значит, что любой, кто плойдёт челез волота, плевлатится в глемлина!
Оливер закатил глаза:
– Не видел там никакой таблички. Да ты вообще читать не умеешь!
– Умею! – возразила Лэйни. – Там плавда так написано!
– Ворота заперты, и вряд ли служители церкви