— Помянем! — тяжело вздохнул он, после чего снова налил до краев стакан и мою рюмку. Молча выпили.
— Ты собрался смотрю … — нарушил он молчание, после того, как снова кулаком водку занюхал. — Из города уходишь?
— Да! Но не сразу. Сначала к родным друзей заскочить нужно, может кто выжил… — закончил я неловко.
Покивав каким–то своим мыслям, он тут же встрепенулся и произнес:
— Уходил бы ты сразу, Ваня! Видишь что за окном творится… Конец света наступил, — судорожно втянул он в себя воздух, смотря в окно. — Люди в зомби превращаются.
— Не могу, дядь Коль! — мотнул я головой. — Парни вернутся, что я им скажу?
— Они же в Прибалтике? — посмотрел он на меня уже не таким острым взглядом, водка снова начала действовать. — И ты, я так понял, летом там же побывал?
— Побывал! — сознался, так как не видел смысла теперь это скрывать.
— Мы с мужиками сразу подумали что вы туда, а не на море рванули. Очень уж резко Женька с братом твоим сорвались. А потом там полыхнуло…
Женька Нойкин, самый старший из друзей брата, двадцать девять лет ему. Работал автомехаником в гараже, где Николай Олегович мастер. Его он и просил перед отъездом рассчитать с работы без отработки. Так что, зная Женькины увлечения, не удивительно что они догадались.
— Совсем ты взрослым стал, Ванька! На войне побывал… — потянулся он под стол и достал еще одну бутылку водки. — А мой Андрюха, лоботряс! Бабы и гулянки до утра, ничего больше не интересовало… — Скрипнув зубами, он снова налил нам и подняв свой стакан, хрипло произнес: — Давай, Ваня, выпьем! А потом беги, нечего тебе тут со мной сидеть, ждать пока и я зомби стану.
— Может вы со мной, дядь Коль? — подняв рюмку, спросил я у него. — Что вы тут…
— Не надо, Ваня, — мягко оборвал он меня. — Я тут вот… — заглянул он под стол, — еще пару бутылок, что на день рождение закупил, допью и или зомби стану, или… — не стал он договаривать — что или, вместо этого пожаловался: — С утра эта зараза меня никак не возьмет, водка наверное не дает. Жена вот рано утром обратилась и укусила меня, пока я пытался понять что происходит. Боролись с ней и случайно… шею ей свернул, — вздохнул он горько. — Бросился к сыну, а там… — опрокинув залпом стакан, он выдохнул: — Сын как кровь учуял, так заурчал страшно… Люди так не могут, Ваня… Задушил я его, смотря в его такие жуткие и такие родные глаза…
Снова его затрясло. Да у меня самого, слезы на глазах выступили и я поспешил свою рюмку опрокинуть, занюхав ее рукавом, стараясь не смотреть на него.
— Иди, Ваня! — не отнимая рук от глаз, заговорил он снова. — Спасибо что зашел, я очень рад, что у моего сына такой друг. Но помочь тебе не смогу… сломался я. Так что иди и пусть у тебя всё получится, — всё же посмотрел он на меня, грустно при этом улыбнувшись.
Ушел я через окно. Даже веревкой пользоваться не стал, на руках повис и, чуть оттолкнувшись от стены, спрыгнул на газон, довольно мягко толкнувший при приземлении в стопы. Равновесие не старался удержать, завалился на бок, но тут же крутанувшись, встал на колено — готовый стартовать, и в очередной раз, только теперь уже с земли, внимательно осмотрелся. Зомбаков поблизости не видать, одни ушли вслед за бегуном, другие пока сюда так и не подтянулись.
— Порядок!
— Прощай, Иван! — так же еле слышно ответил мне Николай Олегович.
Махнул на прощание рукой и закрыл окно. Пошел, наверное, допивать свою водку, да оплакивать собственноручно убитых сына с женой.
Я же, хоть на душе и было тяжело, заставил себя собраться. Что трудно было сделать, водка прилично в голову ударила, на голодный то желудок. Но доставать что–либо из рюкзака, чтоб закусить, я не стал, вместо этого сунул мундштук, расположенный на конце шланга гидрационнои системы, в рот и прилично напился. Водой и жажду, что после водки во рту поселилась, и голод приглушая.
«Но перекусить не помешает» — думал я, перебегая дорогу и ныряя в тень аллеи.
С утра как–то не до этого было, слушая теткино урчание вообще о еде не вспоминал. А сейчас, желудок водкой раздраконенный, не хуже зомби рычать начнет, жратвы требуя. И водой его, похоже, обмануть не удалось, только еще больше есть захотелось. И даже обглоданный костяк какого–то бедолаги, что по пути мне встретился, аппетита не отбил.
Только скривился от этого зрелища, да дальше побежал. Привыкаю к нынешним реалиям потихоньку.
Залег за деревом на другой стороне аллеи и сквозь решетку ограждающего забора, что вдоль проезжей части тянулся, принялся дальнейший маршрут для рывка высматривать. Тут, на просто «ул. Ленина», в отличие от «Малой», зомби приличное количество было. Не нашлось бегуна, который бы их за собой оттянул. И особенно их много именно там, куда я совсем недавно планировал за едой заскочить. В рюкзаке пусть на вечер и на утро НЗ (Неприкосновенный запас) будет, а тут, на первом этаже девятиэтажек, густо магазины расположены.
Думал там найду чем закусить.
Ан нет, зомби, по старой памяти, тоже там собрались, рассчитывая, наверное, как и я, только не чем–нибудь, а кем–нибудь перекусить.
Взгляд остановился на небольшом ларьке, что возле остановки у дороги стоял и торговал всякой всячиной. Водой, напитками, шоколадками, сигаретами… найду чем закинуться.
Только вот между мной и ларьком машины на дороге брошенные в приличном таком количестве стоят и толстушка, впечатляющих таких габаритов молодуха, между ними чуть в стороне потерянно бродит. Остальные водители похоже возле магазинов и столпились, куда она не решилась идти, чтоб там народ собой не соблазнять.
«Заметит или не заметит? — переводил я взгляд с нее на ларек, и обратно. — Со стороны домов точно не заметят, а вот она, хоть и буду машиной прикрыт, но…»
Решился, когда живот пока еще негромко рыкнул. Не хватало еще так к себе внимание привлечь. Так что выбора не осталось: или НЗ, или ларек.
«На крайняк — убегу, как тот, недавно виденный, бегун или бегунья».
И больше не колеблясь, тем более толстушка как раз спиной ко мне повернулась, рванул вперед. Сходу перескочил забор и, пригибаясь как можно ниже к асфальту, направился к ларьку, петляя между стоявших на дороге машин.
Выдохнул облегченно — добрался