Гадали почти час, даже в коридор выбрались и с соседними классами переговаривались, но от своего далеко не удалялись. За этим мы с Полянским строго следили, знала Вера Михайловна кого старшими оставить. Нашего активиста – Полянского, и обычно хорошего мальчика, когда не дерется – Тищенко. Но в основном Серега, с некоторой моей поддержкой, которой практически и не требовалось, прекрасно за нас двоих справлялся.

– Заходите… Заходите все в класс, там всё расскажу, – наконец вернулась Вера Михайловна. – Рассаживайтесь. И тихо, пожалуйста. Расскажу всё что удалось узнать, хоть тех новостей и немного.

Мы шустро расселись по своим местам и в классе повисла тишина, всем не терпелось узнать, что же это за природный феномен такой был и почему математичка такая взволнованная.

– Сразу скажу, что уроки на сегодня закончены…

Пауза была лишняя, видимо думала, что все сейчас радостно зашумят, а тут тишина, все продолжают на нее внимательно смотреть.

– Кхм. Что это было за явление, никто не знает.

– У-у-у, – прошел по классу разочарованный гул.

– Света и связи нет, но после такого – это понятно, – продолжила говорить Вера Михайловна. – Директор решил всех распустить по домам, а так как сегодня пятница, то встретимся с вами в понедельник. К тому времени уже должны и свет дать, и связь восстановить. Ну и надеюсь нам к тому моменту станет известно, что это мы все сегодня наблюдали. Всё, всем до свидания.

Быстро собрав свои вещи, чем-то всерьез озабоченная математичка нас в темпе покинула.

– Слышь, Афоня, по-моему она чего-то нам не договорила, – Жека Федорочев придвинулся ко мне и попытался своими подозрениями поделиться, что, впрочем, во всём классе после ухода учительницы происходило. – Она явно что-то знает, иначе так стрёмно бы себя не вела.

– Да не гони, – отмахнулся я от него, в темпе сгружая с парты всё, что на ней лежало, в сумку. – Что она могла за такое малое время узнать? Пока ученые какие-нибудь версии не выдвинут, никто толком ничего не скажет. Зато версий наслушаемся, каждая бабка у подъезда свою правду в народ толкать будет. Тут главное что уроков сегодня больше не будет, а то я контрольную точно завалил бы. Так что, Жека, потопали домой, а то вдруг сейчас возьмут и всё отменят, будем до конца занятий тут торчать.

Вроде друг с другом и негромко разговаривали, но эти мои слова, сквозь царивший в классе шум, все услышали. На миг настала тишина, а потом все дружно заторопились и уже через пять минут класс опустел. Даже дежурные смылись, не стали порядок наводить, за что, я думаю, в понедельник еще выхватят. А может и нет, спишут на шок.

– Бывай, – пожали с Жекой друг другу руки и он потопал прямо, в свою девятиэтажку, а я в проулок свернул, мне школу по дуге обходить приходится, чтоб на параллельную улицу выйти, мы там в частном секторе в своем доме живем.

Прошел половину проулка, когда навстречу из кустов выбрались шестеро пацанов, двое из которых мои бывшие одноклассники.

– Оп-па, Нафаня, – радостно протянул один и них, а именно Кондратенко Серега. – Какая встреча.

– Здоров, Кондрат, Котыч.

– И здоровей видали, – резко ответил Серега Котов. – Давненько мы не пересекались, а, Нафаня?

– Смотрю осмелел в толпе, Котыч. – Решил не вилять, так как видно, что он на драку настроен. Видимо настроение у него такое сегодня и тут я как раз на пустынной дороге им попался, да еще и один.

Лучший мой друг в первом классе, но вот во втором дороги разошлись. До сих пор не знаю из-за чего наша дружба рухнула и начались наезды, обидные прозвища. Начались драки. И если поначалу мы всегда с ним один на один дрались и на равных шли – то я верх возьму, то он, но и это ему не понравилось, и в один момент подпевала его, Кондрат, стал частенько присоединяться к веселью, если видел что я верх одерживаю.

Битым надоело ходить и попросил родителей на бокс меня отправить, хотелось сдачи давать научиться. Но тут на дыбы мать встала: «Куда угодно, только не на бокс! Там тебе все мозги отобьют. Ни за что!». Батя умнее поступил, молча переждал взрыв негодования и увел меня в гараж, где всё и вытащил из меня: чего это я не на баскетбол-волейбол, мои любимые виды спорта, а на бокс восхотел. Ломаться долго не стал, всё ему рассказал.

– Не нужен тебе бокс для этого, Афоня, – после долгого молчания, ответил мне тогда отец. – Чтоб сдачи давать, главное что? Главное удар поставить, – и пальцем мне в лоб ткнул. – Я тебе сам в этом помогу. А бокс… рассечения, сломанный нос, да и частые удары по голове, в этом мать права, оно тебе не нужно.

Так у нас в гараже появилась груша, гантели, резина – к стене прикрученная, с ней, взяв в руки концы и отходя от стены, чтоб в натяжку была – удары отрабатывал; во дворе батя турник вкопал, на котором я тоже по многу висел. А потом отец действительно показал как правильно бить, сначала правой, а потом и удар левой мне поставил. Моя коронка стала: удар слева – чего никто не ожидает, а если и ожидает, то всё равно увернуться не может. Но это уже потом, а тогда было главное, что к концу года от меня уже и Котыч, и Кондрат, оба выхватили. Выхватили раз, другой, а третьего уже и не случилось. Так, собачились просто, но уже не дрались… почти. Изредка всё же приходилось на место его ставить, когда он совсем берега терял. Но вот так, толпой, он никогда на меня не лез. Но вот и до этого дошло, совсем в урода превратился в своей бурсе.

– Да я и без толпы с тобой разберусь, Ботан!

И Нафаней, и Ботаном он меня еще в детстве обозвал, и если Ботан не прижился, то вот прозвище Нафаня наравне с Афоней стало моим вторым именем.

Не знаю, что на него сегодня нашло, может от молний подзарядился или вони той химической надышался, но он без долгих разговоров рванул на меня, занося кулак… и улетел в кусты. Давно с ним не дрались, поэтому и забыл, наверное, что у меня слева удар почти всегда первым идет, вот и поймал его. С правой Кондрат выхватил, который следом кинулся – улетел в другую сторону. На этом мое везение и закончилось, одному еще