Я вышел из машины, огляделся. Шуршание слышалось близко, но где?.. Еще один лист пролетел перед глазами, и я протянул руку. В свете фонаря строчки едва читались, но не узнать этот текст было нельзя, ведь я сам его написал.
— «Я смотрел, как Брика заталкивают в машину, — послышался знакомый скрипучий голос, ставший еще противнее от обилия сарказма. — Он не артачился только благодаря тому, что я стоял рядом. Смотрел на меня, словно спрашивая: "Все хорошо?" И я мысленно отвечал ему: "Все будет хорошо. Просто потерпи"».
Я поднял взгляд и увидел темную фигуру, сидящую на бетонном козырьке подъезда. Фонарь слепил глаза, но стоило мне подумать об этом, как лампа в нем взорвалась, и на асфальт посыпались осколки.
На козырьке сидел Брик, скрестив ноги, будто занимался йогой. В руках у него оставалась последняя страница. В тусклом свете, сочащемся из подъездного окна, он прочитал:
— «Это был последний раз, когда я видел Борю Брика подростком. Последний раз, когда я сам еще чувствовал себя чем-то вроде ребенка».
Закончив, он смял бумагу и запустил в меня комком.
— Финал, надо заметить, отвратительный. Ты оборвал повествование на полуслове. Интересно, почему бы?
Он спрыгнул с козырька и легко, будто каскадер, приземлился на ноги. На нем был все тот же костюм, только без галстука, и верхняя пуговица на рубашке расстегнута.
— Может быть, потому, — сказал он, глядя мне в глаза пронзительным взглядом, — что там дальше говорится о другом ребенке? Моем?
Мои пальцы разжались, и лист с тихим шорохом скользнул по асфальту.
— Ты? — прошептал я.
— Я, — кивнул Маленький Принц, завладевший телом Бориса Брика. — Хоть немного рад меня видеть?
Временное остолбенение прошло, но разум включился в игру слишком поздно. На передний план вырвалось что-то глубинное. Привет из подсознания, подавленные желания, накопившаяся злость — не знаю, как это назвать. Я спохватился в тот миг, когда мой кулак врезался в челюсть Брика.
Менять что-то было поздно, поэтому я, обретя контроль над собой, успел лишь подхватить обмякшее тело.
Глава 9
Дым, свиваясь кольцами, вылетал в открытое окно. Я смотрел на два листа бумаги на капоте и старался ни о чем не думать. Концентрировался на этих листах и на сигарете. В какой-то миг мне показалось, будто этим и ограничивается мир. Но вот рядом началась возня. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох.
— Надо понимать, — прокряхтел очнувшийся Брик, — что видеть меня ты не рад.
— Времена изменились, — сказал я, все еще не глядя на него. — Теперь перед тем как нагрянуть в гости, принято созваниваться, договариваться, уточнять время. Что с Катей?
Выдержав паузу, Брик ответил:
— По-твоему, мне при каждом визите обязательно кого-то убить? Все в порядке с Катей. Спит. Я ее немного утомил — тут каюсь, да. Однако поставь себя на мое место. Я так долго был этого лишен, что…
— Ты только потрахаться зашел, или еще какие планы? — перебил я. — Что все это значит?
Он молчал. А если он молчит — значит, думает. Я слишком хорошо помнил Маленького Принца. Гаденыш сейчас холодно и трезво оценивает ситуацию. Это хорошо — значит, я не вписался в придуманную им схему, что-то пошло не так. И это плохо: сейчас он придумает новую схему, лучше прежней, с опорой на реальность.
Щелчок. Я повернул голову. Брик, только что пристегнувший ремень, посмотрел на меня:
— Давай покатаемся. Если ты, конечно, не возражаешь. В движении лучше думается.
Тут он прав. С тех пор как я начал водить машину, для меня не было лучшего повода поразмыслить, чем дорога. Но помогать думать этому существу, которое шестнадцать лет назад хладнокровно рассчитало, как заставить меня отдать за него жизнь…
— Тебе куда-то надо?
— И да, и нет, — проворчал Брик. — Ну, скажем, я хочу посмотреть город. Борис ограничил меня в правах. Я почти не могу получить доступ к его памяти и… ко многому другому. Как видишь, даже этот романчик мне пришлось читать, хотя я мог бы его получить напрямую из памяти.
— Ну так и радуйся, — усмехнулся я. — Получил бесценную возможность насладиться моим великолепным слогом.
— Ух ты, надо же. Твоя первая улыбка. Я сохраню ее в своем сердце.
Я внимательно посмотрел на Брика, он ответил прямым и честным взглядом.
— И что это было? Пропитанный смертоносным ядом сарказм?
Он кивнул.
— Раньше такого не было. Что изменилось?
Борис замялся, отвел взгляд. Опять притворяется?
— Смешно сказать, но мозг Бориса как-то все эти годы развивался, и теперь мне приходится с ним считаться. Я даже не сразу смог в нем устроиться — ну, ты, наверное, заметил. В итоге занял те участки, в которые он не заглядывал. Подавленные желания, комплексы — ну, все в таком роде. Если угодна параллель — я теперь мистер Хайд с интеллектом доктора Джекилла. Так что, мы покатаемся или нет? Давай по главной улице — Арбузова, кажется? — сначала в сторону центра, потом — к поселку.
Я посмотрел на заваленную листами улицу:
— Хочешь сказать, вот это — подавленные желания Бори? Раскидать по двору, который он подметает, книгу, которую написал я?
Опять заминка, но теперь она почему-то не вызывала сомнений в искренности.
— Пожалуй, — кивнул Брик. — Видимо, подсознательно ты достал своего друга не меньше, чем эта работа.
— Чушь.
— Ты ведь сам должен знать: больше всего люди ненавидят тех, кто о них заботится. Взять хотя бы образ твоей мамы из этого романа. Кажется, самый отвратительный персонаж, хуже Разрушителей. А ведь она всю дорогу хотела тебе лишь добра. Ладно! — Он щелкнул пальцами. — Давай я помогу тебе тронуться с места.
Я поставил машину возле оградки, и теперь прямо перед собой видел заднее стекло белого кроссовера, с наклеенными буквами, предлагающими все виды сантехнических работ. Сзади стояла «девятка». Чтобы выехать, мне нужно сдать чуть назад, но я даже не успел запустить двигатель.
Машину понесло боком.
Я много раз справлялся с заносами, а пару раз даже не справлялся, и это ощущение узнал незамедлительно. Ощущение того, что ситуация выходит из-под контроля, разум бессилен, остается полагаться только на инстинкты. Инстинкт заставил меня вцепиться в руль и повернуть его в сторону заноса. Но руль заблокирован, а машина, на миг остановившись, развернулась на месте.
— Ты что творишь?! — заорал я на Брика.
— Бензин тебе экономлю, — хихикнул тот. — Ну и разминаю мозги заодно. Как дальше? Заведешься сам, или тащить