– Да что за чертовщина происходит? – вслух от души выматерился, абы только тишину эту проклятую нарушить.
Посмотрел вдаль вдоль улицы, там только те склонившиеся продолжали чем-то заниматься. И что-то мне к ним совсем не тянуло идти, уже подозревал что ничего хорошего там не увижу.
Решил, как и вчера, по тому же проулку пройти к школе. Дойду до магазина, что почти напротив нее находится, там таксисты иногда стоят, вот на такси и поеду. Что-то совсем нет желания пешком ходить, когда вокруг черте что происходит.
«Надеюсь Котыча сегодня там не встречу, а то будет ему радости».
Котыча не встретил, но зато по выходу из проулка на труп наткнулся. Мужик лежит и явно не своей смертью умер, крови вокруг него натекло, лужа целая. Потом, когда от мужика ошарашенный взгляд сумел оторвать, еще тела увидел, их множество в разных местах по одному и целыми группами рядком валялись.
Особенно меня вид девочки маленькой впечатлил. Такое ощущение возникло, будто она под машину попала и ее под днищем долго таскало, что от тела и не осталось почти ничего. Только часть туловища и голова с косичками.
– Иммунный?
Раздавшийся сзади голос до такой степени меня напугал, что я на метр, как минимум, подпрыгнул и в сторону отскочил, развернувшись лицом к говорившему.
– Скажи-ка что-нибудь, парень! – потребовал этот…
Напротив меня стояли двое… как бы их описать? Я только в фантастических фильмах такое и видел. Черная и явно не простая одежда, поверх которой была броня расположена: бронежилет, налокотники, наплечники, наколенники, как у какого-нибудь космического пехотинца. Оружие тоже, такого раньше не видел и что особенно не понравилось, оно на меня было направленно.
– Да точно, иммунный. Не видишь что ли, что в шоке пацан? Иначе уже бросился бы на нас, – ответил ему его напарник.
Лиц не видно, их сплошные шлемы с тонированными забралами закрывают, но вот слышал их прекрасно. Только слышал, ответить ступор не давал, как комок в горле засел, дышать через раз и то с трудом получалось.
– Парень, кивни если понял: Голова болит? Сильная жажда мучает? – не отставал от меня первый.
Рядом стоящий даже захрюкал от смеха.
– А то по его внешнему виду не видно, что и голова болит и сушняк, сто процентов, не слабый. Ты глянь на его вид, наверное вчера по пьяни выхватил.
– Ну так что с ним делать? – не сводя с меня взгляда, спросил один у другого. – Берем с собой или валим? Но смотри, по возрасту он нам подходит, хоть и битый.
Второй вдруг резко шагнул вперед и схватил меня за плечо и так его сжал, что у меня сразу голос и прорезался.
– Отпусти, черт бронированный, – еле умудрился вырваться из его хватки. Но ступор действительно прошел и даже вид трупов уже не особо волновал. А от боли, пронзившей всё тело, слезы сами собой полились. – Придурок!
– Иммунный, – довольно произнес тот, что меня хватал. Отстегнул от пояса висевшую там флягу, открутил крышку и протянул ее мне. – Три-четыре глотка, парень. Тебе сейчас это не помешает.
– Пей давай, некогда нам с тобой тут возиться! – прорычал второй.
Спорить не стал. Взял флягу, но сначала понюхал содержимое, чем-то очень знакомым пахло… но так и не вспомнил чем. Не стал больше тянуть, как и говорил броненосец, сделал четыре глотка, тем более действительно снова сушняк напал, пить хотелось невероятно.
Напиток явно спиртной, на вкус непонятный, на ликер чем-то похож, но от сушняка он хорошо избавляет, это практически сразу почувствовалось. Даже флягу отдавать не хотелось, но пришлось вложить ее в снова протянутую руку.
Со стороны школы послышался звук приближающегося к нам вертолета, оглянулся туда и снова на трупы взглядом наткнулся. Обернулся обратно, хотел у броненосцев спросить, что происходит? Но не успел. Последнее что запомнилось, летящий мне в лицо кулак.
Глава 2
– Ох! – Боль прострелила всё тело, стоило только проснуться.
Не проснуться – очнуться!
Сразу же вспомнились многочисленные трупы и броненосцы, которые меня сначала чем-то напоили, отчего сразу мучивший с ночи сушняк проходить стал, а потом, по какой-то непонятной причине, взяли и вырубили.
И не только вырубили, если судить по состоянию тела. По сравнению с тем, как меня Котыч с дружками отделали, эти меня не только отбуцкали, но еще и кажется танком сверху переехали.
С большим трудом удалось сесть, а потом и глаза открыть, так как они теперь оба в щелочки превратились из-за внушительных синяков под ними. И хоть сначала всё плыло вокруг, чуть погодя всё же удалось осмотреться.
Камера, два на четыре метра. Одиночка. Кроме кровати, на которой я сейчас и сидел, в помещении больше ничего из мебели не было. Да вообще ничего не было, если не считать унитаза и поддона под душ, которые в противоположной части камеры возле непонятной какой-то стены располагались. Если боковые стены комнаты-пенала были вполне себе обычные, вроде как из бетона отлитые, то вот дальняя будто из стекла была сделана, за которым располагались толстые пятнадцатисантиметровые столбы решетки. Они вертикально из потолка в пол через те же пятнадцать сантиметров располагались, скрепленные в трех местах толстыми стальными полосами. Что за этой решеткой находилось, рассмотреть не получилось.
Кряхтя от боли, оглянулся посмотреть что за спиной находится.
Там, в метре от кровати, такая же стена, с такой же внушительной решеткой за стеклом. И тоже не видно, что за ней находится. Посмотрел на даже на вид массивную дверь, которая слева, посреди комнаты располагалась. И всё, если не считать тусклого светильника, который под потолком даже рассмотреть не получилось, больше в камере ничего и никого не было.
Принялся себя ощупывать и что можно, осматривать.
Голове неплохо так досталось: шишек и синяков хватало. Но вот повязок никаких не было. Выстриженная плешь на затылке, как и хорошо опухшая бровь, была гладкая, покрытая чем-то непонятным. Но точно не пластырь, каким я бровь заклеивал вчера и сегодня утром. Рассечения были покрыты какой-то плёнкой, при этом никакого дискомфорта от нее не было.
Пошевелил челюстью и понял, в ближайшие дни лучше не пытаться разговаривать. Хоть вроде и не сломана, и зубы на месте, но двигается с трудом. Нос тоже вроде не сломан, но лучше к нему не прикасаться, болью по мозгам стегнуло так, что из глаз-щелочек обильно слезы полились. Вытирать которые приходилось с огромной осторожностью, так как синяки тоже такой не слабой болью отдавали.
Но