Так вот, говорю, дом тут хороший попался. Кухня отличная. Даже всякая ерунда вроде миксеров-овощерезок есть, и посуды полный набор — хоть на свадьбу готовь, хоть на поминки. Столовая на первом этаже, к кухне примыкает, а при кухне — кладовка, и черный ход устроен на улицу. Это чтоб с продуктами через весь дом не бегать. А на втором этаже — терраса, чай-кофе пить. Плетеная мебель с подушками, между кресел — стеклянный столик. Стены — крашеные, светлые с разводами, на полу такая же плитка, а по стенам — черно-белые фотки в рамках. Дворцы-фонтаны, бабы каменные. Видал я этот город — тот, что на фотках, — точно видал! Только, как называется, не скажу. Я из всех мест, где бывал, один Париж выучил, и тот из-за башни.
На террасе Кай велел выпивку приготовить, когда девка угомонится. Шифроваться от нее велел с этим делом — не дай бог, сказал, запах учует от бухла или от курева.
Ну, я в монитор глянул — тихо у ней в комнате. Лежит на койке, в компьютер вцепилась. Теперь уж, ясное дело, не отцепится. Молодняк сейчас весь такой — главное ящик дай, в который воткнуться, а там их можно хоть по башке барабаном стучать.
Я лимон порезал, коньяк достал. Нашел в комоде пепельницу — здоровая дура из цветного стекла, — перед Каем на столик поставил. Коньяк налил в бокал, себе пива открыл.
— Дверь на террасу запер? — Кай сидел в точности, как девка — уткнувшись в ноут.
— Запер, ага. И датчик в коридоре включил. Если девка из комнаты выползет, услышим. — Я взялся за пиво.
— Молодец. — Кай поднял бокал. — Давай, Витек. За успех мероприятия… О, майн готт. Ты можешь свое пойло в стакан наливать?
— Не могу. Невкусно из стакана.
Сто раз он мне так говорил, а я сто раз отвечал. И что дальше скажет, знаю: «Гопник ты, Витек — не по жизни, так по убеждениям».
— Гопник ты, Витек — не по жизни, так по убеждениям.
Кай, отхлебнув коньяка, закурил. А я бросил два года назад — воспаление легких угораздило подхватить. И какой-то такой пурги доктор тогда нагнал, что меня потом неделю в разные приборы разглядывали. Это мы в Мексике жили, кажется… А может, в Аргентине. Обошлось, в итоге, но стрему я такого словил, что курить — ни-ни. Косячок могу свернуть под настроение, хоть Кай это дело не одобряет, а никотинить — ну его к аллаху. Легкие новые не вырастут.
— Ты еще наряднее, — ворчу. — Шифруешься, как школьник от мамки.
— Так надо.
— А ты вообще уверен, что это она? Мутная девка какая-то. На чучело похожа.
На самом деле, я просто не ожидал, что малолеткой окажется. Думал, девка как девка, лет двадцать или около того. А за малолеток, известно — статья другая, и срок другой, даже если ей до восемнадцати пяти минут не хватает, и на вид — кобыла здоровше меня. То есть, не то чтобы я думал, будто Кай на этакую швабру позариться может, а просто стремное дело, малолетки. Хлопот с ними не оберешься.
— Не на чучело, а на Хомуру Акэми, — Кай говорит. — И если у тебя хватит мозгов запомнить это имя, буду счастлив. С хозяевами дома решил вопрос?
— Решил, цену скинули маленько. Хотя крякали — мол, договорились на месяц, а теперь «три недели»...
— При хорошем раскладе, может, и быстрее управимся.
— Хорошо бы, — говорю. — Ценник за дом выкатили — мама не горюй!
— Ничего. С ней мы эти расходы вдесятеро покроем.
— Что хоть за девка-то такая золотая? — спрашиваю.
В натуре, интересно стало. Зря, что ли, я плакаты с какой-то стремной пацанкой в интернете заказывал, а потом заказ принимал, прости-господи? Курьером, как на грех, девка молодая оказалась, ничего так с фасаду. Чего б другое привезла — по-любому зазвал бы чаю попить, а тут она, кажись, только об одном думала — как бы варежку себе заклеить, чтобы в голос не ржать. «Аниме, — говорит, — увлекаетесь?» И глядит, как на носорога дрессированного. Тьфу.
— Золотая, — Кай говорит. — Я сам долго сомневался. А она вон что учудила — не почесалась… На, глянь. — И ноут ко мне развернул. — «Анатомист» — это я. А она — «Хомура».
Я в экран впялился.
— Но… ту… га?
Кай аж коньяком поперхнулся.
— Сам ты «нотуга»! «Хомура» это слово читается. Хотя я тоже — пока допер, что за ник, чуть мозги не вывихнул. Слава богу, угадал, а то бы неизвестно еще, как сложилось. Девчонка пуганая, просто так в руки не пошла бы.
Ну, хрен с ней, Хмура так Хмура. Я в экран уставился.
Homura :
Я пробовала лазить по вашим тэгам. Замануха хорошая, но основной текст вы прячете. А если его не могу добыть я, следовательно, его пока вовсе не существует. Мне кажется, я догадываюсь, что происходит.
Anatomist :
Ты права. Назваться странным может каждый. Прости, но это вынужденная мера.
Homura :
Я поняла, не извиняйтесь. Кого попало вы к себе не принимаете. Что я должна сделать?
Anatomist :
Что ж, давай начнем с приятного. У тебя и твоих одноклассников есть электронные дневники?
Homura :
Они у всех есть.
Anatomist :
Отлично. Ты можешь ставить любые оценки. Развернись от души!
Homura :
Смешно… А давайте, я переведу оценки в двоичный код? Интересно, хоть один из этих уродов сообразит, что вообще означают эти нули с единичками?
Anatomist :
Смешно! Да будет так. Я приготовился к шоу.
Прочитал я — раз, другой. Ни хрена не догнал, в чем прикол.
— Ну и че? — спрашиваю. — Шоу-то где?
— Шоу дальше понеслось, — Кай говорит. — Вот, новости посмотри, я специально ссылку сохранил.
Смотрю. Ни фига никаких шоу не показывают, просто объява в две строчки:
В этот раз хакерская атака затронула Красноярский край. В средней школе г. Назарово оценки учеников сменились рядами непонятных символов.
— Кай, — говорю, — тебе оно, может, и по приколу, а у меня от твоих заморочек того гляди чайник выкипит. Ты можешь по-человечески объяснить?
Кай смотрит ласково, как на дауна, и говорит:
— В школе у детей сейчас электронные дневники. Не